Академия темных властелинов - Мамаева Надежда. Страница 37

Дэн выпрямился и, выдохнув, начал:

— Может, если ты будешь знать всю правду, с тобой легче будет договориться?

— Одно слово в твоей фразе лишнее, — не смогла я удержаться.

И почему именно с Вердэном язык опережает мысли, словно этот брюнет обладает способностью напрочь отключать инстинкт самосохранения?

— И какое же? — хитро усмехнулся гончий.

— «Может», — просветила его.

Как говорится, поздно молчать, сказав половину фразы, как и переживать о неоприходованной накладной, когда перед носом трясет корочками фининспектор.

— Кстати, ты забавно мельтешила меж рядов. Почти профессионально. Где научилась-то так? — поддел Вердэн. — Ты же вроде из благородной семьи, да и росла в городке, где рынок всего из двух рядов состоял.

Вроде и тон вопроса шуточный, а как на такой ответишь? Я бы растерялась, не имей замечательной одесской привычки — отвечать вопросом на неудобный для меня вопрос.

— А зачем за мной понадобилось следить?

— Интересно было, что ты сделаешь, — вроде бы бесхитростно ответил родственничек, но по взгляду я поняла: он задаст этот же вопрос чуть позже. При других обстоятельствах. И будет спрашивать до тех пор, пока не получит ответа. Упорный, чтоб его!

Меж тем мы вышли из торговых рядов и двинулись вдоль набережной. Неспешный и даже в чем-то если не дружественный, то уж точно не вражественный разговор пролил свет на некоторые загадки семейства Вердэнов. Со слов собеседника выходило, что матушка Дэниэля и Альта прогулялась до алтаря дважды. Первый раз за Норина Вердэна, который и сам не подозревал, что капля крови фениксов, доставшаяся ему от далеких предков, пробудится в первом же потомке, да еще и пересилит человеческую.

Супруг, беря в жены юную девицу, был уже в летах. Он рассчитывал, что получит от брака законного наследника, мага. Ради этого отдал на откуп родовому проклятию магический дар… А вышел феникс. Зато второй отпрыск не унаследовал генов огненной птицы, а лишь человеческую суть.

— Это как-то связано с прикосновениями? — задала я интуитивный вопрос.

Дэниэль кивнул, стягивая перчатку. По мне, рука как рука. Вот только когда ногти начали удлиняться, загибаться и превращаться в когти, я свое мнение резко поменяла. После такой наглядной демонстрации Вердэн пояснил: изменения не только внешние. Самое главное — это то, что он обязан постоянно контролировать себя, не давать второй ипостаси взять верх над человеческим началом.

Была бы я благородной барышней, наверняка постеснялась бы задать следующий вопрос, но поскольку я душой дитя века атома и нравственного прогресса, шибанула в лоб: как же тогда сам Дэниэль появился на свет, раз его папочка обладал таким генетическим наследством?

На это собеседник лишь усмехнулся и огорошил. Истинные фениксы, как и полукровки, могут прикасаться к людям без последствий в трех случаях: когда полностью контролируют себя, когда принимают сдерживающие зелья… и к истинной паре.

Я еще хотела поспрашивать, но Дэн свернул разговор на тему наследства: что им с братом досталось по десятой доле от состояния отца, и тот из них, кто примет на себя обязанности главы рода, получит и все остальное. Их же мать вышла замуж второй раз, но в род нового супруга входить не стала, оставив за собой право величаться лессой Вердэн. Вот только ее дочери от нового супруга фамилии крауфа Норина уже не унаследовали.

— А что изменилось сейчас, раз так срочно потребовалось возглавить род Вердэнов? — задала я очередной вопрос. — Подождали бы немного, закончил бы Альт академию, и вперед…

— Есть большая вероятность, что он ее не закончит, — отрезал Дэниэль таким тоном, что стало понятно — хвосты и пересдачи тут ни при чем. — Если ты хочешь знать всю правду, дорогая моя, то придется принести клятву. И тебе, и твоему фамильяру.

ГЛАВА 7

Мы с Энжи переглянулись и, подумав, синхронно кивнули. После этого Дэн достал из кармана то ли крупную черную жемчужину, то ли маленький шарик.

— Сожми в руке и повторяй за мной, — велел он.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться.

Солнце садилось за горизонт, ветер танцевал в моих волосах, вода билась о гранит набережной, сияя бликами ряби, а мои губы шептали слова древней клятвы. Крысявка пропискивала их в унисон со мной. Когда же эхо последних звуков унес ветер, жемчужина словно растворилась в моей ладони, впиталась в кожу.

«Словно капсула с ядом в моей крови, которая лопнет в тот миг, когда мой же язык сболтнет лишнее», — пришла на ум невеселая ассоциация. Но то, что я узнала в дальнейшем, показало, как мелки были мои предыдущие неприятности. Сейчас я влипла по-крупному и в большую игру.

Вердэн торопился в столицу отнюдь не из-за матушкиных увещеваний. Хотя все считали, что старший брат спешит образумить Альта, вздумавшего идти наперекор воле родительницы. А матушка всего-то и желала, чтобы младший сын вступил в права полного наследования (а соответственно, приобщился к доселе замороженному банковскому счету покойного Норина Вердэна) и женился на знатной, богатой лессе, к слову, страшной, как тлен и бездна.

Причина, побудившая феникса мчаться в Эйссу сломя крылья и голову, оказалась иной. Дружественной державе очень не нравилось то, что империя разрослась и не прочь оттяпать еще кусочек если не в военном походе, так в дипломатическом. Оттого, пока не гремели пушки, вовсю работала разведка.

По агентурным данным, в столицу месяц назад прибыл убийца. Его цель — отпрыски пяти самых влиятельных лиц Трейгора. И как раз в этом году двое из кандидатов в смертники поступили в магистерию. На один с Альтом факультет.

— Думаешь, твой брат попадет под раздачу? — задала я самый очевидный вопрос.

— Нет, — отрезал Вердэн. — Не под раздачу. Он — второй в списке жертв.

— А первый — Уилл Рохар? — Я сложила в уме два и два, сопоставив имя, оброненное Смертью, и то, с каким восторгом Альт рассказывал о своем одногруппнике — сыне главы советника по внешней политике с первым уровнем дара.

А вот Вердэн весь напрягся и ощетинился.

— Откуда?.. — только и выдохнул он.

— Буквально за пару минут до нашей встречи я стала свидетельницей весьма занятного разговора… — Пришлось поведать родственничку о своих специфических знакомых с черным дресс-кодом.

Сумеречный гончий задумался. Надолго и всерьез. Мы так и шли. Молча, по набережной, где уже вовсю зажигались фонари-мандарины, дневная суета сменилась вечерней неспешной прогулочной негой, а на небосклон выкатилась желтая и круглая, как сырная головка, луна.

В голове все вертелась какая-то мысль, за которую я никак не могла ухватиться. Энжи недовольно завозилась на шее и ткнулась в кожу под мочкой уха носом, как раз в ту самую охранную татуировку, отчего меня и перемкнуло.

— Дэн… — начала я машинально и осеклась, увидев, как собеседник дернулся. Но сказанного не воротишь, оттого и предпочла сделать вид, что не заметила его реакцию на сокращенное имя. — Вот скажи, как собирается действовать этот ваш шпион, который должен убить аж пятерых отпрысков знатных родов, если как минимум трое — Альт и двое его сокурсников, насколько я поняла, находятся под протекторатом магистерии?

Я не удостоилась даже взгляда. Вердэн все так же продолжал идти, смотря только вперед. Пауза затягивалась, и я подумала было, что мне не ответят, когда спутник заговорил.

— Рей, — вернул он мне и сокращенное имя, и интонацию, с которой я его повеличала Дэном, — ты же вроде как умная, даже очень умная… — он сделал паузу, словно подбирая слово, — лесса и понимаешь, что нет правил без исключений.

Я на это заявление лишь изогнула бровь, дескать, продолжай, господин хороший, я тебя внимательно слушаю. Дэниэль не разочаровал:

— Например, в мою студенческую бытность эта татуировка защищала от злого умысла. То есть вред жизни не мог нанести тот, кто осознавал, что делает. От камня, случайно свалившегося на голову, метка академии не спасала. А один ушлый адепт умудрился-таки использовать этот принцип, чтобы устранить своего соперника. Поднял умертвие, вложив в него заклинание с алгоритмом уничтожения лишь магов определенной внешности. Причем параметры жертвы были вложены в плетение столь подробные, что под них попадала лишь пара адептов магистерии.