Академия темных властелинов - Мамаева Надежда. Страница 51

— Эта… нищебродка для тебя важнее меня?

Крысявка цыкнула зубом. Я же выдохнула, вспомнив слова бабули: «Настоящая женщина способна выразить свое отношение взглядом. Взглядом, усиленным оптикой прицела снайперской винтовки». А потому на этот выпад смолчала.

— Да. Так что будь добра, подожди, пока я закончу, в приемной, и мы пойдем на этот званый вечер. — Остаток фразы в исполнении Вердэна был столь же кислый, как недельные щи.

— Ах ты… Заставлять меня ждать под дверью, как какую-то прислугу? У тебя нет понятия о чести! — задохнулась красавица от негодования и даже топнула каблучком.

А я же поняла, что не быть мне истинной женщиной, ибо не смогла сдержаться и уточнила:

— А еще у него нет понятия стыда. В общем, ничего лишнего и ненужного у него таки нет.

Такой «похвалы» не выдержал уже Дэн:

— Рей, а у тебя самой хоть капля совести есть?

— Есть. Тебе накапать? — не осталась в долгу я.

На это он лишь махнул рукой. Зато Оливия вцепилась хваткой бультерьера.

— Выбирай, Дэниэль. Или я, или… твоя работа, — добавила она уничижительно.

— Хорошо, — сухо бросил Вердэн и стремительно вышел из кабинета.

Мы остались с дамой тет-а-тет.

Она смерила меня убийственным взглядом. От легкомысленной и капризной барышни не осталось и следа. Женственность слетела с Оливии, явив мне и Энжи ее истинную суть матерого спецназовца, привыкшего не только к открытому бою, но и в совершенстве владевшего партизанской тактикой. Она с циничной усмешкой произнесла:

— Мы с Дэниэлем любовники уже почти год. Тебе известно, скольких за это время я отвадила от него? Знаю этот его взгляд, который загорался каждый раз, когда он хотел разорвать наши отношения. И сейчас я не позволю, чтобы какая-нибудь шавка перебежала мне дорогу к алтарю.

С этими словами она порвала рукав своего платья и запустила пальцы в собственную, идеально уложенную прическу.

Все это произошло в считаные мгновения, пока Дэна не было в кабинете. А до меня с запозданием дошел извечный, как мир, трюк: обвинение на опережение!

Я вскочила с кресла в ту самую секунду, когда Дэн вошел.

— Твоя ненормальная напала на меня! — Оливия уничижительно ткнула пальцем и осеклась.

Дэниэль стоял со шкатулкой в руках. Откинутая крышка являла миру явно дорогое колье. У меня по горлу прокатился ледяной комок, ухнув в район желудка. Но больше всех поразила крысявка. Словно засучив лапами невидимые рукава, Энжи пропищала:

— Ну, наглая! Да если бы мы с Рей на эту мымру напали, она бы по-другому выглядела!

С этими словами голохвостая ринулась показать, как это — по-другому. Остановила я ее уже в полете, ухватив за кончик хвоста. Зубы Энжи щелкнули у самого кончика носа той, что вздумала клеветать. Оливия рефлекторно дернулась.

Фамильяр пищала, извивалась и материлась на своем крысячьем.

— Вот видишь! — Обличительный перст брюнетки указал на крысявку.

— Фуф! — протестующе заверещала погрызуха. — Только отпустите меня, и я покажу, как должна выглядеть та, что пережила мое нападение! Да я ей нос откушу и уши резцами располосую!

Оливия попятилась, а Дэн с интересом уставился на мою Энжи.

— И чем же вызвана такая ярость? — спросил он у висящей вниз головой крысы.

Та демонстративно сложила лапы на груди и отвернула морду.

— Я защищала свое! — гордо возвестила миру Энжи, не выказав и капли раскаяния.

— Меня чуть не покусали! Я требую…

— Значит, факта клеветы на Рей ты не отрицаешь? — перебил ее Вердэн.

Оливия открыла рот и, так и не издав ни единого звука, закрыла.

— А раз так, то… Я хотел преподнести тебе это колье при других условиях, но, как видно, расставания — не мой конек. Это украшение — мой прощальный подарок.

С этими словами Дэн поставил на стол шкатулку.

Надо ли говорить, что колье тут же швырнули в него с криком:

— Ты редкостная сволочь и мерзавец!

После чего Оливия выбежала из кабинета.

Воцарившаяся тишина давила на виски. Энжи, все так же болтавшаяся в воздухе, и та затаила дыхание. Я тихонько посадила ее себе на плечо.

— Извини, — только и нашла что сказать.

От звука моего голоса Дэн встряхнулся, как мокрая псина. Я же решила его утешить:

— В ее устах это звучало, словно ты единственный и неповторимый, — втянула голову в плечи и развела руками.

А Вердэн… он расхохотался.

— Рей, неужели ты думаешь, что я не знал, на что способна Оливия? Она ждала предложения руки и сердца. Вот только не подозревала, что ни того ни другого я не предложу ей никогда по нескольким причинам: проклятие, моя работа и то, что я феникс.

— Так она не подозревает о том, кто ты?

— Для Оливии, как и для остальных, я крауф, числящийся советником министра департамента правопорядка. О проклятии, о моей истинной сути и о том, кем я реально являюсь, знают лишь единицы. И нечаянно — ты. Морок скрывает знаки на коже, контроль — огонь феникса.

— А я все думаю, почему ты так не похож на невинного мальчика?

Права была моя бабушка, говоря, что пережитый стресс лучше снимать, заедая вкусненьким, а лучше его вообще не надевать на себя, ибо фасончик у него тот еще. Я же, не имея под рукой «успокоительного», стала ехидничать.

— Рей, я не говорил, что, когда ты молчишь, тебя так приятно слушать?

Решила это проигнорировать. Выразительно так проигнорировать. Из разряда: «Вам скучно? Так могу развеселить — устроить скандал». Дэн, словно почувствовав мой настрой, витавший в воздухе, неожиданно по-мальчишески сел на стол, свесив ноги и уперев ладони в полированное дерево, и провокационно начал:

— Рей, чем дольше я с тобой общаюсь, тем сильнее у меня ощущение, что тебе отнюдь не семнадцать…

— Нормальный у меня возраст. Как раз такой, когда в благородных лессов на черных жеребцах верить уже перестаешь, но к цокоту копыт еще прислушиваешься, — не осталась я в долгу. — К тому же спрашивать о годах у женщин неприлично. Зато у мужчин — нет.

Дэн на миг задумался, а потом сделал вид, что размышляет вслух:

— На суаре у Робурина мне присутствовать обязательно, и моветон появиться без дамы, хотя и простительно… Зато с тобой в кои-то веки не будет скучно. Уверен, ты найдешь со стариком-судьей общий язык. Этот почтенный полугном хоть и вышел на пенсию, но в некоторые тяжбы сует нос.

— Это такая просьба составить тебе компанию?

— Вообще-то сначала я собирался разжалобить тебя тем, что сегодня меня бросила девушка, потом расписать прелести милых людей, с которыми хотел бы тебя познакомить, — хитро начал родственничек, — но ты слишком умна и раскусила мой коварный план.

— А на самом деле? — Отчего-то его шутливое «бросила» резануло слух.

— На самом деле Оливия была мне удобна. Негласная сделка, в которой я обеспечиваю все ее капризы и дарю дорогие подарки, а она… Когда ты холостяк, не беден и не урод, то на любом приеме, вместо того чтобы… — Тут он сделал небольшую паузу, а потом хмыкнул и выдал все как есть: —…собирать нужные сведения, шпионить, вынужден отбиваться от девиц брачного возраста. Ты не представляешь, в каких количествах матушки подсовывают под нос своих еще не ожененных дочурок. Да что я говорю. У меня у самого пять сводных сестер, младшая из которых недавно сменила панталоны на девичье платье.

Внутренне меня покоробило.

— Так что тебе мешало продолжать в том же духе? — чуть резче, чем хотелось бы, спросила я.

— Наверное, то, что при моем роде занятий, когда обман возведен в ранг искусства, нужно быть честным хотя бы с самим собой.

Я хотела еще задать вопрос, но он меня опередил, продолжив:

— Так ты пойдешь со мной на прием?

— Нет.

— А если я попрошу еще раз? — Дэн спрыгнул со столешницы и присел передо мной на корточки так, что у меня, сидящей в кресле, глаза оказались почти на одном уровне с ним.

— На этом вечере будет племянник старика Робурина. Пятый в списке нашего убийцы. Парень вообще редко выбирается в свет. А для диверсанта это возможность. Конечно, защита дома и личная охрана усилены, но я хотел бы присутствовать там лично. Рей, очень тебя прошу.