Место, где земля закругляется (СИ) - Темень Натан. Страница 37

— Никто никогда не пробовал… — начал тот и вдруг замолчал, выпучив глаза.

— Я могу подойти к этим чёртовым статуям, применить заклинание. Итиол — он как булыжник под ногами, верно? Это как если бумажку разорвёт манекен… та же статуя.

— Да, это возможно… ловушка поставлена на мага, но вы не маг. Даже не обычный человек, вы ничто, для ловушки вас не существует, — потрясённо сказал маг. — Но я не смогу никого защитить на таком расстоянии. Вас может разорвать в клочки.

— Значит, нет проблем. Давайте свою писульку, — Игорь протянул руку, глядя магу в глаза. — Я разряжу ловушку, если она есть, и мы пройдём.

В мёртвой тишине — пираты молча ждали — маг вытащил из мешка заклинание.

— Вас разорвёт.

— Я всё равно покойник, — Игорь взял бумажку.

Пираты расступились. Он кожей почувствовал, что его авторитет пополз вверх, как кривая отчёта по продажам хита сезона. Капитан Роберт делает глупость, но он крут, как яйца динозавра. Он сломает ловушку и откроет дверь в сокровищницу.

Он взял заклинание, сжал во вспотевших пальцах и подошёл к краю площадки. Здесь, вблизи, свет кристаллов был ярче, он мерцал на мраморных лицах, которые, казалось, лукаво подмигивали. Лиловый свет скользил по бубну в руках крайней статуи, то освещая, то погружая в полумрак закорючку на каменном кругляше. Такая же была вырезана на урне возле мраморных ног музыканта. На виолончели закорючка, похожая на раздавленного паука, была вырезана возле грифеля. И ещё на второй урне.

Игорь взялся за бумажку двумя руками. Он ещё ни разу не применял эти штуки. Ощущение было дурацкое. Стоит взрослый мужик с бумажкой, на которой намалёваны какие-то каракули, и ждёт чуда… Ну давай, приятель, не трусь.

— Когда воротимся мы в Портленд, клянусь, я сам взойду на плаху… — отчаянно сказал Игорь, крепко сжав заклинание за края. И замер, глядя на мраморную улыбку.

Закорючки, музыкальные инструменты, лукавые улыбки, глаза, смотрящие вверх и вбок. Куда?

Он поднял глаза к потолку. Здесь он был выше обычного, и возвышался на добрых три метра.

— Эй, маг, — позвал он, не отрывая глаз от накарябанной под сводом строчки из уродливых букв. — Что там написано?

Все дружно посмотрели наверх.

— Это песенка, — нарушил молчание лысый здоровяк. — Её все поют.

— Ага, — подхватил другой пират. — Трам — пам- пампам, мою милку не обхватишь, весит ровно семь пудов…

— Это нотная загадка! — выговорил маг, уставившись на закорючки. — Загадка!

— Эти знаки на всех статуях, — медленно выговорил Игорь. Мозг его, подхлёстнутый слоновьей дозой адреналина вблизи верной гибели, бешено работал. — Кроме одной.

Он посмотрел на статую, что стояла ближе всех слева. Это явно был руководитель маленького оркестра. Строгий взгляд, мантия учителя и в руке камертон.

Игорь сжал в руке размокшую бумажку с заклинанием. Заклинание ветра. Что будет, если он применит его? Он представил, как срабатывает заклинание, как ветерок начинает гудеть между каменных тел, как завибрируют, набирая мощь, мраморные инструменты…

Он протянул руку и взял камертон из руки дирижёра. Позади ахнул маг. Пираты отшатнулись.

Ничего не случилось. Камертон легко вышел из каменной руки. Игорь повертел его в пальцах.

— Что там с песенкой? Какая нота первая?

— Вон та? — дрогнувшим голосом ответил лысый здоровяк. Он показал на статую с виолончелью.

— Моя милка семь пудов, не боится верблюдов… — фальцетом пропел Игорь и слегка ударил по струнам виолончели камертоном. — Как увидит верблюда, так бежит не знай куда…

Загудела виолончель, а он уже перешёл к следующей ноте. Зарокотал барабан, запела лютня, заныла скрипка. И завершающий аккорд в бубен, отозвавшийся звонким эхом под потолком.

Мелодия простенькой песенки повисла под сводами, разнеслась эхом по коридору.

Погребальные урны повернулись с душераздирающим скрежетом. Бесшумно упала вниз резная, полупрозрачная плита двери в сокровищницу.

Они прошли по площадке, мимо ухмыляющихся статуй. В воздухе затихала, тихо вибрируя, песня мраморного оркестра.

Прямоугольный проход в стене зиял вырванным зубом. Золотым зубом. В глубине открывшегося зала засияли отражённым светом факелов золотые огни.

Сокровищница оказалась чередой комнат, забитых ящиками с монетами. Комнаты были разрисованы, как шкатулки: стены, от пола до потолка, украшали мозаичные картины. На одних ряды конных, вернее, ящерных рыцарей тыкали копьями в зады коленопреклонённых врагов. У всех врагов были искажённые ужасом лица. У тех, кто лишился головы, лица продолжали сохранять выражение ужаса.

На других картинах те же рыцари, в рогатых шлемах и с внушительными мечами, штурмовали стены вражеских замков. Вопреки законам перспективы, рыцари шагали по зубчатым башням, как по игрушечным домикам, рубя в капусту вражеские толпы из трёх рыцарей. Отрубленные головы лежали здесь же аккуратной кучкой, нарушая законы математики.

На третьих победители грузили добытые честным трудом богатства в сундуки. Груды золота лежали под ногами ящеров, ожидая своей очереди. Отрубленные головы также присутствовали.

Видимо, те самые сундуки и стояли сейчас посреди сокровищницы. Они громоздились повсюду, образуя ровные ряды, помеченные цифрами. В углах и вдоль стен стояли доспехи, узорчатые, в блеске полировки и сиянии украшений. На стенах висели, закреплённые на штырях, драгоценные мечи, щиты и кинжалы, все в россыпи цветных камней. Просто мечта джентльмена удачи.

Оставив пиратов нырять в золотую мечту, Игорь пошёл по сокровищнице, внимательно оглядывая каждый метр стен и пола. Где можно спрятать самое драгоценное, что здесь есть? Только среди груды золота и камней. Птицу среди птиц, дерево посреди леса. Нет, так можно искать до конца времён… как иголку в стоге сена.

Он вспомнил рисунок, который врезался ему в память — план лабиринта. Сокровищница была обозначена несколькими квадратиками, без всякого намёка на расположение того, что внутри.

Что же делать? Время идёт, защитное заклинание того гляди испустит дух, а он никак не найдёт то, что искал.

В отчаянии Игорь пнул ящик и уселся на него, мрачно оглядываясь вокруг. Пираты, позабыв обо всём, в упоении звенели монетами. Они достали мешки — небольшие, прочные кожаные мешки — и теперь торопливо набивали их под завязку.

Звенел драгоценный металл, бренчали драгоценные камни. Игорь закрыл глаза. План, как живой, нарисовался перед ним. Вот три комнаты — одна большая, квадратная, другая поменьше, третья, за ней, того же размера. Цепочка комнат, соединённых перемычками переходов. В конце третьей, на месте перемычки, толстая чёрточка — не то случайный штрих, не то замурованная дверь. Замурованная дверь…

Он открыл глаза и обернулся. За его спиной, где должна была по плану находится глухая стена, громоздились ящики с монетами. На месте, где надо бы быть двери, стояли, гордо выпрямившись, два комплекта доспехов.

Игорь поднялся с ящика. Приблизился к доспехам. Перед ним стояли два бравых железных молодца. Только лиц у них не было, вместо них на него смотрели закрытые забрала шлемов: один решётчатый, с острой стрелкой наносника, украшенной синим камнем, а другой дырчатый, вытянутый наподобие собачьей морды, с золотыми звёздочками гравировки на изогнутых рогах. Рога изгибались, выходя с боков шлема и соединялись наверху драгоценным камнем алого цвета.

— Сим-сим, откройся, — пробормотал Игорь, разглядывая промежуток между доспешными молодцами. Как раз между ними оказалось расстояние, достаточное для дверного проёма. Поверх несуществующего косяка виднелась надпись из нескольких закорючек, похожих на иероглифы. Некоторые Игорь узнал — это были знаки стихий, или как их здесь называют: огня, воздуха, молнии — небесного электричества.

На стене вместо двери раскинулась цветастая мозаика. Выложенный мелкими кусочками цветного камня рыцарь стоял, держа в одной руке щит, в другой молнию. Короткий меч висел у пояса. Кроме щита, на рыцаре был только рогатый шлем, перчатки и сапоги. Остальное — мускулистое загорелое тело мужика, который сутками не вылезает из спортзала — прикрывала только набедренная повязка.