Американская трагедия. Книга 2 - Драйзер Теодор. Страница 26

Эта волнующая и сладостная минута заставила Клайда вновь задуматься над тем, как ему следует держаться. Девушка так откровенно ведет себя с ним и, очевидно, готова на еще большую близость. И все это так быстро, а ведь совсем недавно он пообещал и сам себе, и своей матери, что здесь все будет иначе… Никаких связей и отношений вроде тех, что довели его до беды в Канзас-Сити. А все-таки… все-таки…

Его одолевало искушение: он чувствовал, что Рита ждет от него дальнейших шагов… и скоро. Но как и где? Не в этом же большом, незнакомом доме. Здесь есть и еще комнаты, кроме кухни, куда будто бы ушли Диллард и Зелла. Да, но даже если у них установятся такие отношения… Что потом? Придется поддерживать эту связь — или столкнуться со всякими осложнениями, если он ее оборвет. Он танцевал с Ритой и дерзко ласкал ее, а в то же время думал: «Не надо бы этого делать. Это ведь Ликург. Я здесь один из Грифитсов. Ясно, чего хотят от меня эти девушки… и даже их родители. Так ли уж я влюблен в эту Риту? Пожалуй, она слишком быстро и легко поддается. Может, это и не опасно для моего будущего, а все-таки неприятно… Уж очень быстро все получается». И он почувствовал нечто похожее на то, что пережил в Канзас-Сити в публичном доме: Рита и влекла его, и вместе с тем отталкивала. Теперь он уже довольно сдержанно целовал и ласкал ее; наконец явились Диллард и Зелла, и вся эта интимность стала невозможной.

Где-то часы пробили два, и Рита забеспокоилась: ей нужно идти, дома будут недовольны, что она возвращается так поздно. Диллард не проявлял ни малейшего желания расставаться с Зеллой, и Клайду, естественно, пришлось провожать Риту домой. Это не доставило большого удовольствия ни ей, ни ему: оба испытывали смутное разочарование. Он не оправдал ее ожиданий, думал Клайд. У него явно не хватает смелости воспользоваться ее уступчивостью, — так объясняла себе его поведение Рита.

Разговор по дороге был пересыпан намеками на то, что они могут встретиться опять, более удачно и даже когда они прощались у дверей Риты, жившей неподалеку, она держалась многообещающе. Но когда они расстались, Клайд продолжал твердить себе, что их отношения развиваются слишком уж быстро. Вряд ли следует поддерживать такое знакомство. Где же его благие решения, принятые перед приездом сюда? Как теперь поступить? И в то же время чувственное обаяние Риты заставляло его злиться На свою сдержанность и свои опасения.

Но тут произошло событие, которое заставило Клайда решиться. Оно было связано с Грифитсами. Все они, за исключением Гилберта, не были ни враждебны, ни вполне равнодушны к Клайду; но при этом ни Сэмюэл Грифитс, ни остальные члены семейства не подумали, что им следует проявить хоть немного внимания к нему, помочь ему время от времени добрым советом, иначе он окажется в ненормальном положении, едва ли не в полном одиночестве. Сэмюэл Грифитс, который всегда был очень занят, весь первый месяц почти не вспоминал о Клайде. Он слышал, что Клайд устроен в приличном пансионе, в дальнейшем о нем позаботятся, а пока чего же еще надо?

Таким образом, прошел месяц, и, к удовольствию Гилберта Грифитса, для Клайда ничего не было сделано; ему предоставляли пребывать в обществе своих товарищей по подвалу и размышлять о том, что с ним будет дальше. Отношение к нему окружающих, в том числе Дилларда и девушек, делало его положение совсем странным.

Однако через месяц после приезда Клайда (и главным образом потому, что Гилберт, казалось, не желал о нем говорить) Грифитс-старший спросил однажды:

— Ну, как там твой двоюродный брат? Что он поделывает?

И Гилберт, несколько встревоженный тем, что может предвещать этот вопрос, ответил:

— С ним все в порядке: я устроил его в декатировочную. Ведь это правильно?

— Да, начать он мог и с декатировочной, это ничем не хуже любого другого места. А теперь какого ты о нем мнения?

— Не очень высокого, — ответил Гилберт с тем уверенным и независимым видом, который всегда восхищал его отца. — Он может работать. Но, я полагаю, он не из тех, кто способен выдвинуться. У него нет никакого образования, ты же знаешь, и это сразу видно. Кроме того, похоже, что он не особенно настойчив и энергичен. Слишком мягок, по-моему. Я не говорю, что он никуда не годится, — может быть, он и не так уж плох. Тебе он нравится, а я могу ошибаться. А все-таки, мне кажется, когда он ехал сюда, он рассчитывал главным образом на то, что ты ему поможешь просто как родственнику.

— Ты думаешь? Ну, если он рассчитывал на это, так он ошибся! — сказал Грифитс-отец и тут же прибавил с добродушной улыбкой: — А может быть, он не так непрактичен, как тебе кажется? И вообще он еще слишком недавно здесь, чтобы мы могли что-нибудь сказать. В Чикаго он произвел на меня другое впечатление. Кроме того, у нас ведь найдется не одно местечко, куда его можно посадить без особого риска, и он справится, даже если он не самый талантливый парень на свете. А если он хочет довольствоваться в жизни скромным местом, так это его дело. Я тут ни при чем. Во всяком случае, я пока не собираюсь отсылать его и не хочу ставить на сдельную работу. Это не годится. В конце концов ведь он наш родственник. Пусть еще поработает немного в декатировочной, а ты посмотри, на что он способен.

— Слушаю, — ответил сын в надежде, что отец по рассеянности оставит Клайда там, где он был сейчас, — на самой низкой должности, какая только существовала на фабрике.

Но Сэмюэл Грифитс, к большому разочарованию сына, прибавил:

— Надо как-нибудь на днях пригласить его к обеду. Я уже думал об этом, но мне все некогда поговорить с мамой. Он ведь еще не был у нас?

— Нет, сэр, насколько мне известно, — ответил Гилберт угрюмо. Ему это вовсе не нравилось, но он был слишком тактичен, чтобы сразу же запротестовать. — Мы ждали, пока ты сам об этом заговоришь.

— Ну, и прекрасно, — продолжал Сэмюэл. — Узнай, где он живет, и пригласи его. Можно в будущее воскресенье, если мы свободны.

И, заметив тень сомнения и недовольства в глазах сына, прибавил:

— Послушай, Гил, ведь он все же мой племянник и твой двоюродный брат, и мы не можем совсем от него отмахнуться. Так не годится, ты сам понимаешь. Поговори сегодня же вечером с мамой, или я поговорю, и устроим это.