Серебряные крылья (СИ) - Буланова Юлия. Страница 21

  -- Ты просто устала. Но помни, что вас ждет свадебное путешествие. Отдохнешь. Развеешься.

  -- Да, наверное, ты прав. Сейчас столько всего навалилось. Нужно сменить обстановку. Я скоро приду в себя.

  -- Минутная слабость? - Аверин понимающе улыбнулся.

  -- Я не имею права быть слабой. Стоит только немного дрогнуть эти чертовы консерваторы, пойдут в атаку и попытаются разрушить все то, что мы с таким трудом построили. И, Вадим, как же хорошо, что ты теперь с нами. Но мой тебе совет. Как другу. Не торопись ввязываться в эту кабалу. Подожди месяц. Может два. Пусть Диана встанет на ноги и начнет вести относительно нормальную жизнь.

  -- Думаешь, это произойдет так быстро?

  -- Предполагаю, что да. Таний либо ломает детей, либо делает их совершенно несгибаемыми. А она была одной из лучших там. Ты, вообще, представляешь, каково девочке заниматься наравне с ребятами, которые старше ее на полтора-два года? Твоя невеста привыкла бороться и преодолевать себя.

  -- У нее была цель. И она к ней шла. Сейчас все по-другому.

  -- Ты не знаешь Рудольфа. Цель он ей вернет. Не беспокойся. И, спорить готова. Эти двое сейчас жарко обсуждают какую-нибудь постановку. Вероятнее всего 'Русалочку'. Мой любимый помешался на этом проекте примерно так же, как на Диане Вирэн.

  -- А не ревнуешь ли ты сама, Кати?

  -- Если только чуть-чуть. И хотя никогда не желала бы оказаться на ее месте, немного завидую, тому трепету, с которым Рудольф к ней относится. Он ведь не один год следил за ее успехами. Что-то его в ней зацепило, когда та была еще совсем маленькой. Наверное, родственную душу почувствовал.

  -- По-моему ты лукавишь, Кати, -- протянул Вадим, отпивая глоток кофе. - Ревность в тебе цветет буйным цветом. Признай, ты бы обрадовалась, новости о том, что Дана - его дочь.

  -- Нет, я не ревную. -- женщина грустно покачала головой. - По крайней мере не в том смысле, который ты вкладываешь в эти слова. Я не считаю Диану своей соперницей. Не думаю, так же, что она может быть опасна для моего брака, как сейчас, так и в будущем. Да, их стальным тросом свяжет одержимость танцем. Они будут понимать друг друга без слов. Но между ними всегда будут двадцать пять лет разницы в возрасте, ты и я. Плюс ко всему, Рудольф хочет вне своей работы жить, как обычный человек. А разве смогут построить нормальную семью два оторванных от жизни фанатика балета? Вряд ли.

  -- Тогда в чем же дело?

  -- Не знаю. Наверное, хочу, чтобы он больше времени проводил со мной, чтобы мы разговаривали, чтобы в его мыслях на первом плане была я. Знаю, звучит эгоистично. Потому что я сама не готова сделать Рудольфа центром своей вселенной.

  -- Скажи ему о том, что хочешь больше времени проводить с ним. Если он тобою дорожит, то постарается выкроить время для тебя. Нет, я серьезно. Не нужно играть в жертву. Хочешь чего-то, просто расскажи об этом своему будущему мужу. Он ведь не телепат - мыслей читать не умеет. Бедняга, вообще, может не догадываться о некоторых твоих потребностях. Ты ведь не ребенок. Должна это понимать.

  Катрина натянуто улыбнулась и подхватив свою маленькую сумочку, встала из-за стола и явно уходя от этого разговора, предложила:

  -- Пойдем к Диане, пока Рудольф совсем ее не замучил. Ей ведь нужно больше отдыхать.

  ГЛАВА 12

  В палате они застали идиллическую картину. Девушка и мужчина, спорили. Яростно. Практически ожесточенно. Их глаза сверкали, а на лицах обоих горел лихорадочный румянец. И, конечно, сосредоточенные друг на друге они не заметили своих любимых, застывших в дверях.

  -- Вас обвинят в подражании Майлзу Эйприлу, -- голос Дианы сочился сарказмом. - Если повезет. Если нет -- сравнивать начнут с Викторио Соэли.

  -- Но в моем спектакле все будет по-другому, -- жарко парировал Рудольф. Он сейчас менее всего походил на степенного мужчину средних лет у которого на висках пробивается седина. С него словно бы слетели эти двадцать разделяющих их лет. Казалось, рядом с Дианой сидел ее ровесник.

  -- Музыка другая. Хореография другая. Декорации другие. А сюжет тот же. Вплоть до последнего штриха. Нам нужна новая трактовка. Штрих, который изменит все, позволит взглянуть на эту историю по другим углом.

  -- Ну, допустим.

  -- Никаких 'допустим'. Это необходимо.

  -- Ладно. Это необходимо. Но что это будет за штрих? Я себе голову сломал, пытаясь придумать какой-нибудь хитрый ход, который до меня никто не использовал. Безуспешно.

  -- Подсказать?

  -- Ты издеваешься? Говори уже.

  -- Вспомним саму сказку, -- насмешливо начала девушка. -- Русалочка живёт в подводном царстве вместе с семьей. С этим все понятно. Потом русалочка спасает тонущего принца. Но он считает, что спасла его принцесса. В принцессу же он и влюбляется, но думает, что она монахиня. Кажется, так. Русалочка же, заключив сделку с Ведьмой, становится человеком. Больше всего принц любит смотреть на её танец, и она танцует для него, несмотря на свои страдания от мучительной боли в ногах. Это, кстати, такой простор для творчества. Отец принца приказывает своему сыну жениться на дочери соседнего короля. Принц сначала отказывается, но вскоре узнает, что принцесса - это и есть та девушка, которая, как он думает, его спасла. Свадьба. Кинжал, которым Русалочка должна убить своего любимого, чтобы вернуться в свой мир. Но она не может и бросается в море. Тело ее превращается в пену, однако вместо того, чтобы перестать существовать, она чувствует солнце и превращается в дочь воздуха.

  -- Меня еще не настиг склероз. Я все это и так помню.

  -- Хорошо. Тогда предлагаю добавить детей воздуха немного раньше. Вот Русалочка выходит из моря и ее замечает воздушный принц Ветерок. Ну, это так... условно. Влюбляется. Но она его не видит. А принц не видит любовь Русалочки к нему, считая это детским увлечением.

  -- Двойной любовный треугольник?

  -- Да! И Когда Русалочка станет одной из дочерей воздуха, она обретет шанс на новую жизнь и любовь.

  -- Мне нужно все это обдумать. И переписать либретто. И... Вирэн ты сейчас несколькими предложениями перечеркнула работу нескольких месяцев?

  -- Не нужно преувеличивать. Да, добавится пара новых сцен, изменится рисунок нескольких танцев. Не более того.

  --Ты не понимаешь! Поменялась концепция. Изменить придется все.

  -- Вы хоть музыку оставите? - девушка растерянно улыбнулась.

  -- Может и оставлю часть композиций. Остальное придется переписывать.

  -- А это не перебор? - Теперь Диана смотрела на Кардена с некоторой опаской. - Слишком хорошо - это тоже не хорошо.

  -- Намекаешь на то, что я - перфекционист?

  -- Прямым текстом говорю. Мэтр, вы рубите с плеча. А это не дело. Если раз за разом перечеркивать все, можно так и застрять в подготовительной работе.

  -- Я хочу создать шедевр.

  -- Создавайте! И не стоит откатываться к самому началу после пары язвительных комментариев, отпущенных недоучкой из Танийской Академии.

  Рудольф почти до крови закусил губу, заставляя себя молчать. А в глазах его плескались боль и растерянность. Дана же, погруженная в себя, продолжала:

  -- Мне, наверное, не стоило говорить всего этого. Что я вообще знаю о том, как создаются шедевры? Я за свою жизнь не поставила ни одного танца. Пара-тройка для себя - не в счет. Ничего не достигла, а туда же - критиковать.

  -- Малышка, -- Карден все-таки не выдержал. - В моем окружении достаточно угодливых льстецов. А вменяемых критиков до обидного мало. И, вообще, не называй меня мэтром. Так я чувствую себя лет на тридцать старше, чем я есть. Жуткое ощущение, скажу я тебе. Давай на 'ты' и по имени? Мы как-никак теперь дружим семьями.

  Катрина откашлялась, привлекая внимание, находящихся в палате к тому факту, что они больше не одни. Вадим перевел взгляд с Рудольфа и Дианы на свою подругу детства и едва удержался от того, чтобы закатить глаза.