О темных лордах и магии крови - Звездная Елена. Страница 21

— Ни с кем не целоваться? — попыталась пошутить я.

Несмотря ни на что, настроение было замечательным, я даже не могла перестать улыбаться.

— С одним целителем можно, — шуткой же ответил Норт, — и даже нужно.

— А с остальными нет? — Кажется, я начала кокетничать с ним, но и это мне сейчас нравилось.

— С остальными нельзя, — улыбаясь, подтвердил он.

— Да? Это опасно для жизни? — поинтересовалась я.

— Смертельно опасно. — Норт склонился надо мной и прошептал: — Для них…

— Мм-м… — Я отодвинулась, ощутив слабость, уперлась локтями в кушетку и, глядя в глаза некроманта, прошептала: — Они могут заболеть?

— Сердечные приступы случаются и у целителей, — также шепотом ответил он, придвигаясь ближе и нависая надо мной.

И вот тогда я спросила:

— Все так серьезно?

Уперевшись руками в кушетку по обе стороны от меня, Норт тяжело вздохнул и ответил:

— Магия крови под запретом даже у отступников. — Он умолк, несколько секунд размышлял над тем, стоит говорить или нет, затем все же произнес: — Эта магия способна влиять на окружающих. Магия сродни той, которой обладает король, которая проснулась у меня… только сильнее. Избирательнее и сильнее. Я никогда ни с чем подобным не сталкивался.

Испуганно сглотнув, я прошептала:

— С магией крови?

— С такой магией крови. — Он смотрел мне в глаза. — И контролировать я тебя больше не в состоянии, малышка, так что с лечением теперь у нас будут сложности, на руку глянь.

Я посмотрела на запястье — крови больше не было, а вот красный шрам имелся, и это при том, что раньше Норт излечивал все полностью, даже когда кожу мне искромсал Кхелло и сжег до мяса ИнСаар.

— И… и как теперь? — растерялась я.

— Думаю, — Норт придвинулся еще ближе, склоняясь к моим губам, — расслабься.

Расслабилась, даже глаза закрыла и не стала открывать, когда почувствовала, как некромант осторожно целует меня. Бережно исследуя мое дыхание, нежно касаясь моей кожи, наполняя все тело чем-то легким, головокружительным, невыразимо сладким и бесконечно приятным. И я уже даже не знала, влияние ли это эмоций, испытываемых сейчас Нортом, или мое чувство благодарности и нежности к нему, но в какой-то момент все это перестало иметь какое-либо значение вообще, мне вдруг стало очень удобно лежа обнимать его, Норту целовать меня, одной рукой обив мою талию, второй прикасаясь к щеке… Мы словно пригубили вседозволенность и о том, чтобы остановиться, не думали ни он, ни я…

И вдруг вспышка! И другие, сильные, болезненные, стиснувшие до хруста в ребрах объятия, и давящая тяжесть твердого мужского тела, и боль от ощущения предательства, разрывающая меня, уничтожающая душу, выворачивающая наизнанку!

Я закричала, в диком накатившем ужасе оттолкнув Норта и ощущая себя так, словно падала, падала и падала в пропасть, без возможности остановиться. И хотелось орать во все горло, но я в исступленном страхе закрыла свой крик ладонью, пытаясь понять, что это было. Что произошло?!

— Риа. — Норт, отшатнувшийся от меня в первое мгновение, сделал осторожный шаг обратно.

— Нет!!! — вопль, в котором я собственный голос не узнала. — Нет, не подходи ко мне! Пожалуйста, просто не подходи!

Он остановился. Не делая попытки пошевелиться, опустив руки и отчаянно сдерживая желание меня обнять, просто чтобы успокоить.

Я ощутила его эмоции, едва справилась со своими, подняла полные слез глаза на некроманта, и только тогда он спросил:

— Я испугал тебя?

Попыталась ответить и поняла, что меня сотрясает дрожь. Дрожь настолько сильная, что меня колотило, как в смертельной лихорадке.

— Я подойду, хорошо? — очень спокойно, медленно и отчетливо проговаривая каждый звук, произнес Норт.

И, не дожидаясь ответа, так же медленно сделал первый шаг, затем второй, осторожно коснулся моей ладони и, едва я отдернула ее, тут же убрал руки. А меня все так же трясло, настолько сильно, что крик я сдерживала лишь усилием воли.

— Если хочешь, я уйду, — уже не скрывая тревоги, произнес некромант.

Я отрицательно замотала головой, пытаясь успокоиться или хотя бы сдержать слезы, но не выходило ни то, ни другое, у меня начиналась основательная истерика. И Норт, больше ничего не спрашивая, просто обнял, крепко прижимая к себе, и терпеливо ждал, пока я успокоюсь. И к моему стыду, его терпение подверглось суровому испытанию.

Уже потом, когда рыдания превратились в тихие всхлипы, прошептала, пытаясь вернусь себе самообладание:

— А говорят, мужчины не выносят женских слез.

— Зависит от мужчины, женщины и, в принципе, от причины слез, — успокаивающе гладя по волосам, тихо ответил Норт.

— Прости, — прошептала я, — чуть отстранившись и понимая, что его рубашку намочила насквозь.

— Без проблем, — просто сказал некромант. А затем все же спросил, с трудом скрывая напряжение: — Что я сделал не так, Риа?

Я не знала, как объяснить произошедшее. Хотелось снова прижаться к Норту, но у него вся рубашка на груди вымокла. Количество моих слез определенно было впечатляющим…

— И? — Норт подцепил за подбородок и приподнял мое лицо, заставив посмотреть на себя. — Девочка моя, просто успокойся и скажи, что случившееся было последствием поведения отчима, а не чем-то похуже.

Несколько мгновений я откровенно любовалась фиолетовым отсветом его глаз, который теперь отчетливо видела, затем прошептала:

— Я не знаю, что это было, Норт. Со мной никогда ничего подобного не происходило.

Дастел помолчал, затем движением руки высушил свою рубашку, прижал мою голову к груди и, целуя в висок, едва слышно произнес:

— Даже не знаю, чего я боялся больше — этого ответа или слов о том, что напугал тебя именно я.

Я молчала, всхлипывая все тише.

— Увидела что-то совсем жуткое?

— Почувствовала, — ответила все так же шепотом.

Норт тяжело вздохнул и уверенно произнес:

— Справимся.

Я запрокинула голову и, глядя на него, выдохнула:

— Спасибо.

Он улыбнулся, коснулся моего подбородка, склонился надо мной и зло выдохнул:

— На будущее — научись уже мне доверять, Риа.

— О чем ты? — удивленно глядя в его почему-то мигнувшие не привычным фиолетовым, а синим отсветом глаза, переспросила я.

— Обо всем. — Норт укоризненно смотрел на меня. — Начиная от того, что я никогда бы тебя не бросил, и заканчивая той причиной, по которой ты не сняла свой артефакт! Я до сих пор не могу понять, почему ты это сделала?

— Норт, — простонала я, отводя взгляд.

— Риа! — Он заставил вновь посмотреть на себя и потребовал: — Просто скажи почему!

Признаваться было стыдно, действительно стыдно, но я все же сказала:

— Меня напугало то, что произошло в ванной.

Он сделал резкий вдох, собираясь что-то сказать, но я опередила и, зажмурившись, торопливо выпалила:

— Норт, это неправильно. Я люблю Рика, я встречаюсь с Риком, у нас планы на будущее с Риком, а от твоих поцелуев я…

Договаривать не хотелось.

Но Норт, продолжая одной рукой обнимать за талию, а второй крепко удерживать за подбородок, хрипло потребовал:

— Ты что, Риа?

Хотелось бы соврать, но солгать ему после всего, что он для меня сделал, я не смогла и, все так же зажмурившись, честно призналась:

— А от твоих поцелуев земля уходит из-под ног, унося вместе с собой мою гордость и чувство самоуважения. Пусти, пожалуйста.

Он отпустил.

Некоторое время молчал, но затем весело произнес:

— Риа, мне очень жаль. И я искренне прошу прощения и у твоей гордости, и отдельно у чувства самоуважения.

Прозвучало как-то не слишком искренне. Подняв голову, с сомнением посмотрела на Дастела и увидела его загадочную полуулыбку. Причем эта улыбка становилась все загадочнее и загадочнее, а его взгляд сияющее и сияющее.

— Что? — несколько враждебно спросила я.

— Нет, — Норт широко улыбнулся, — абсолютно ничего.

— Но ты улыбаешься, — обвиняюще сообщила ему.

Норт попытался стереть улыбку с лица, но уже в следующую секунду вновь заулыбался и произнес: