Твари Господни (СИ) - Мах Макс. Страница 16
– Кто это? – спросила она, сверившись с отражением в зеркале.
– Доминика Граф, – ответил от двери Алекс.
– И?
– Я выбрал тебе ее биографию, – пожал плечами Алекс. – Она из Мюнхена, сирота, последний родственник – дядя по материнской линии – умер два года назад, а она умерла шесть лет назад от передозировки наркотика. Ну я записи в полицейском управлении и больнице подправил, так что она вроде бы жива. Я там еще в базы данных аэропортов изменения внес, так что получается, что Доминика уезжала в Бразилию и жила там пять лет. И все остальное тоже, налоговое управление, социальная служба, водительская лицензия, регистрация при переходе на единый паспорт, номер, серия…
– А это что? – встряхнула Лиса картинкой.
– Она снялась в нескольких фотосессиях, – виновато сказал Алекс. – Лет семь назад, но я думаю, сейчас ее уже никто не помнит.
– Когда ты ее нашел?
– А черт его знает, – пожал плечами Алекс. – Утром.
– Утром?
– Ну не помню я, – огрызнулся Алекс. – Я одновременно в пяти разных сетях сидел… Постой! Точно! – он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. – Я же тебя, ну, то есть ее регистрировал в аэропорту Франкфурта. Она вылетела девятичасовым рейсом, так что нашел я ее, скорее всего, как и обещал, часов в семь!
– В семь, – повторила за ним Лиса. – А в девять она вылетела из Франкфурта… Куда?
– В Хельсинки.
– Зачем? – спросила Лиса, стараясь, чтобы голос не выдал охватившего ее волнения.
– Извини, – виновато улыбнулся Алекс. – Голова дырявая. Я когда из "полета" возвращаюсь, всегда не совсем в себе.
Он покачал головой, достал из воздуха дымящуюся сигарету и затянулся.
– Ну! – поторопила его Лиса, которую снедало нетерпение.
– Так, – сказал Алекс, выпустив дым. – Значит, так. Махно назначил встречу послезавтра, ночью, в Пушкинском парке, это в Пушкине, под Питером…
– Я знаю, где это, – прервала его Лиса. – Дальше.
– Ну я и подумал, что там же финская граница недалеко…
– Ты начал говорить о Махно, – снова прервала его Лиса.
– Ах, да, Махно, – снова улыбнулся Алекс. – Вий, это его оператор, [16] сказал, что будет немецкий. Он у Махно в последнее время, вроде, легче всего идет. Вот я и побежал, искать нам немецкие биографии.
– Пика по-немецки средне говорит, – напомнила ему Лиса, думая, впрочем, о другом.
– А она у нас будет беглой чешкой, по-чешски-то она трепится дай бог всякому.
– Хорошо, – кивнула Лиса. – Замечательно. Сделай мне тоже, – кивнула она на сигарету в его руке.
– Крепкие, – предупредил Алекс, вытаскивая из ниоткуда новую зажженную сигарету. – Пожалуйста.
– Спасибо, – она взяла сигарету и сразу же затянулась, предполагая, впрочем, что на "голодный" желудок и на фоне общей слабости ничего хорошего из этого не выйдет. – Что Махно хочет взамен?
– Ничего, – усмехнулся в ответ Алекс, который, хотя и работал с ней уже пять лет, ничему в этом деле так и не научился. – Так всякие глупости, танцевать с тобой хочет.
"Я обещала Махно, и установила крайнюю дату. Полгода, – вспомнила она вдруг. – Так когда же я успела ему это пообещать?"
– Приглашает на танец, – уточнила Лиса.
– Да, – заулыбался Алекс. – Точно. Ты же его знаешь! Опять носится с идеей грохнуть кого-нибудь из Политбюро.
"Ох, какой же ты еще ребенок, – с тоской подумала она, глядя на толстенького, с круглым брюшком и розовыми щечками лысеющего юношу. – Но, может быть, оно и к лучшему! А долги надо возвращать".
– Хорошо, – сказала она вслух. – Передай, я согласна, но не раньше, чем через полгода. Что со вторым делом?
– С Израилем облом, – развел руками Алекс. – У них все базы данных на иврите. Ничего не прочесть, так что я пока в Германии ищу, но там этих больниц… Вот сейчас отдохну и снова "полечу".
– А что ты мне забыл рассказать про Израиль? – спросила она, почувствовав что-то, ненароком мелькнувшее в розовом тумане его сознания.
– Да, ерунда, – махнул рукой Алекс. – Там мелькнул один текст на русском, но это не тот, кто тебе нужен.
– Алекс, – тихо сказала Лиса, зная, что от такого ее голоса у многих сердце в пятки уходит. – Это я буду решать, кто мне нужен. Излагай!
– Да нечего излагать, – огрызнулся испуганный парень. – Письмо. Запрос в МВД СССР. Больница Ихилов разыскивает родственников одного больного эмигранта, но он под твое описание не подходит.
– Почему?
– Ему пятьдесят восемь, и он не кататоник, – объяснил Алекс.
– А кто?
– У него какая-то болезнь, я не понял, если честно. Называется "Лобный синдром".
– Сколько лет?
– Я же сказал, пятьдесят восемь.
– Сколько лет он болеет? – стараясь держать себя в руках и не раздражаться по пустякам, объяснила Лиса.
– Десять.
– А эмигрировал когда?
– Со второй волной, в восемьдесят седьмом. Я же тебе сказал, не наш клиент.
– Не наш, – повторила она за ним.
"Не наш?"
– Ну! – как бы подтверждая ее мысли, пожал плечами Алекс.
– В чем выражается болезнь? – все-таки спросила Лиса.
– Не знаю, – развел толстенькими ручками Алекс. – Я же не врач, Нота, а у них все этими их рыболовными крючками записано.
– Так иди и узнай, – приказала она. – И про него все узнай.
– Иди, – повторила Лиса и закрыла глаза.
2
День прошел, как не было. Просто из одной ночи она нечувствительно, не задерживаясь под солнцем, которое, на самом деле, из-за туч так и не появилось, перешла в следующую. В девять с копейками, приехал на своей старой "Ниве" Черт. Покрутился по дому, бесцельно и, казалось, бессмысленно, заглядывая во все дырки, сожрал все, что еще оставалось не съеденным в холодильнике, "понюхал" воздух своим длинным еврейским носом, и в конце концов заявил голосом, в котором не звучало ровным счетом ни одной человеческой ноты, что можно ехать. Но сразу выехать не получилось. Сначала, Пика подгримировала себя и Лису, заодно "сваяв" ей и Алексу по вполне приличному парику, Лисе – рыжий, а оператору – сивый. Затем прибрались в доме и запечатали вход в подвал, так что без очень специального оборудования или классного "нюхача" сразу и не найдешь, даже если знаешь, что искать. Еще потом, Лиса написала все еще безмятежно спящему Быку нежное письмецо в стиле тех записочек, которые могли оставить и оставляли Леве Конопенникову его многочисленные бляди, но, включив в него, как бы между делом, пару слов, которые объяснят проснувшемуся поутру кооператору, что они ушли надолго. Все это время, Черт бродил по дому, впрочем, никому особенно не мешая, а Алекс сидел с отрешенным видом в кресле напротив выключенного телевизора, гуляя, черт знает, в каких электронных сетях. Во всяком случае, находиться эти сети могли где угодно, Алекс легко доставал даже до Америки и Австралии.
– Куда поедем? – равнодушно спросил Черт, когда все расселись в салоне машины.
– В Питер, – коротко объяснила Лиса.
– У тебя скоро масло потечет, – сказала Дама Пик.
– Знаю, – Черт завел мотор и тронул машину с места. – Но до Ленинграда продержится, а там я другую угоню.
– Я подремлю? – спросил Алекс.
– Мне без разницы, – от интонаций Черта можно было на стенку полезть, но лучшего боевого мага в европейской части СССР по данным Лисы теперь не было.
– Я тоже отключусь, пожалуй, – сказала она, как бы размышляя вслух. – Как считаешь?
– Гуляй, – ответил он. – Два часа я тебе гарантирую. Встретишь Багиру, передай ей, что "все по-прежнему".
– Ладушки, – сразу же согласилась Лиса. – Пика ты меня за руку подержи, хорошо?
– А может быть, хватит? – но Дама Пик все-таки взяла ее за руку.
– Я ненадолго, – ответила Лиса и закрыла глаза.
Звездное небо, светлое небо… Дорога была проторена много лет назад и давно уже являлась всего лишь рутиной. Главное знать, когда и где, остальное – голая техника.