Эрбат. Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда. Страница 18

— А как же жители Кхитая…

— Знаете, что хоть немного спасает людей от этих страшных тварей? — продолжала Варин — То, что кансаи — скверные родители. Точнее — вообще никакие. До собственного потомства им нет никакого дела. Вы не в курсе, как они размножаются? Взрослые кансаи откладывают десятка два-три яиц в какую-нибудь ямку в лесу — и спокойно уходят, даже не забрасывая кладку ветками. Что будет с их детенышами — это кансая совершенно не беспокоит, а ведь в джунглях желающих пообедать всегда хватает… Естественно, что практически все подобные кладки почти сразу же разоряются животными, да и люди, найдя подобное гнездо, жалеть будущее потомство не станут. В совершенно исключительных случаях одному из детенышей кансая по случайному стечению обстоятельств удается вылежать нужный срок в гнезде, да еще и выжить после появления на свет в тех жарких т опасных лесах… В общем, живой детеныш кансая — это крайне редкое событие, хотя в кладке обычно бывает несколько десятков яиц…

— А почему этот зверь на нас раньше не напал? Лия, ты же еще вчера почувствовала неладное!

— Да, почувствовала… Но там, скорей всего, был кто-то из тех, кто нас, так сказать, пас. Приглядывал, куда мы направимся дальше. А нападать… Где? На ночной стоянке? Да там же людей полно, всех не подчинишь воле одного зверя. Да и лошадей в том месте хватало, а они, почуяв этого зверя, спокойно стоять бы не стали — они его нутром чуют и очень боятся. Если я правильно я поняла, люди из той придорожной банды заранее присматривают себе среди проезжающих подходящую добычу, приглядывают за ней, а позже, в нужный момент, выпускают своего зверя. Он одурманивает что людей, что лошадей, и ведет их до заранее приготовленного места.

— Что же получается? — протянул Стерен, — Он, этот зверь, не нас первых вел туда, к месту засады…

— В этом и не сомневайся. Что касается кансая… Знаете, кто его по нашему следу отправил? Тот, кто вот там, позади нас едет. Да-да, на той телеге. Видите, как быстро приближается? Похоже, что коня без жалости нахлестывает. Прямо как на пожар мчится! Думаю, именно он и есть хозяин кансая, и он же приручил этого зверя. Как видно, сейчас мужик понял, что с его подопечным беда приключилась. Между ними постоянно шла какая-то мысленная связь, я это тоже почувствовала… Он эту свою зверюшку держал в длинной клетке на своей телеге, под ворохом сена. Иначе нельзя, ведь не суслика с собой возит… Именно этот человек, и дожидался удобного места, чтоб выпустить кансая на волю. Как только закончились поля с посадками, и начались заросли кустарника и травы, так он, хозяин этот, дверцу у клетки и распахнул. Там, в высокой траве, этот зверь имеет все шансы остаться незамеченным. Все же кансай — не мышка-норушка, его можно легко увидеть на сравнительно ровном месте. Да и не стоит выпускать этого зверя в тех местах, где его могут заметить люди… Ведь если его кому на лаза попадется, хоть тем же крестьянам, что работают на полях, то потом разговоры пойдут — не остановишь…

— Как ты его умудрилась заметить?

— Да кансай, как видно, решил, что все в порядке, осторожность потерял. Чуть ли не рядом с нами оказался. Вот я его и… И все же едва не промахнулась! Видите, ножом только в лапу попала. А этот зверь — он, как ящерица, может в минуту опасности лапу отбросить, и сбежать на оставшихся. Причем бежать будет все так же быстро — вместо утерянной лапы будет опираться на свой хвост. Попробуй его поймай…

— Но…

— Не стоит беспокоиться: у этой милой зверушки отброшенная лапа или хвост со временем отрастают снова. Как у наших ящериц…

— А те, кто ждут нас в засаде…

— Ты имеешь в виду остальных членов этой милой компании дорожных бандитов? Можешь полюбоваться — вон они из-за деревьев показались, охотники до чужого добра.

И верно: от рощицы по направлению к нам бежали десятка полтора человек, причем у каждого из них в руках хоть какое-то оружие, да имелось. Так вот кто нас там поджидал! Интересно… Они все же решились напасть на нас, хотя непонятно, чего они выжидали, зачем тянули время? Мы тут добрых минут пять стоим, на кансая смотрим… Я могу понять, если б они сразу после смерти кансая на нас накинулись, но ведь все это время из рощицы никто не показывался! Сидели там, как в норе, наблюдали за нами… Хотя, по большому счету, это понятно: им теперь, без поддержки кансая, нас легко взять не получиться. Да и не только нас — отныне и с другими проезжающими тоже будет так просто не справиться…

Но вот что мне не понятно: эти люди должны были и сами, из рощи, воочию видеть то, что обозники сумели справиться с напущенным на них зверем, хотя до этого он и считался непобедимым. Я бы на их месте крепко подумала, стоит ли рисковать понапрасну, нападая на столь опасных противников. Понятно, что те, кто едет в этом обозе — они умеют воевать. К тому же сейчас нас внезапностью уже не возьмешь, да и рискованно нападать днем, неподалеку от дороги, да еще и на открытом месте. Хотя стоит полуденная жара, но, тем не менее, люди по дорогам все же ездят, да и стражники то и дело проезжают дозором. Пусть даже увидевший схватку случайный похожий в нее вмешиваться не будет, и постарается унести отсюда ноги как можно быстрее, но то, что об увиденном он поспешит сообщить первым же встреченным им стражникам — в том нет ни малейших сомнений. Здесь, в Харнлонгре, за подобные сообщения, если они правдивы, положена награда…

Так что этим, что все это время в роще сидели, по уму следовало бы сейчас не показываться нам на глаза, а удирать отсюда как можно быстрее, и спрятаться куда подальше от чужих глаз, чтоб никто из посторонних их не увидел и личины не запомнил… К тому же бежать на такой жаре, да еще перед схваткой — понапрасну терять силы, которые могут пригодиться в будущей схватке. Зачем же они на нас сейчас накинулись? Не думаю, что убитый зверь был им так дорог, что они решили отомстить за его смерть.

Я невольно прикинула про себя: наш обоз остановился где-то на полпути между дорогой и той рощицей, где нас так ждали… Лошади все еще неспокойны, сразу с ними не совладать, да и в любом случае мы не успеем развернуть телеги и выехать на дорогу. Эти, из рощи, добегут до нас раньше… А мы слишком заболтались при виде кансая, отвлеклись и потеряли много времени. К тому же со стороны все той же дороги по направлению к нам уже свернул сидевший на большой телеге человек, тот самый, что и выпустил кансая из клетки в поле… Ага, вон длинный ящик на его телеге виден, наполовину присыпанный сеном… Надо же, как этот человек свою лошадь нахлестывает, так и пожалеешь бедное животное! Тебя бы самого так приложить кнутом — мало не покажется!

Люди впереди, один сзади… Раз он с кансаем управлялся, значит, его не стоит считать слабым или неумелым человеком. В любом случае мы попали в клещи…

Как видно, об этом подумала и Варин, только вот соображала она куда быстрее меня.

— Всем приготовиться! — прозвучал сильный голос женщины. — Табин, своей головой отвечаешь за лошадей и за груз! Лия, на тебя тот тип, что во всю прыть гонит к нам на телеге… Стерен, ты лучше всех стреляешь, так что постарайся снять тех двоих, что бегут с луками. Вон, уже за стрелы хватаются… Остальные — к оружию!

— Лиа — повернулся ко мне Кисс, но я лишь махнула рукой — иди, все нормально, не беспокойся за меня, знаю, что делать. Чуть поколебавшись, Кисс отошел, а я, закрыв глаза и сосредоточившись, уже привычно вызвала темную волну холодной злобы… Не давая ей захлестнуть себя с головой, влила в себя столько черной воды, сколько сочла необходимым, так, чтоб хватило на короткую схватку. Тут главное — не взять лишнего, иначе можно утратить контроль над собой, но и осторожничать — брать совсем немного, всего лишь чуток темной воды, тоже не стоит. Сил может и не хватить… Вообще-то, отстраненно подумалось мне, сейчас от той темной волны можно было бы взять и побольше сил, но не стоит лишний раз рисковать. Да и время дорого. Оставшуюся волну отправила в сторону, как можно дальше от себя и от людей. Тряхнула головой, прислушиваясь к своим ощущениям и к подступающему легкому опьянению дурманящей силой. Что ж, предок, я готова. Помогай мне, Койен, как ты обычно это делаешь…