Американская трагедия. Книга 1 - Драйзер Теодор. Страница 31

Эти слова сопровождались кокетливыми ужимками, ясно говорившими: «Кто же будет возражать против нашего присутствия!»

Она подошла к зеркалу, любуясь собой, и стала перед ним охорашиваться. А ее подруга, Грета Миллер, прибавила:

— Конечно, подождем. Надеюсь, вас не выгонят до ее прихода. Мы не обедать пришли. Мы думали, вы уже покончили с едой.

— С чего это вы взяли, что вас отсюда выгонят? — развязно ответил Ретерер. — Кто же вас отсюда выгонит, раз вам тут нравится? Садитесь, заведите граммофон, вообще делайте, что хотите. Скоро будем обедать, и Луиза вот-вот явится.

Познакомив девушек с Клайдом, он вернулся в столовую дочитывать газету. А Клайд под их взглядами сразу почувствовал себя брошенным в утлой шлюпке на произвол судьбы среди неведомого моря.

— Не говорите мне про еду! — воскликнула Грета Миллер, спокойно разглядывая Клайда, как будто решая про себя, стоит ли он внимания, и, решив, что стоит, пояснила: — Сколько нам сегодня придется съесть: и мороженое, и пирог, и пирожные, и сандвичи. Мы как раз пришли предупредить Луизу, чтобы она не очень наедалась. Знаешь, Том, Китти Кин справляет день рожденья. У нее будет огромный пирог и много всякой всячины. Ты ведь придешь туда потом, правда? — закончила она, подумав, что, может быть, с Ретерером придет и Клайд.

— Вряд ли, — спокойно ответил Ретерер. — Мы с Клайдом надумали после обеда пойти в театр.

— Ну и глупо, — вставила Гортензия Бригс главным образом для того, чтобы привлечь к себе внимание, центром которого до сих пор была Грета. Гортензия все еще стояла у зеркала и теперь обернулась, чтобы послать обольстительную улыбку всем и особенно Клайду, в чью сторону, как ей казалось, уже закинула удочку ее подруга. — По-моему, глупость — идти в театр, когда можно пойти с нами к Китти и потанцевать.

— Конечно, вы только о танцах и думаете — и вы обе, и Луиза, — заметил Ретерер (он умел иногда быть весьма здравомыслящим человеком). — Прямо удивительно, как вам только не хочется иной раз отдохнуть. Вот я целый день на ногах и подчас не прочь посидеть.

— Не говорите мне про отдых! — заявила Грета Миллер с надменной улыбкой и сделала па влево, словно готовясь заскользить в танце. — У нас эта неделя сплошь занята. Жуть! — Она закатила глаза и трагически сжала руки.

— Просто ужас, сколько нам придется танцевать этой зимой, — правда. Гортензия? По четвергам, по пятницам, по субботам и воскресеньям. Ну и ну! Вот ужас, правда?

Она кокетливо отсчитывала дни по пальцам и улыбалась Клайду, точно ища у него сочувствия.

— Угадай, Том, где мы на днях были, — Луиза с Ральфом Торпом, Гортензия с Бертом Гетлером и я с Вилли Бэсиком! У Пэгрена на Уэстер-авеню. Видел бы ты, сколько там было народу! Мы танцевали до четырех утра. Я думала, у меня ноги отвалятся. Даже не помню, когда я так уставала.

— Да уж! — вмешалась Гортензия, трагически воздев руки к небесам. — Я думала, что не смогу работать на следующее утро. У меня до того слипались глаза, я насилу различала покупателей. А мама как волновалась! Просто ужас! Она до сих пор не может прийти в себя. По субботам и по воскресеньям еще ничего, но теперь мы танцуем и на неделе, а мне наутро в семь часов вставать, и уж тут мне от мамы так достается — ну и ну!

— Я ее хорошо понимаю, — сказала миссис Ретерер, которая как раз вошла с блюдом картофеля и хлебом. — Вы захвораете, если не дадите себе передышки, и Луиза тоже. Я все говорю ей, что она не сможет работать и потеряет место, если будет так мало спать. Но она все равно как Том: сколько я ни говорю — ни капельки не слушается.

— Ну, мама, ты же знаешь, какая у меня работа, не могу я рано приходить домой, — только и ответил Ретерер.

— Да я умерла бы с тоски, если б мне пришлось просидеть вечер дома! — воскликнула Гортензия Бригс. — Целый день работаешь, надо же и повеселиться немножко.

«Как у них приятно в доме, — думал Клайд. — Как легко, свободно! И как задорно и весело держатся эти девушки. Очевидно, их родители не находят в этом ничего дурного». Вот если бы у него была такая хорошенькая подруга, как эта Гортензия Бригс, с маленьким чувственным ротиком и блестящими дерзкими глазами…

— Хватит с меня, если я два раза в неделю отосплюсь, — заявила Грета Миллер. — Отец думает, я сумасшедшая, а мне просто вредно много спать.

Она весело рассмеялась. А Клайд слушал ее с восхищением, хоть она и пересыпала свою речь неправильными и вульгарными оборотами. Вот воплощение юности, веселья, свободы и любви к жизни!..

В эту минуту входная дверь распахнулась, и быстро вошла Луиза Ретерер, стройная, крепкая девушка среднего роста, в накидке на красной подкладке и в мягкой голубой фетровой шляпе, надвинутой на глаза. Луиза была подвижнее и энергичнее своего брата, мягче обеих своих подруг, и притом не менее хорошенькая.

— Вот у нас кто! — воскликнула она. — Эти две девчонки и домой прилетели раньше меня! А я сегодня застряла из-за путаницы в отчетной книжке. Пришлось объясняться в конторе. И совсем я не виновата, можете поверить. Просто они не разбирают мой почерк. — И тут только заметив Клайда, она воскликнула: — Держу пари, что я знаю, кто это! Вы — мистер Грифитс! Том много про вас говорил. Я все удивлялась, почему он вас раньше не привел.

И Клайд, крайне польщенный, пробормотал, что он рад был бы познакомиться раньше.

Обе гостьи вместе с Луизой удалились в маленькую спальню, чтобы о чем-то посовещаться, но вскоре снова появились и после настойчивых уговоров, в которых, в сущности, не было надобности, решили остаться. Клайд благодаря их присутствию очень оживился, повеселел и всячески старался произвести приятное впечатление и завязать дружбу с девушками. А все три девушки, находя его симпатичным, так усиленно старались понравиться ему, что он первый раз в жизни почувствовал себя свободно в женском обществе, и к нему вернулся дар речи.

— Мы пришли предупредить тебя, чтобы ты не слишком много ела, а сами уселись обедать, — со смехом говорила Грета Миллер Луизе. — А у Китти будут и пироги, и пирожные, и всякие вкусные вещи.

— Да, и после всего этого надо будет танцевать! — прибавила Гортензия.