Исповедь Еретика - Дарский Адам "Nergal". Страница 14

Ты хотел познакомиться с родиной музыки, которая тебя вдохновляла?

Раньше Норвегию или Швецию связывали с фьордами, нефтью и лососем. Блэк-метал это изменил. Сегодня даже тамошние политики изучают историю этого жанра: оказалось, что теперь весь мир ассоциирует север Европы с этой холодной и брутальной музыкой. Это их экспортный товар. Когда я отправился туда впервые, блэк-метал был еще в андеграунде, только позже он въехал на белом коне в мир поп-культуры. Меня воодушевляло, что столь радикальная музыка расцветает в месте, где даже шестидесятилетние продавщицы овощных магазинов идеально владеют английским. Это был другой мир. Я осознал, как много необходимо наверстать моей стране, чтобы достигнуть такого уровня.

Ты говоришь о музыке или об уровне развития?

О том и о другом. В Польше только что развалился коммунизм, шла бешеная трансформация. Куда ни глянь — мы были в полной жопе.

Ты много путешествовал в то время?

Первый раз за границу я выехал со школьной экскурсией. В Ленинград. Этот город оставил удивительные впечатления. Его не без оснований называют Венецией севера. Потом же началась череда музыкальных путешествий. Я знакомился с людьми, трудящимися в андеграунде. Когда мы заключали контракт с немецкой фирмой Solistitum, оказалось, что я должен подписать его лично. В Германии я познакомился еще с Юргеном Барчем из группы Bethlehem, с ним мы отправились в Голландию. Там много пили, курили травку и разговаривали до рассвета. В Роттердаме я познакомился с Горгоротом из Funeral Winds. В Милане мы, опять же, проживали у нашего знакомого из студии Entropy. К ним, как и в Скандинавию, я выбрался вместе с Селиной. Еще в Милане я познакомился с Роберто Маммареллой. Несколькими годами позже мы подписали контракт с его студией. Путешествия многому меня научили, это бесценный опыт. Новые люди, новые места. Не было компьютеров, в распоряжении имелись только стационарные телефоны и простые письма. Самолетами мы не летали, ездили автобусом, плыли на пароме — в лучшем случае. С каждым годом воспоминания все больше смазываются, хотя, кажется, прошло немного времени.

А с кем ты познакомился, путешествуя по Скандинавии?

Мы, собственно, туда и поехали, чтобы познакомиться с Мортиисом из Emperor.

Какие впечатления оставило знакомство?

Помню, в одной из комнат все стены были обклеены обложками альбомов. Нигде раньше я не видел такой коллекции. Даже сфотографировался на ее фоне. Сам хозяин, приятный, вежливый и скромный, казался человеком с другой планеты. Он мог ничего не есть целыми днями. Или съедал на завтрак какую-нибудь булочку и все, ничего больше. По вечерам приходила его девушка, румынка, родом из Трансильвании. Раньше она встречалась с Евронимусом из Mayhem, конечно, пока он был еще жив… Мы часами рассуждали о буре, которая разыгралась в мире андеграунда. Это было опасное время. Мортиис переехал в Швецию, просто потому что должен был сбежать из Норвегии. На родине он боялся за свою жизнь.

А у него был повод?

После того как Викернес убил Евронимуса, стало жарко. Мир раскололся: одни хотели отомстить «предателю из Burzum», другие предателем считали лидера Mayhem. Угрозы стали обыденным делом. И дама с косой могла прийти к любому. До этого же постоянно горели церкви. Неудивительно, что проснулась полиция — рейды и обыски не облегчали жизнь.

Кого ты считал предателем?

Я был вне всего этого. Меня история ужасала и возбуждала одновременно. С блэк-металом не шутили, ведь распрощаться с жизнью можно было в любой момент, но именно это и притягивало к нему людей. Я не высовывался и наблюдал за ситуацией. События в Норвегии стали гласными и в Польше. Нашей средой тоже заинтересовались спецслужбы. Меня минули их визиты, но некоторых моих знакомых дергали по нескольку раз. О блэк-метале заговорили. Люди начали осознавать, что существует такое явление. Помню, как я сидел и клацал по клавишам старой печатной машинки, отвечая на письма. В комнату вошел отец и без слов положил на стол брошюрку, вещавшую: «Блэк-метал — рассадник угрозы». Какой-то кретин раздавал в очереди.

Селину не пугало это все?

Она была в меня влюблена и одобряла мой выбор.

Вы прожили вместе несколько лет…

Это были мои самые продолжительные отношения. Они длились так долго, потому что Селина была любящей, преданной и понимающей. Я же — невежей и деспотом. Все должно было быть под моим контролем. Мой хороший день был ее хорошим днем, плохой — ее плохим.

Она не была против такого расклада?

Нет. Ни разу не дала понять, что что-то не так. Да и я не был таким уж кровавым диктатором. Не это имелось в виду. Просто у меня был принцип, который я считал нормальным. А Селина полностью принимала мою напористость. Это был своего рода симбиоз, но именно я решительно доминировал. Хотя, на самом деле, по части отношений в то время я был чайником. Спустя несколько лет я почувствовал усталость, начал интересоваться другими женщинами… Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ударил себя по лицу и сказал: «Бля, остынь, парень!»

Ты плохо относился к близким?

Я не был очень уж любезен. Отец неоднократно обращал на это мое внимание. Говорил, что я нехорошо обхожусь с людьми. Я вообще не понимал, о чем идет речь. Мне казалось, что именно я сдаю карты. В этом нет ничего плохого, если внимательно следить за тем, чтобы не обидеть других. Надеюсь, что я все-таки научился уважать людей. И если считаю себя правым, то стараюсь настоять на своем, но без хамства и наглости. Я доходил до этого годами, не раз испытывая горькие минуты. И часто по своей собственно вине.

Отношения с Селиной распались по твоей вине?

Я разъезжал по студиям, знакомился с новыми людьми. Почувствовал в какой-то момент, что хочу освободиться и начать что-то новое. Я просто ее бросил. Сделал это без предупреждения, с бухты-барахты. Селина приходила в себя несколько недель. Потом у нее начались новые отношения. Когда я об этом узнал, впал в бешенство. Ведь только я мог диктовать условия! А тут она перехватила эстафету и разыграла собственную партию. Я терпел, переживал, но дороги назад не было. Я потерял контроль над ситуацией. Поэтому и отправился в очередное путешествие по Скандинавии. В этот раз один. Я должен был сбежать.

Прошло пятнадцать лет. Ты сильно изменился?

В каждом из нас сидит идиот и мудрец. Во мне тоже. Я могу быть язвительным и грубым в обращении, бросить трубку, а через час уже пленять комплиментами…