Приказано выжить! - Малыгин Владимир. Страница 42

А усы у Синеуса и впрямь знатные, вон как на палец их накручивает:

– Вместе поедем. Всё сам хочу услышать. Возьмём твоих дружинников и хватит. Пораньше только выедем, чтобы меньше людей нас видело. Хотя, слух всё равно пойдёт.

– Можно сказать, что поедем у богов расположения и разрешения на новое дело просить, мол, будем в Плескове лодии морские делать, да через варяжское море ходить, торговлю налаживать. Дома будем каменные ставить, вот и хотим спросить, угодно ли всё это богам? – Влез я с подсказкой.

– Можно слух распустить, скажу Горивою. – Кивнул, соглашаясь, Трувор.

– Но, смотри, если волхвы скажут, что соврал, там же на кол и сядешь. – Буркнул Синеус.

Вот это здорово, это по нашему. А вдруг мне там не поверят или не поймут?

За́темно выехали из ворот крепости, до полудня пробирались через завалы бурелома, ручьи и овраги. Наконец, спешились, и дальше пошли вчетвером след в след по еле заметной тропке. Если бы не походил в своё время по тайге, нипочём бы её не заметил. А так обратил внимание на небольшие просветы в кустах, вытертую местами траву, чуть другого цвета кору корней на тропе. Да и собака указывала верный путь.

В книгах много чего написано про капища – столбы, камни. Вот и тут я увидел сначала высокий частокол из толстенных брёвен, за которым просматривалась крыша большого дома. А, пройдя через ворота, приоткрывшиеся при нашем приближении так, что можно было еле-еле протиснуться только боком, рассмотрел выложенный из камней круг на земле и толстые столбы с потемневшими ликами и рунами. Больше ничего не успел увидеть, потому что был зата́щен Горивоем в большой храм. Стены из посеребрившегося от времени дуба, огромный валун по центру, откуда-то доносится звонкое журчание воды. После солнечного света глаза почти ничего не видят, сильно щурюсь и привыкаю к сумраку. Князья о чём-то разговаривают с высоким, огромным человеком, стоящим у ведущего в темноту помещения, проёма. Тот отрицательно качает головой и скрывается в этой темноте, оставляя нас в тягучей тишине. Если бы не журчание воды, то эта тишина нас бы придавила своей тяжестью, а так, цепляешься за звук и выныриваешь из тёмного омута.

Раздался шорох и появился ушедший громила. Поманил меня рукой к себе, а шагнувших за мной князей остановил раскрытой ладонью.

– Иди вперёд, ждут тебя. – Пробормотал мне, оставаясь в проёме.

Откуда-то сверху падает бледный рассеянный свет, когда прохожу по коридору, повторяя его изгибы, и выхожу в светлый зал. Не знаю, как это помещение тут называется, но оно похоже на большую приёмную, или комнату для совещаний. На чём-то вроде стульев сидят пять волхвов, посередине – самый колоритный, с пышной седой бородой. Длинные белые волосы серебряной волной опускаются на плечи. На лбу какая-то повязка, расшитая рунами или узорами – издалека не видно.

– Подойди ближе, встань вот на этот круг. – Командует левый.

Становлюсь, как указано и жду, что дальше скажут. Молчание затягивается. Когда выспрашивать-то начнут? Наконец, четверо встают и выходят, остаёмся только мы со старшим волхвом.

– Подойди, сядь ближе. – Слышу красивый и звучный голос.

Ага, щазз – сядьте ближе, бандерлоги. Подойду и здравствуй, Каа. Вот такие дурацкие мысли внезапно возникли в голове, нашли время.

Волхв весело хмыкает:

– Садись, не бойся – не съем.

– Он что, мысли мои читает? – Проносится в голове, а старик продолжает, как будто отвечая на мой невысказанный вопрос:

– Твои мысли вот такими рунами у тебя на лбу написаны, садись ближе, разговор будет долгий.

В некотором ошеломлении прохожу и присаживаюсь на указанное место. Мессинг, твою …

– Не удивляйся. Люди, как книги, только не каждому дано суметь эти книги прочесть. Про твоё появление нам боги сказали, только долго ждать пришлось. Не торопился ты.

Сижу в полном обалдении – книги, боги. Куда я попал? А страшно-то как.

– Не бойся, не будет тебе вреда. – Успокаивает меня седобородый.

– Я что, вслух это сказал? – Мелькает мысль.

– Говорю же, всё у тебя на лбу написано. – Уже открыто смеётся волхв. Участливо продолжает:

– Смотрю, тебе никак не опомниться. Может, позже побеседуем?

– Нет, я готов. Только слишком всё неожиданно, простите меня. – Собрал всего себя в кучу.

– Ве́домо нам, что с Русью станет. Знаем, куда все идёт. Поведали нам боги. Вот и тебя прислали в помощь. Вместе мы должны повернуть Русь в правильном направлении.

– Подождите. Если вы всё знаете, я-то вам зачем? Вы тут главнее всех, князьями правите, народ весь за вами… Ничего не понимаю… Что я один смогу сделать?

– Никем мы не правим. Князья сами по себе, мы только показать путь можем, а следовать ли этим путём – каждый сам для себя должен решить. Да и мало нас. На всю Русь около ста волхвов осталось. Старые мы уже, смену себе найти очень тяжело, из тысяч одного находим, и то – не всегда получается волхв из такого. Вот пятеро нас тут и все мы седобородые да древние – жизненный путь свой скоро закончим. А способных к волховству мало, и будет ещё меньше – вырождается народ русский, давят его со всех сторон. Теряет он своё, исконно русское, перенимает чужую веру, кровь и традиции. Даже князей со стороны зовём, потому как свои готовы за сладкий жирный кусок и народ, и самих себя в междуусобной резне под нож пустить.

– Да что я один смогу сделать? Русь огромная, князей и княжеств много, все режут друг друга. Вон и Рюрик своих братьев извести готов, и земли под себя подобрать.

– Ты не торопись. Останешься пока у нас, будет время и поговорить и подумать. С князьями мне встретиться нужно, места они себе уже не находят. Посиди здесь, каши принесут – поешь. Я скоро буду.

В ошеломлении смог только кивнуть, переваривая полученную информацию. Значит, не показалось мне ничего, были у меня какие-то рояли в кустах. И на разных языках могу говорить, и силы прибавилось, и память стала, как компьютер – всё вспомнил, что когда-то читал, изучал, видел или в руки брал. Опять же – предвидение или предчувствие появилось, уже выручало меня сколько раз. Пожалуй, действительно нужно остаться у волхвов, разобраться в себе, рассказать всё, что помню и узнать побольше о настоящем. Да и поддержкой заручиться не помешает. Опять же, планы какие-нибудь наметить. Может, я не по тому пути пошёл?

Пока я предавался размышлениям, мне принесли чашку каши, которую я, невзирая на душевные метания, быстро съел. Запить ничего не дали, ну и ладно, мы люди простые, потерпим.

У волхвов я провёл несколько дней. Говорили обо всём. Оказалось, что волхвы были в курсе моего перемещения, и я свободно мог говорить с ними на любую тему. Рассказывал про историю своей страны, про людей. Много говорили о нынешней ситуации. К моему удивлению, никто не про́чил мне роль месси́и, не планировал пропихнуть на какой-нибудь трон. Получится – хорошо, не получится – продолжать делать своё дело. А на вопрос, какое такое своё дело, я получил простой ответ:

– Ты уже начал его делать. Вот и продолжай, трудись, развивайся, стремись к бо́льшему. Чем больше людей пойдут за тобой, тем большего ты и добьёшься. С тобой отправим Яромира, волхва – поставите храм, веру будем укреплять. Да и тебе он поможет в случае чего. А князя твоего надо переселять в Плесков. Пусть рядом будет, а в Изборске и посадник справится.

Особенно у волхвов понравилось Грому, делать ничего не надо, кашу и мослы дают. Да ещё и Будимир распорядился откуда-то су́чку привести, подходящую ему по размерам.

Вот на этом наши разговоры и закончились. Плюшек никаких не дали, но и такая поддержка мно́гого сто́ит. Да ещё и божественное присутствие. К сожалению, мне не пообещали возвращения домой в конце пути, но и не отказали совсем, сославшись на волю и всевластие богов. Будем надеяться.

Приехали князья и провели в храме целый день. Вышли задумчивые. Пока они там разговаривали, я тоже сторонился всех, сидел под стеной и просто думал, вспоминал и размышлял. Уже привычно пообедал кашей у волхвов, забыв про дружинников, и опять присел на тёплую землю, оперевшись спиной на стеночку, о высоком помыслить. Вместе с князьями вышли все кудесники и проводили нас до ворот. А лошадок-то у дружинников на одну больше, значит, волхвы с самого начала всё знали и уже тогда решили отправить со мной кого-то из своих. Уже начали отъезжать, когда Будимир подозвал меня и Яромира: