Самый черный день (СИ) - Адрианов Юрий Андреевич. Страница 80

Амелия вдруг заплакала. Тихонько, навзрыд, не стыдясь проявления слабости. Блондинка стала говорить ей что-то ободряющее, обняла, прижала её к себе. Но и по её щеке покатилась слеза. Да, все сейчас на взводе и есть кого оплакивать. Кроме меня. Родители в Беллингхэме, а мы с братом, приехали в Сиэтл, самый крупный город в штате Вашингтон, ради учёбы, работы и, конечно же, тусовок! Однако со вчерашнего дня связь пропала, и мы не можем связаться с родными и близкими. Не представляем, что у них там творится. Вдруг, у них нет подобного, что происходит у нас? Беллингхэм, по численности, намного меньше, чем Сиэтл. Вдруг, пронесло?

А вот Курт потерял своего близкого человека. Звали её Хлоя. Когда всё только начиналось, рано утром брат зашёл к своей невесте и её, буквально на глазах у Курти, глодали собственные отчим с мачехой. Нет, они уже не были людьми. Но сама суть происходящего так въелась в мозг старшего брата, что после этого он стал молчаливым, пугливым и постоянно держался за лом, который был у него при себе. И пуская его вход при любом удобном случае.

Я оглянулся. Чёрт, вон один. Тёмная фигура еле плетётся в нашу сторону. Учуял или голоса услышал — мы тут особо и не скрываемся. Тень падает на лицо, поэтому даже не разглядеть, кто он (или она?) и кем был раньше. В прошлой жизни. До того, как умер.

— К нам гости, — комментирую я, указывая в сторону приближающегося, шаркающего и похрипывающего, мужчину. Именно мужчину. В прошлой жизни.

Амелия всхлипывает. Я поудобнее перехватываю биту в руке.

— Давайте без шума, — Конрад выходит вперёд. — Я сам.

Он направляется в сторону ожившего мертвеца, а тот, увидев добычу, резво припускает к нам. Курт, обхватив руками лом и приподняв чуть выше головы, делает несколько шагов к мертвецу. Зомби выходит на пятачок света и видно, что на месте рта у него кровавый след. Значит, кого-то сожрал. Цветастая рубаха аналогично заляпана кровью, джинсы порваны, а ноги босы. Оживший труп делает ещё несколько шагов, тянет руки к Курти, но брат, выбрав удобный момент, со всей силы бьёт нежить по голове металлическим инструментом. Брызги крови. Мертвец, теперь уже окончательно упокоенный, кулём падает к стене у ангара.

Брат подходит ко мне, подмигивает. Мол, прорвёмся, Дэнни. Я разминаю кисть руки, кручу в правой руке биту. Крепкую, стальную биту. На ней уже есть следы крови.

— Связь с департаментом и местным управлением не работает, — нарушил тишину Лукас. — До того как мы отправились на вокзал для эвакуации, по полицейской частоте проскочило сообщение. Там говорили что-то про пункты сбора выживших для дальнейшей их отправки из города. Военные решили основную массу не заразившихся жителей отправить поездами в ближайшие безопасные города, но мы видим, к чему это привело.

Лукас сделал паузу. Чтобы ещё раз прокрутить все события этой ночи. Я тоже задумался. Перед взором мелькали, будто кадры, картинки. Вот мы, на взятом в аренду «Ford», подъезжаем к ж/д вокзалу. По пути мы подобрали двух людей, они выбежали прямо на улицу, где во всю уже хозяйничали мертвецы. Их звали, Грета и Луис, пожилая семейная пара. У вокзала был целый блокпост, обустроенный вышкой, на которой обосновались два стрелка. Периметр оцеплен колючей проволокой, с дюжину солдат, держали на прицеле прилегающую к вокзалу зону. И даже танк пригнали, он стоял у въезда на привокзальную территорию. Нас впустили, медики осмотрели нас, дабы удостовериться, не заражены ли мы. Потом был досмотр, нет ли у нас оружия, проверка документов. Огнестрел надо было сдавать, ведь по заверениям военных, нам нечего бояться под их защитой. Машину пришлось оставить на стоянке. И чёрт с ней. К нам спешит поезд с военными, он нас заберёт. У перрона столпились около сотни, а то и больше людей. Все гражданские. Тут были женщины и дети, старики и беременные, калеки. Много было и мужчин. Но безоружных. И это было ошибкой.

Перед взором мелькает другая картина. Вот и поезд. Чартерный скоростной состав остановился у перрона. Люди загомонили, кто-то расхохотался. Позитивное настроение разнеслось по рядам людей, брат, стоящий рядом со мной, выдохнул, слабо улыбнулся мне. Сказал, что всё позади и вот наше спасение. Света в огромных окнах поезда почему-то не было, ночной мрак будто пожрал изнутри нашу последнюю надежду. Так оно и было.

Я жмурюсь, отгоняя воспоминания. Шутка ли, вспоминать то, что было? Но я всё равно закрываю глаза и прокручиваю события. Поезд останавливается, люди толпятся пока ещё у закрытых дверей состава. Нас с братом оттеснили назад, да мы и не против. Места на всех хватит. Вот, двери открываются. Люди радостно восклицают, да и гул стоит от сотни глоток неимоверный. И в тот же миг, из нутра поезда, из всех дверей и вагонов, десятками выходят…мёртвые. Люди сначала не понимают, что происходит. Только что ты стоял и ждал спасения, вот оно, приехало, мерно перестукивая колёсами, и вдруг спасение оказывается передвигающимся гробом. Первые секунды были безмолвными. А когда люди опомнились, спустя каких-то несколько мгновений, было уже поздно. Зомби хлынули со всех щелей эшелона. И стали планомерно жрать тех, до кого могли дотянуться. А таких было большинство.

Следующая картинка. Люди в панике, кто-то падает, но его не замечают, затаптывают насмерть. Военные открывают огонь, но стреляют они не в сторону поезда, а в прилежащую к вокзалу зону. Брат берёт меня чуть ли не за шкирку, пробивается локтями, вытаскивает из толпы. И мы бежим. Бежим к военным, под их защиту, на которую уповаем. Но, подойдя ближе, видим следующее: на военную заставу, сквозь поставленный на скорую руку забор, идёт целая армия мертвецов. Их не меньше сотни. Они наваливаются на податливый забор всей массой, продавливая его телами и конечностями. Танк, как оказалось, был декорацией. Он стоял на месте и не подавал признаков жизни. Военные, в свою очередь, со всех стволов палили по наступающей ходячей смерти, но в один момент забор поддался и рухнул вместе с первой шеренгой зомби. И волна трупов захлестнула эвакуационный пункт, ранее казавшимся единственным спасением для жителей города.

Я открыл глаза. И вот мы здесь. Успевшие унести ноги из западни. Бежали долго, не оглядываясь назад и делая вид, что не слышим крики о помощи тех, кто остался позади. И вот, нас семеро. Прорвались сюда, в промзону. И пока, у нас есть возможность перевести дыхание для очередного, возможно, последнего и не менее смертельного марш-броска.

— Слушай, а как так получилось, что поезд, наполненный мертвяками, остановился ровно на нашей остановке в центре города? Разве машинист не понимал, что делает? — эти вопросы мучали меня с самого начала всей этой бойни на вокзале.

— Состав автоматизированный, без водителя. Специальная система ATC с помощью компьютера осуществляет управление всего поезда, — сказал Майкл.

Я хмыкнул. Вот вам и автоматизация.

— Так вот, — полицейский откашлялся в кулак, привлекая внимание остальных. — Перед тем, как меня поставили вместе с военными охранять периметр, нам доложили, что по городу ещё есть с полдюжины пунктов эвакуации, кроме нашего, самого крупного на ж/д вокзале. Сообщили мне это как раз перед прибытием поезда. Надеюсь, пункты выстояли и принимают беженцев. Ближайший к нам — автостанция «Always and for all», что на перекрёстке Фалькон-стрит и Парк-Авеню. Остальные все находятся в равномерном отдалении, но, думаю, нам бы добраться до автостанции. В городе происходит чёрт знает что, на дорогах аварии и далеко мы не уедем, если найдём транспорт. Предлагаю идти пешком.

— И далеко идти? — спросил я.

— Пару кварталов на юг, — ответил Майкл за полицейского. — Места здесь те ещё, населённость плотная. Придётся пробиваться с боем.

— А как иначе, — подал голос Джек.

— Так, дайте ещё мне пару минут! — дальнобойщик достал из рюкзака бутылку с водой, открыл её и приник к горлышку. Напившись, произнёс: — Думаю, пять минут погоды не сыграют. Набегаемся ещё до смерти, пока дотащим свои задницы до этого проклятого автовокзала!