Золотой Конвой. Дилогия (СИ) - Соколов Лев Александрович. Страница 4

- ...Был случай, - продолжал тем временем Иван, - он покупал, я продавал. И что-то там почта накосячила. Не дошла до него вовремя посылка. И концов найти не могут. Моего косяка, сам понимаешь, нет. Но я ему деньги обратно перевел. Хоть сам в убыток вышел. А потом посылка нашлась, чуть не через Китай ехала. Так уже он мне деньги вернул. Ну и видишь, проникся ко мне доверием. Я всегда говорил, - честность лучшая политика. Решил он меня в компаньоны взять. А я уж тебя подтянул. Насилу уговорил. Втроем-то веселее, а?

- Ну да, - дежурно согласился я. - Девушка! - Я подозвал официантку в длинном переднике. (у них тут даже парни-официанты в таких ходили).

- Уже что-то выбрали? - улыбаясь поинтересовалась официантка.

- Теряемся от ассортимента, - сообщил я. - Половины названий вообще не знаю. Помогите выбрать. Интересуют чай и плюшки. У вас зеленый чай есть?

- У нас есть зеленый чай, с мятой, с жасимном, с имбирем, с ежевикой, с... - зачастила девица.

Иванов компаньон появился минут через десять. Когда чай с имбирем уже эскортировал пирожное ко мне в утробу. Иван, налегал на черный. Звякнуло, и во входную дверь вошел худой сумрачный парень. Отстреливаясь краткими словами от встречающего персонала, он шарил глазами по округе, и наконец увидел меня и Ивана, который на всякий случай поднял руку.

Парень кивнул, подтянулся к нам, и пожав руки, уселся к нам за столик. Если бы его потребовалось описать одним словом, я бы выбрал -настороженный.

- Здоров, - в своей обычной добродушной манере сказал Иван. - Это Паша. -он указал рукой. - А это дружок мой, - Лев.

- Доверяешь ему? - Поинтересовался Павел, обыскивая меня взглядом.

- Как себе. - Посерьезнев ответил Иван. - В некоторых вопросах, - больше.

Павел кивнул, и наконец протянул мне руку. Пожатие у него было сухим и жестким.

- Тебе Иван рассказал суть дела?

- В общих чертах, - признался я. - Не отказался бы от некоторых подробностей.

Павел помолчал, внутри у него явно шла некоторая борьба. Но к его чести, он не стал обогащать нас своими сомнениями, и требовать каких-то гарантий.

- Все это серьезно. Без дураков. - Наконец заговорил Павел. - Был у меня прадед. Воевал в гражданскую. В войсках 'Северной директории', потов в 'Колчакии'. После войны удрал из Сибири подальше, на юга, где знакомых лиц нет. Здоровье - лошадиное было. Прожил больше ста, даром что инвалид без ноги. Вон, прабабку нашу захомутать смог. Даже мы с братом его еще застать успели. Отец с дедом говорили, пока в силе был, - никогда без дела не сидел. В артель вступил, работал там помаленьку. Но был у него один заскок. Как-то, - это годах в 40х было, - провалился он под лед, и заболел сильно. Думал, будет помирать. И тогда рассказал он своему сыну, - то есть деду моему, - про клад. Типа, довелось ему в гражданскую жить в Сибири, и зарыл он там огромные ценности. А дед мой, - он уже на своей волне был. У него в голове конкретный коммунизм был. Он сразу и собрался побежать, -доложить куда следует. Предать ценности трудовому народу. Но дед даже еще из комнаты убежать не успел, а прадед-то дальше речь завел, - типа, а охраняют те сокровища марсиане, собаки о пяти хвостах, кометы ходят по фиолетовому небу. Что-то в таком духе. Дед-то и офигел. Сообразил он, что бредит предок. Глаза у того - как плошки. Ну, позвал мать. Дед потом почитай всю ночь такую хреноту нес, что уши вяли. Зато на следующее утро -на поправку пошел. Врач сельский сказал - преодолел кризис. Короче, выправился. Ну а прадеду эту историю дед еще потом долго вспоминал. Стало это чем-то вроде семейной байки. Прадед отшучивался.

Дед выучился, после войны начальником цеха был. Там и сгорел на своей работе. Умер раньше прадеда. Отец у меня был уже инженер, тоже совок тот еще... Короче, в 90е, когда Союз развалился, стала у нас Россия, орел там двуглавый, то сё... Прадед аж ожил слегка. Только он уже неходячий был. Жена его уже умерла, привезли его к нам. Нас братом наверно года три, или четыре было. Отец там все в телек смотрел, и на демократов плевался. А прадед в своей комнатке с нами тайком говорил. Рассказал он нам про войну. Что был белым офицером, боролся с красной напастью. Интересно рассказывал. И про клад. Я, говорит, старый. Не довелось. Вы, как подрастете, -найдите, и владейте. Отцу только, говорил, - молчок; он коммуняками замороченный... Брат мой Колька, - трепло, - на следующий день все отцу и вывалил. А отец только рукой махнул, - он семейную легенду про заскоки предка знал. Подумал, типа, обострение. А прадед с тех пор только со мной говорил, тайком. Есть, говорил, богатства. Я в твердом разуме. Ты, говорил, Пашка, про марсиан не слушай. Это ширма все. Притворился я, когда сын мой к властям собрался бежать, чтоб чужим добро не ушло. Сам всю жизнь знал, где клад лежит. А взять не мог. Нет ноги. Здесь при краснопузых от клада толка нет. А за границу на одной ноге не ускачешь... Сам я пожить толком не смог, - так теперь ты поживи, родная кровь! Вот это он все время повторял. Про родную кровь...

Павел на мгновенье задумался, удивился сам себе.

- До сих пор помню. Вот он как в меня все вдолбил. Я тогда мелкий был. Не все понимал. Воспринимал, наверно, как приключенческую сказку, в которую хочется верить. Знаете, как у детей? И неправда. И правда. У прадеда вещей немного было... Не знаю, где он её хранил. Короче, дал он мне карту. Старую. Вся в метках. С лицевой стороны на плане местности знак, с обратной - подробное описание. Храни, говорит, не заиграй. Я её и спрятал, от Кольки особенно. Была у меня такая серо-голубая коробка. Отец с судостроительного завода принес. Сверху надпись 'комплект комбинированный'. Не знаю, что там хранилось. Коробка хорошая, железная, с защелкой карабинчиком. Я в ней свои детские 'ценности' держал. Изнутри, на дне и крышке, коробка была поролоновой прокладкой проложена. Вот я за прокладку карту и спрятал.

Он опять замолчал.

- Ну, - потеребил я его, - а потом?

- А потом, - Павел криво усмехнулся, - забыл я про дедовы сказки. Совсем забыл. Другое интересное вокруг было. Видики, боевики, игрушки компьютерные. Ну и вообще, - жизнь. Девчонки опять же, в старших классах появились. Короче, забыл напрочь. Да мне и не нужно было. Я в то время, как помню, был уверен, что меня и так впереди ждет крутая жизнь. Буду ездить на мерсе, ну и так далее. Все дети так думают. Это после универа я повзрослел. Понял, что можно валандаться всю жизнь, и горбатится на дядю. А выше головы не прыгнешь. Кто в 90е хапнул, - те всегда выше тебя будут. И их дети. Не пробиться. - Павел сосредоточенно и зло посмотрел на что-то нам с Иваном невидимое. - Во-от. А потом, умер отец... Он мать ненадолго пережил. Мы с братом приехали домой, ну типа, вступать в наследство. Там в основном всякое старое барахло было. Вот там-то я и нашел свою детскую коробку. На антресоли. Ну открыл, начал свое детское добро пересматривать. А потом, дернуло меня что-то, залез я под подкладку. Раскрыл карту, и...

Он замялся, подыскивая подходящие слова.

Память занятная штука. Я разворачиваю. А в голове что-то смутное. Обрывочное. А потом, все больше. Будто плотину прорвало. Или залез в давно запертую комнату. Воспоминания. Обрывочно. Вот я. Вот прадед, шепчет, за руку меня трясет. От него плохо пахло... Я карту взял. И потом несколько дней ходил. Вспоминал. По полочкам в голове раскладывал. Понял, - вот он мой шанс, прыгнуть выше головы! Так-то парни.

Весь рассказ Иван весь прямо лучился оптимизмом. Делал мне заговорщические физиономии, и подрагивал на месте, как норовистый конь. Было понятно, что уже прямо с места готов дать спринт к богатству. Я пожевал губу, и обратился к Павлу.

- А ты уверен, что твой дед, действительно был, не 'того'?

- Уверен. Думаешь у меня сомнений не было? Но первое - карта. Это не каракули сумашедшего. Там все четко, подробно.

- Ну и мало-ли. Знаешь, - без обид, - говорят у психов бывает очень проработанный бред. Они даже, кроме своего заскока, во всем остальном совсем как нормальные.