Счастье в подарок - Мортимер Кэрол. Страница 17

Энди наблюдала за ним с интересом, уверенная, что никогда раньше ему не приходилось есть домашний обед, приготовленный хозяйкой квартиры, да еще приносить с собой вино. Не то чтобы она сочувствовала ему, но удивлялась, как можно прожить жизнь, питаясь только в ресторанах, отелях или есть то, что сделано руками профессионального повара? Все-таки жизнь миллиардера имеет свои недостатки, не так ли? Конечно, никто не спорит, что хорошо жить не испытывая финансовых проблем. А как же простые человеческие радости, такие, например, как семейные трапезы и общение с родными? Прогулки по весеннему лесу? Уютное молчание за чтением книги рядом с близким человеком? Неужели огромное богатство ставит Дариуса выше этого?

А может быть, человек не страдает без того, чего не знал и не имел? У Энди никогда не было денег, и она не страдала без них. Дариус родился в богатой семье, да еще вместе с братом стократно приумножил капитал и не представлял себе другой жизни.

В таком случае скромный обед в ее квартире-студии будет для него интересным опытом.

— Бутылку красного сухого, пожалуйста, — распорядилась Энди, решив, что приготовит классический ростбиф по всем кулинарным правилам. — И, попрошу, без формальностей, — твердо добавила она.

За время их короткого знакомства она видела Дариуса в безупречном, сшитом на заказ костюме с галстуком или, как сегодня, во фраке. Интересно, как он выглядит в поношенных джинсах, облегающих плоский живот и длинные ноги, в футболке, обтягивающей широкие плечи и мускулистую грудь, с взъерошенными темными кудрями над высоким лбом? От одной только мысли у нее участился пульс. Энди выпрямила спину:

— Отвези меня домой, пожалуйста. Вечер оказался довольно утомительным и длинным.

Еще несколько мгновений Дариус не сводил глаз с ее лица: раскрасневшихся щек, блестящих зеленых глаз, розовых губ. Больше всего на свете ему хотелось снова трогать, целовать, ласкать ее. Потребовалась огромная сила воли, чтобы отвернуться, откинуться на сиденье, завести двигатель. Он не осмеливался снова взглянуть на Миранду. Всю дорогу до ее дома они молчали, но это было комфортное, даже интимное молчание.

Дариус чувствовал, что между ним и Мирандой происходило что-то очень личное, а значит, опасное… для него.

Дариуса охватили смятение и даже некоторый физический дискомфорт, когда на следующий день он прибыл в квартиру Миранды и она открыла ему дверь. Поверх облегающих джинсов на ней был широкий зеленый пуловер, слегка обозначивший великолепную грудь. Светлые локоны она стянула в конский хвост. На лице — никакой косметики. И она была босая.

Естественная красота Миранды настолько поразила Дариуса, что на мгновение он потерял дар речи. Этого он и боялся, когда после бессонной ночи несколько раз брал в руки телефон, чтобы позвонить и отменить визит. Только одна мысль остановила его: он не сомневался, что Миранда сразу поймет истинную причину отказа — желание сохранить дистанцию.

Он подпустил ее слишком близко. Опасно близко. Но, как ни странно, мечтал, чтобы она стала еще ближе. Дариуса интересовало все, что касалось Миранды: любимая еда, цвет, который она предпочитала, книги, фильмы, друзья. Он хотел понять, чего она ждала от своей балетной студии, как представляла будущее, какого любовника ждала. Его особенно волновало последнее.

Ему хотелось, чтобы Миранда тоже знала о нем все. Удивительно, но с другими женщинами у него никогда не возникало таких мыслей.

Один взгляд на Миранду, и он пожалел, что не отказался от приглашения. Склонив голову набок так, что конский хвост лег на плечо, она смерила его испытующим взглядом:

— Еще не поздно передумать.

«Неужели мое настроение и мысли так легко прочитать?» — раздраженно подумал Дариус. Он никогда не считал нужным скрывать эмоции — предпочитал их просто не иметь.

Энди шире распахнула дверь:

— Дариус, ты войдешь или так и будешь задумчиво стоять на пороге? Боюсь, там неудобно будет есть ланч. Впрочем, решай сам.

Неизвестно, что больше подействовало: насмешка в голосе Миранды или соблазнительный запах из кухни, но Дариус протянул ей бутылку вина и решительно шагнул внутрь. Помимо прочего, его одолевало любопытство. В прошлый раз заехав за ней, он остался ждать на пороге, но теперь у него была возможность увидеть, как она обустроила свое жилье.

Открытый лофт со стенами из красного кирпича и темными деревянными балками под потолком был такого же размера, как студия внизу. Просторное помещение делилось на зоны: в углу стилизованная под старину кухня, дальше обеденный стол, уже накрытый для трапезы, возле большого камина — диван и кресла, скорее уютные, чем модные. Пестрые цветастые ковры устилали пол. Миранда явно предпочитала натуральные тона: рыжий, зеленый, коричневый со всплесками желтого. Кирпичные стены украшали репродукции Дега на тему балета. Несколько ступенек в углу комнаты вели в мезонин, где, вероятно, располагались спальня и ванная.

Квартира Миранды разительно отличалась от ультрасовременных интерьеров его апартаментов в разных столицах мира, включая Лондон. Все они оформлялись и меблировались лучшими, самыми модными дизайнерами, но, не в пример их холодной стерильности, жилище Миранды выглядело уютным и гостеприимным. Здесь можно было по-настоящему расслабиться и отдохнуть от суеты и шума окружающего мира.

Энди не представляла, о чем думает Дариус, оглядывающийся вокруг с непроницаемым видом. Она только надеялась, что сумела сохранить нейтральное выражение лица. Ее фантазии по поводу того, как будет выглядеть Дариус в повседневной одежде, даже близко не соответствовали действительности. Потертые джинсы подчеркивали упругие поджарые ягодицы и бесконечно длинные ноги, а черная, с короткими рукавами футболка обнажала мускулистые руки и будто обтекала атлетические плечи, широкую грудь, плоский, подтянутый живот, темные волосы в восхитительном беспорядке спадали на лоб. Дариус представлял собой образец неотразимого мужского совершенства.

У Энди перехватило дыхание и подкосились ноги.

Накануне она провела несколько часов перебирая наряды и решая, что надеть. В результате, перемерив весь гардероб, остановилась на обычном, удобном воскресном одеянии в надежде на то, что привычные джинсы и пуловер придадут ей уверенности. Она поняла, что ошиблась, как только открыла дверь и увидела выражение лица Дариуса. О комфорте и уверенности можно забыть!

— Будь добр, открой вино, чтобы дать ему подышать пару минут, а я пока закончу с готовкой. — Опустив глаза, она положила на стол штопор, а сама принялась добросовестно помешивать соус в сотейнике, в сотый раз повторяя про себя, что сделала глупость, пригласив Дариуса. Она всем телом остро ощущала его близость, когда он откупоривал бутылку у нее за спиной.

Утром, как только открылись магазины, Энди отправилась за продуктами почти уверенная, что, вернувшись, застанет на автоответчике сообщение от Дариуса об отмене визита. Однако сообщение не поступило. К полудню стало ясно, что ей предстоит пережить несколько тягостных часов в его компании, пока они вместе будут обедать. Конечно, этим все ограничится: ни совместной послеобеденной прогулки, ни фильма перед телевизором, хотя с Дариусом нельзя предугадать, как все обернется.

— Мне нравится, — раздался его голос над ухом, и дыхание обожгло шею.

— Это мой дом. — Энди продолжала размешивать соус слегка дрожащей рукой.

— Прекрасно, — тихо сказал Дариус.

О господи! Что она наделала, пригласив его! Это самая большая глупость в ее жизни. Сердце бешено колотилось. Глубоко вздохнув, Энди обернулась и встретила взгляд горящих глаз, уловила знакомый терпкий аромат одеколона — лимон и пряности. Казалось, время остановилось. Надо что-то сказать, чтобы снять напряжение.

— Ты сам разделаешь ростбиф на столе или мне сразу разложить порции по тарелкам? — Энди старалась говорить спокойно, но голос почти изменил ей.

Дариус смотрел на ее рот без следа помады и вспоминал его мягкость и нежность. Ему не терпелось снять с нее пуловер, прижаться губами к обнаженной груди. Потом стянуть джинсы… Но больше всего он мечтал продолжить то, что они начали вчера вечером: ласкать, доводя до умопомрачения.