Отпусти мои крылья (СИ) - Мелоди Ева. Страница 92

- Не можешь быть с ним, будь со мной.

- Это невозможно… ты не понимаешь. Я люблю его.

- А я? Все-таки таблетка?

- Прости меня… Это ошибка была. Страшная… самая болезненная и ужасная. Ты не виноват. Ты меня останавливал… А я – мало что соображала в тот момент. Мне так страшно от того что натворила!

- Тогда убеги. Ты это умеешь.

- А ты умеешь подкалывать людей! Больше ничего! Ты можешь понять, что мы наделали? Как жить после этого?

- Люди и не такое переживают Скорос, ты всего лишь невинность потеряла. Но не теряй себя.

Василина Дусманис. Маленькая девочка-мотылек. Разрушила меня, испепелила сердце. В один момент я словно в ад провалился. Ничто не могло мне помочь, заглушить боль, хоть немного прижечь нанесенную рану… Думал, уеду по контракту, и там: в пыли, грязи, войне остыну хоть немного. Не вышло. Всегда стояла перед глазами. Манила меня. Притягивала. И глупое сердце требовало – прости ее. Верни. Забудь прошлое…

Никогда не мог предположить себя в подобной ситуации. Разве что ради шутки, болтая с пацанами, братьями по Афгану. Разные случаи бывали. Многих зачастую не дожидались бездушные барышни. Кто-то ловил на измене вторые половинки, неожиданно вернувшись домой на нечаянно свалившуюся побывку. Я как-то бросил невзначай - Убил бы сразу. И верил в это. И если уж совсем начистоту - в первый момент действительно хотел убить. Обоих. Руки чесались. В груди такой огонь полыхал - ничем не затушить. Никогда не думал, что баба способна выжечь дотла...

Но мстить? Отцу? Родным? Работы лишать? Неужели Мотылек меня настолько уродом считала? Когда первый раз в лицо это обвинение бросила – даже значения не придал. Это случилось на вечеринке, когда все табу в момент к чертям снесло. Когда на тусовку студенческую в роскошном платье явилась, еще и с мужиком. Когда понял, что нет сил держаться подальше, что плевать мне на прошлое, ничего не забыл и не пережил. Все еще люблю до одури. Пока наказывал, на ее глазах с другими бабами тусил – еще мог держаться. Но ее с другим видеть – это рвало меня на части.

Разговор на чердаке не клеился. Хотел сказать, что люблю, а вместо этого нес чушь какую-то. Потому что дурел от близости, от ее вида, запаха, от того как отвечала на мои поцелуи. Но вырвалась, убежала… Отпустил. И снова молчание, точно между нами стена – толстая, но прозрачная. Смотреть можно, подойти – никак. Гордость все еще играла. Самолюбие, обида. Да и на другом сосредоточен был. Бизнес начал. Первое время трудно было выплыть. Тем более, барахтаясь среди акул, был поглощен не собственным самосохранением, а желанием потопить Штаховского. Это были трудные времена. Мы долго боролись и в конце я уничтожил бизнес бывшего друга.

Вот и подумал тогда, на чердаке, услышав обвинение от Мотылька, что за любовника своего первого печется. И снова огонь в груди, отпустил, чтобы боль не причинить, ревность меня буквально на части раздирала…

А потом Мотылек далеко улетела. Для меня – как снег на голову. Не готов был. Не подумал, что отличница, что раньше закончить может, получит свой красный диплом и упорхнет. На этот раз еще дальше – в страну другую. Первым порывом было – за ней мчаться. Вот только у меня сессию никто не отменял. И Штаховский все еще бизнес свой спасти пытался. Не смог я за Василиной броситься. А потом подумал – может и надо еще подождать. Она всегда возвращалась сама. Ей всегда нужно было время. Сосредоточился на бизнесе, чтобы уже никто не смог подножку подставить. И с Димкой война в разгаре. К лучшему что нет Мотылька – знает дядька мое самое уязвимое место.

Но меньше всего я такой новой встречи ожидал. Что подойдет вот так, неожиданно, к столику в ресторане. И новыми обвинениями сыпать начнет. Каким же козлом она меня считает! Наверное, у нее есть причины. Но все равно больно. В какой-то момент ярость и отчаяние берут верх. И я начинаю играть роль сволочи, которую она так тщательно мне навязывает. Слышу себя словно со стороны и ужасаюсь – неужели и правда так могу? Низводить любимую до проститутки? Но в один момент тормоза отказывают. Понимаю только, что хочу ее. И если уж ей не любимой роль мила, а девушки на одну ночь… Я и на это согласен. Пусть будет одна ночь.

Тот день в казино никогда не забуду. Как комнату шагами мерил. Извелся весь, как барышня на выданье. Придет, или обманет? Сбежит, или впервые в жизни попробует противостоять трудностям? Если пойдет на попятный – судить не буду. Такая уж она есть, хрупкая, невесомая, словно не от мира сего. Мотылек ведь… не зря так назвал когда-то.

Стараюсь выглядеть спокойным и хладнокровным, когда в кабинет мой входит, маленький ангел, приносящий себя в жертву чудовищу. Именно так себя Мотылек сейчас чувствует, я уверен. И первый порыв – отпустить… или даже прогнать. Понимаю, что не должен идти на чертову сделку. Неправильно это. Оба себя проклинать потом будем… Но не могу оторвать даже взгляда от любимой. Такая покорная. Больше не убегает. Вся передо мной. Понимаю, что ночь лишь одна обещана. Но в этот момент вся моя жизнь сужается до этого вечера. Этой комнаты. В которой я прошу Василину раздеться.

Каждое ужасное слово донельзя возбуждает меня.

«Положи платье на кресло»

«Подойди к дивану»

Стояк просто каменный. Несмотря на панику в глазах Василины, когда пятится от меня как испуганный кролик. Которого преследует жестокий хищник. Неумолимо, потому что остановиться уже не может. Обхватываю рукой тонкую белую шею. Второй освобождаю ее грудь от бюстгальтера, наслаждаюсь шелковистостью ее кожи. Едва сдерживаю себя. Желание рвет на части. Пульс ревет в ушах. Не понимаю, о чем мы говорим. Я и правда превратился в животное, разучился в момент понимать человеческую речь. Вот что она со мной сделала. Поработила полностью… и поэтому вызвала ответное горячее желание поработить в ответ. В крови закипает ярость.

«Дай отдышаться. Я не готова. Мне нужно в туалет»

Она все еще играет со мной в игры. Наверное, это неизбежно. Поэтому, разозлившись, грублю:

«Боишься обмочиться со страха? Я так на тебя действую? Или тянешь время? Его не осталось…»

Словно со стороны свои безумные фразы воспринимаю. Обижаю девушку своей мечты. Низвожу до проститутки. Хлещу словами. Мне все мало. И от этого лишь сильнее внутри жжет, как рана открытая.

Ласкаю ее, целую, хочу поглотить, вобрать в себя целиком, никогда не отпускать от себя. Как же тяжело любить без взаимности. Без надежды.

«Я так долго этого ждал»

Неожиданно вырывается у меня и замираю в страхе, что так сильно открылся перед ней. Дал в руки оружие.

«Не жалеешь о том, что Яшка был первым?»

Грубостью пытаюсь замаскировать распахнутую настежь душу. Притягиваю Василину к себе, впиваюсь в губы голодным поцелуем. И она принимает, не смотря на мои ужасные слова, на то, что ее целует сосредоточие зла – ведь таким меня считает. Стоит нам коснуться друг друга и начинает искрить.

Отпускаю руку, откидываюсь назад, дышать трудно. Нет больше сил что-то изображать из себя. Поэтому делаю то, что хочу больше всего на свете: притягиваю Мотылька к себе и впиваюсь в губы поцелуем, в который вкладываю все свое отчаяние. Но мне бесконечно мало поцелуев. Опускаю руку и касаюсь обнаженного лона, влажного от желания. Это срывает последние клеммы, тем более мой Мотылек возбуждающе стонет, окончательно сводя меня с ума. И все-таки останавливаюсь. Проверяю – могу ли. Боюсь что совсем крышу сорвет. Не хочу навредить ей. Она такая маленькая, хрупкая.

«Почему?»

Вопрос-мольба, окончательно срывает плотину моего самообладания, потому что открывает истину – она действительно хочет меня. Не платит - нуждается. Отдается искренне, не только телом. Ее душа тоже здесь. Она целиком и полностью моя. Как никогда не была и не могла быть ничьей больше.