Вторая Попытка (СИ) - Кыштымов Александр. Страница 84
Вновь прибывшие умоляли Джона рассказать, каким образом произошло чудесное возвращение штурмовика с Лабером на борту. И он уже в который раз повторял одно и тоже. Когда основная часть боевых судов заняла места по расписанию, радар флагмана засёк объект, идущий на малой скорости и непрерывно подающий пароль узнавания. Джон решил выждать и посмотреть, кто находится на борту штурмовика. Когда Вилли поднялся на "Доки", то команду едва не хватил удар. На этом рассказчик заканчивал повествование. Не мог же он рассказать, как тискал Гриза в объятиях почти час и не стеснялся слёз, текущих ручейками по щекам. Как Джек, подобно большой собаке тёрся возле друга и тихонько повизгивал от счастья, а Главный Стратег...
Когда эмоции улеглись, все пошли посмотреть на разбитую машину. Вилли с удивлением таращился на развороченную корму, деформированные двигатели. Второй Стратег сразу ушёл в тень, предоставив тем самым Гризу единолично выкручиваться из крайне щекотливого положения. Ему пришлось на ходу сочинять достаточно правдоподобную сказочку о спасении из лап кровожадного врага. Кургала всё это время скромно стоял в стороне, недоумённо разводил руки, словно был не в силах объяснить происшедшее. На него быстро махнули рукой и основательно насели на Вилли.
Главный Стратег собрал краткое совещание и выдал конкретные задания каждому кораблю. Второй этап начался. События вошли в решающую фазу.
Первыми выступили пять каравелл под командованием Джека. Для совершения обходного манёвра требовалось время.
Вторыми следовали пятнадцать боевых кораблей основных сил под руководством Главного Стратега. За ними двигались остальные корабли, под охраной трех каравелл. Присутствие обременительного, неповоротливого обоза бесконечно злило Главного Стратега. Он с самого начала возражал против полной эвакуации, но спорить с выводами экспертов не посмел, а по сему смирился с тяжкой обузой, хоть и ворчал время от времени. После долгих раздумий главнокомандующий решил усилить огневую мощь транспортников, причём весьма неожиданным способом. Технические службы вырезали в их корпусах тысячи бойниц, в которых на примитивных турелях закрепили обыкновенные винтовки. Одна игла, говорил по этому поводу старик, не в состоянии причинить неприятелю большого вреда, но тысячи разят насмерть.
Для друзей настала тягостная минута расставания. Они стояли на мостике флагмана второй группы и молчали. Слова уже ничего не значили, ибо утеряли всякий смысл. Да и могли ли товарищи передать те чувства, что в данный момент клокотали у каждого в душе? Они многое перенесли вместе, много выстрадали. Гриз успел привязаться к суперу и теперь остро переживал предстоящую разлуку. За последние годы он потерял слишком много близких, а теперь жизнь требовала ещё одной жертвы. Вилли отчётливо сознавал - они более не увидятся. Слишком жестокой обещала быть схватка, слишком многие падут на поле кровавой сечи, и было бы наивно полагать, будто оба непременно выживут к завершению похода.
Так и стояли друзья никем не тревожимые, думая каждый о своём, и одновременно об одном и том же, не в силах разойтись, и не в силах остаться. И только когда дали часовую готовность, робот и человек, не глядя друг на друга, медленно побрели в разные стороны. Они шли, и сильнейшая боль стискивала сердца, и начинали предательски подрагивать губы. Гризу стоило немалых усилий взять себя в руки, но ещё долго он отвечал невпопад и не понимал, чем занимается. Однако работа и время лечат всё. Постепенно круговерть приготовлений затянула Лабера полностью, не давая передышки ни на секунду. Множество вопросов, требующих немедленного решения, вытеснили боль из души, и только где-то в самом уголке сознания жило воспоминание о невосполнимой утрате. Она притаилось в неведомом укрытии, но Вилли прекрасно знал, что ещё долго в минуты случайных передышек, боль разлуки будет напоминать о себе, принося тихую грусть о чём-то светлом, чему никогда не суждено повториться. Так уж сложилось - все, кого он любил, ушли один за другим в небытие: семья, родители, друзья по работе, собаки, Лоу, а теперь и супер...
Джек увёл свой отряд, и вскоре настала очередь основных сил. Лабер вместе с Али, Драконом и Вторым Стратегом погрузился на "Боки" и поход начался...
В первые часы движения в рубке находилась уйма народа. Велись ин-тенсивные переговоры с остальными кораблями. Вилли вместе со Вторым Стратегом стояли возле панорамного экрана и внимательно наблюдали за тем, как корабли разворачиваются в боевой порядок...
- Да, они знают о нашем приближении, - неожиданно заговорил кургала, отвечая на немой вопрос Гриза,- и спешно укрепляют рвы, наполняют их водой, выставляют дополнительные рогатки, поднимают на крепостные стены чаны с кипящей смолой и багры для отталкивания штурмовых лестниц. Канониры закатывают в жерла орудий чугунные ядра и нервно раздувают фитили, тревожно вглядываясь в туманную даль. Мирное население взламывает мостовые и таскают камень на стены. Тяжёлые кирасиры гарцуют перед воротами в ожидании контрверзии. А самый главный райбер - Придурок 12, взгромоздившись на самую высокую башню, смотрит единственным уцелевшим глазом в ржавую подзорную трубу и в ожидании кровавой потехи непроизвольно притопывает ножкой. Два других он потерял в славных баталиях и от возбуждения пустые глазницы страшно чешутся под повязками, крест на крест перехватывающими убеленную сединами голову. Скоро, очень скоро неприятели сплетутся в смертельных объятиях, примутся колоть багинетами налево и направо, рубить алебардами и метать каменные топоры. И зайдутся безумные сердца от лютой злобы, и наполнятся жаждой убивать всех без разбора, и восстанет над полем брани пожирательница жизней и взмахнёт окровавленной косой...
- Ты не боишься засветиться? - спросил Лабер. - Мне показалось, тебе хочется сохранить инкогнито...
- Присмотрись повнимательней... - хмыкнул кургала.
Гриз огляделся и неожиданно увидел - они со Вторым Стратегом как бы раздвоились. Первая пара принимала активное участие в управлении флотилией, а вторая вела неторопливую беседу.
- Опять твои и штучки?
- А ты как думал? - ответил кургала.
- Смотрю я на тебя, и всякий раз удивляюсь - вот летишь ты с нами, практически обречёнными на верную смерть, хотя тебе это и не грозит, и пальцем пошевелить не хочешь для изменения ситуации. Тебе не совестно?..
- По молодости лет, неопытности и наивности я пробовал несколько раз вмешаться в конфликты различной степени тяжести. Урезонивал одних, запугивал других, с увлечением копался в их безумных мозгах, добивался неплохих результатов и вроде бы всё делалось хорошо и правильно, но с течением времени всё неизменно возвращалось на круги своя и конфликты разгорались с новой силой. Здравый смысл уходил на второй план, и начиналась бесконечная война. Тех, кого я программировал, уничтожали в первую очередь, открыто пользуясь их беззащитностью и не способностью активно противостоять натиску агрессора. С течением времени я убедился - вмешиваться не имеет смысла. Да, противостояние прекратится, но непременно ударит с огромной силой по сыновьям и внукам, потому, что общая концепция развития Вселенной сильнее всех моих бестолковых потуг. Никому не под силу остановить голыми руками Ниагарский водопад. Пойми, необходимо в корне менять всё без исключения, и начинать надо с того самого лаборанта, вернее его шефа. А такое не то, что мне, дивизии, по-добных мне не по силам.
- Только сохраняется шанс повлиять на потомков участников конфликта.
- Противоречия, изначально заложенные в каждом разумном существе, с течением времени накопятся и взорвут изнутри спокойную, добытую искусственным путём, жизнь. Ты постоянно путаешь дешёвые трюки и серьёзную работу. Для меня не составляет труда выкинуть фортель, от которого вы все непременно обалдеете и примете меня за всесильного и всемогущего гиганта. Предположим, мне не составит труда свернуть пространство в трубочку, остановить время, погасить звезду на глазах у восторженной публики. Пускать пыль в глаза способен любой дурак, а вот глубоко преобразовывать поведение живых существ, понять мотивы движущие ими, сломать заложенную в них программу, необратимо изменить общество, повлиять на ход истории способен, и это мне доподлинно известно, исключительно начальник нашего лаборанта. Мы все по сравнению с ним, ничтожества...