Серебряные крылья (СИ) - Буланова Юлия. Страница 16

  Полковник пробормотал: 'Прошу меня простить' -- и вышел из палаты. Вадим помедлил около минуты и пообещал вскоре вернуться, выскользнуть следом. Диана оставшись наедине с двоюродным братом жениха дружелюбно поинтересовалась у него:

  -- Когда ты познакомишь меня с твоей подругой?

  -- Да хоть сегодня. Мы можем для начала обсудить сложившуюся ситуацию и набросать план действий

  -- Хорошо. Но ты не думаешь, что перед тем как мы начнем что-либо планировать, мне следует узнать, чего ждут от меня все те, кто смотрел 'Академию ненужных детей'?

  -- Брат меня убьёт.

  -- Он не узнает.

  -- Ты сама в это веришь?

  -- Ладно он узнает, но это меня не остановит. Я всё равно посмотрю этот фильм.

  -- И как часто Вадим уступает твоим желанием, а не заставляет подчиниться собственным?

  Диана нахмурилась. Стас ответил ей обворожительной улыбкой.

  -- Мы сейчас об одном человеке говорим? Вадим ни разу не сделал ничего, что противоречило бы моим желанием.

  -- Рад это слышать. Однако я знаю его дольше тебя. Знаю о его достоинствах и недостатках. Он сильный. Достаточно властный. А ты в сравнении с ним наивный и очень мягкий ребенок. Не думай. Я не считаю, что это плохо. Даже, наоборот. Ему нужна именно такая девушка. Красивая, умная, стойкая, но не приспособленная к жизни. Чтобы он мог о ней заботиться, оберегать. У него ярко выражен инстинкт защитника. С другой стороны, Вадим порой бывает слишком жёсток и напорист. Особенно, если считает, что прав.

  -- Я знаю. Однако в своем стремлении оградить меня от всех горестей мира, он пока не переходит граней разумного. И, надеюсь, не перейдет.

  Стас пожал плечами.

  -- Он мой брат. Я его люблю и уважаю. Но Вадим очень сложный человек

  -- Никто и не собирается записывать его в святые. Полагаешь, он разозлится? Ну, и пусть. Я этого не боюсь. Что он мне сделает? Накричит? Объявит бойкот и весь день не будет со мной разговаривать? Переживу.

  -- Он разозлится на меня.

  -- Как мне показалось, тебя это также не особенно пугает.

  -- Так спешишь поскорее приступить к возвращению своего доброго имени?

  -- Нет. На самом деле мое доброе, как ты выразился, имя волнует меня еще меньше гнева Вадима. Просто хочу посмотреть на ту прежнюю Диану Вирэн. Вспомнить времена, когда я была счастливым беззаботным подростком. И увидеть Дэна.

  -- Даниила Милина?

  -- Да.

  -- Понимаю. Ты очень по нему скучаешь?

  -- А разве может быть иначе? Но это немного не та тема, которую я готова поднять сейчас.

  -- Конечно. Прости. Я ведь на самом деле немного не это хотел сказать. Сестренка, постарайся не воспринимать близко к сердцу то, что услышишь. Смерть того мальчика, и всех остальных ребят - это, конечно, трагедия. Однако ты жива. Рядом с тобой Вадим. История не имеет сослагательного наклонения. А живое - живым.

  -- Ты говоришь странные вещи, -- сказала Диана поежившись.

  -- Да. Есть за мной такой грех. Извини. Забудь.

  -- Хорошо. Так ты дашь мне планшет? Мой - в академии. А комм... не знаю, где он. Но скорее всего почил смертью храбрых.

  -- Ладно, -- отозвался Стас немного натянуто. -- Держи. Вечером заберу. Не прощаюсь.

  -- Спасибо.

  И только за мужчиной закрылась дверь, девушка нетерпеливо схватила планшет, который ее будущий родственник оставил на тумбочку возле ее постели. Коснулась сенсорного экрана кончиками пальцев, активируя голосовой поиск и четко произнесла:

  -- 'Академия ненужных детей'. Фильм.

  Под 'Зиму' Вивальди замелькали картинки. Вот парк со скамейкой на которой сидит девушка в которой Диана с некоторым трудом узнает себя.

  Вот вид на комплекс Академий с пригорка на котором растет ель.

  А это младших стройными рядами ведут на экскурсию в город. Одних их пока не отпускают. Только в сопровождении.

  Улыбающийся Дэн в черной рубашке и брюках посреди коридора, а вокруг него стайка девочек в белых платьях. Традиция длинной в целое столетие. Таковы цвета последних двух курсов. Мечта более юных выпускников. Гордость самих выпускников.

  Маэстро Горский, спускающийся по ступеням в холл. Он одной рукой держится за перила, а в другой сжимает трость с серебряным набалдашником.

  И десятки

  -- Таний, на самом деле, не просто академия классического балета. Это мир ненужных детей, -- звучит за кадром ее собственный голос. - Родители от меня отказались. В их сердцах не было места для дочери.

  -- Старание, дисциплина и самоотдача - это три столба на которых держится наш мир, -- послышался тихий голос Даниила. -- Мы - новое поколение, те, кто будет писать историю балета, как искусства. А вот напишем мы слово, строчку или главу будет зависеть исключительно от нас.

  -- В нашем классе трое ребят учатся. У них есть и мамы, и папы. А от сирот они мало чем отличаются. Эти 'родители' скинули детишек в элитную академию и продолжают радоваться жизни. Лишь звонят иногда. По праздникам. Частенько забывая даже о днях рождения собственных отпрысков.

  -- Мы делаем мир светлее и ярче. Наверное, в этом есть какая-то высшая справедливость дети, ненужные своим родителям оказались нужны целому миру. Но у этого есть вторая сторона. У нас украли детство. Оно принесена в жертву будущей профессии. Для учеников Танийской Академии есть нет места не то, что играм и общению со сверстниками. В ней нет места даже отдыху. Я последние лет пять мечтаю просто выспаться. И прожить хотя бы один день вне этих холодных стен.

   Как оказалось, Франц не врал, когда говорил, что у него нет плана, но есть талант. Собрать фактически из обрывков фраз, фактически, диалог - это еще суметь надо.

  Но вот что странно. Даниил тихо ненавидел туманы и вечную сырость этого города. Их учебное заведение, полное безразличных взрослых, которым никогда не было дела до твоих мыслей и желаний, так же добрых чувств у него не вызывало. То, что преподаватели тебя не то, что личностью человеком не считают, его ужасно злило. 'Какой материал', -- часто говорила Мадам Желис. И от этих слов Дэн готов был на стенку лезть. Но в адрес их академии он, на памяти Дианы, не сказал ни единого дурного слова. Да и жаловаться Милин не любил. А тут так разоткровенничался.

  Дана же искренне любила Таний. Однако отзывалась об академии достаточно холодно. И в выражениях особо не стеснялась. Она, если ее спрашивали о системе ценностей их учебного заведения и моральных качествах преподавателей, говорила, как есть, а не как положено. Только мнением ее особо никто не интересовался.

  Учителя в большинстве своем предпочитали слушать подлиз вроде Евы или Рианы. С одноклассниками, так уж вышло, Диана не смогла сойтись достаточно близко. И семь лет совместной учебы ей в этом не помогли. Лишь Дэн оказался приятным исключением из этого правила. Возможно виной этому была разница в возрасте. Девушка ведь была младше остальных ребят на полтора-два года. Возможно причиной являлся ее не слишком общительный характер. Но сама она полагала, что здесь сыграла свою роль зависть, с которой не все юные балерины могли справиться. А это сложно -- поддерживать отношения с человеком, который наблюдает за твоими успехами с ревнивым раздражением. И если не открыто, то в глубине души желает, тебе оступиться. Чтобы занять твою ступеньку в жесткой иерархии балетного класса.

  В атмосфере непримиримого соперничества за звание лучшего ученика или ученицы, старательно подогреваемого преподавателями, сложно дружить. Особенно если природа одарила тебя более щедро нежели остальных.

  -- Я сначала не поверил тому, что о Танийской Академии классического балета рассказали мне Даниил Милин и Диана Вирэн, -- теперь за кадром слышался голос самого Франца. - Думал: 'Они преувеличивают'. А теперь понимаю. Эти ребята рассказали лишь малую часть из того, что могли.

  Теперь на экране полыхал их с Дэном танец. 'Юноша и Смерть' -- вообще, очень яркая, эмоционально насыщенная постановка. И далась она им в тот день удивительно легко. Ни одной помарки. Ни одного лишнего жеста или взгляда. Все именно так, как должно было быть.