Научи меня плохому (СИ) - Риз Екатерина. Страница 69

Три месяца, как вся жизнь. Успели поненавидеть, позлиться, сблизиться, полюбить и разочароваться. Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть. Снова возненавидеть.

Эти мысли Катю все выходные мучили. Ждала, что Андрей продолжит злиться на неё, возможно, даже уедет куда-нибудь один, чтобы взять реванш, но он остался, и на следующий день сделал вид, что накануне ничего не произошло. Вот только внутри у него заноза сидела, его выдавали долгие взгляды и сдержанный тон. Но в остальном вёл себя, как идеальный муж. За выходные они вместе выполнили все намеченные на эти дни домашние дела, прошлись по магазинам, посетили модную выставку, на которую получили приглашения, поужинали в ресторане, и даже любовью после занимались, с тем же пылом, а может и большим, чем обычно, Катя невольно отмечала проскальзывающую жадность в прикосновениях мужа. А возможно, это была не жадность, а попытка сломить её. Надо признать, что у него это получалось хорошо. Катя едва выдержала эти выходные. Говорить с Андреем было бесполезно, он на самом деле не хотел ничего слышать и знать, делал вид, что ничего не происходит, и Кате невольно приходилось принимать правила игры. Называла себя трусихой, но у неё язык не поворачивался начать разговор, который без сомнения закончится скандалом. Скандалом, который поставит точку, она в этом почему-то не сомневалсь. А готова ли она закончить всё скандалом? Раньше было всё равно, а вот сейчас…

А как глупо всё кончается! Из-за Старкова. Если бы она только предположить могла…

— Плохо ты как-то выглядишь, — сказал ей Зорькин в понедельник, когда приехал в офис «Зималетто».

— Да? — Катя похлопала себя по щекам, надеясь вернуть им румянец. — Если мне ещё кто-нибудь это скажет, я совру, что муж спать не давал. Чему-чему, а врать я научилась.

Коля сел напротив неё и кинул на стол тонкую папку.

— Я тебя предупреждал.

— Я помню, — тускло отозвалась она. Потом улыбнулась. — Кофе хочешь?

— С печеньем, — тут же отозвался друг детства.

— Хорошо, я Свете скажу. А я пойду к Андрею, пока он не уехал.

Путь до президентской приёмной показался, как никогда, коротким. Вроде шла, намеренно замедляя шаги, хотелось подумать, ещё раз всё взвесить, но не прошло и пары минут, как оказалась перед дверью в кабинет мужа. Слышала его голос, а когда дверь открыла, поняла, что тот по телефону говорит. Хорошо, если честно, боялась, у него застать Малиновского.

Андрей, заметив её в дверях, рукой махнул, приглашая войти. От разговора не отвлекался, откинулся на кресле, а Катя дала себе пару секунд, разглядывала его, потом положила перед ним папку с бумагами, и тихо попросила:

— Подпиши.

Жданов в кресле выпрямился, потянулся за ручкой, и, не читая, начал расписываться на строчках, на которые жена указывала.

— Если смогу, я, конечно, приеду сам. Но я не считаю своё присутствие обязательным. Хорошо, присылайте своего человека. Парламентёра, да. Встретим, как полагается. У нас показ скоро, поэтому командировки в ближайшее время я не планирую, в Москве дел много. Да, конечно… Созвонимся завтра. До свидания. — Трубку положил и выдохнул: — Прямо мечтают меня в Киев заманить!

Катя слабо улыбнулась.

— Ты сопротивляешься?

— Пока да. — Он посмотрел на только что подписанные бумаги. — Это что?

Катя папку закрыла и осторожно придвинула её к Андрею. Сглотнула, чувствуя, как немеют кончики пальцев.

— Я вернула тебе «Зималетто». Поздравляю. Надо только заверить…

Он уставился на неё пустым взглядом, потом опустил глаза на папку. Ладонь на неё положил.

— И что это значит?

Катя головой покачала.

— Ничего, просто… Александр Юрьевич…

— Ты что задумала? — отрывисто спросил он, буравя её взглядом.

Губы дрожали, и поэтому никак не получалось изобразить улыбку, но голосу постаралась придать бодрости.

— Всё идёт по плану, Андрей Палыч. Всё идёт по плану.

Всё произошло неожиданно, кажется, в одну минуту. Андрей никак не мог опомниться. Ещё вчера у него была жена, дом, вроде как семья, пусть и придуманная, но от этого обязанностей не меньше, пусть всё и напоказ. Но всё это было! А вот спустя два дня, после ссор и выяснения отношений, он стоял и наблюдал, как Катя спокойно складывает свои вещи в чемодан, с которым когда-то и пришла в этот дом. В его дом. Всего два с половиной месяца прошло, самые долгие месяцы в его жизни, а вся жизнь перевернулась с ног на голову. И вроде бы он сейчас должен радоваться тому, что всё, наконец, закончилось. Он ведь мечтал об этом, ждал с нетерпением, и, как сейчас вспоминалось, ещё вчера ждал, правда, уже как-то отстранённо, понимая, что время идет, день за днём летит, и вот скоро, скоро… Это «скоро» пришло чересчур неожиданно. Настолько, что он растерялся и попытался Катю отговорить от задуманного, сказал, что это совсем необязательно, и, вообще, он не готов.

— Ты не готов?

Он развёл руками, не зная, что ей сказать.

— У нас было две недели впереди. Я ещё не придумал убедительную причину… И ты, кстати, тоже. Так зачем спешить?

— Какая разница, Андрей? Сейчас или через две недели. — Катя не сложила, а скорее скомкала свои брюки от костюма, сунула их в чемодан. — Ты всегда можешь выдержать паузу.

Жданов нахмурился.

— Что это значит?

— Что ты в расстройстве и объяснять что-либо не в состоянии.

Его брови окончательно сошлись на переносице.

— Откуда ты этого набралась? Можно подумать, ты уже разводилась раза три!

Катя перед чемоданом остановилась и уставилась на него почти с ненавистью. Она на самом деле его ненавидела, хотя он и не был ни в чём виноват. Но его приходилось собирать, чтобы уехать из этого дома, и от этого на душе было тошно и мерзко. Но Катя, как могла, старалась не показать своих чувств Жданову. Он и без того стоял у неё над душой и своими разговорами последние силы у неё отнимал. Он, оказывается, был против её отъезда! Против развода он не возражает — конечно же, нет! — а вот уезжать ей совсем необязательно. Как выяснилось, ему с ней удобно жить. Вот ведь… Чего только не выяснишь, ругаясь с мужем перед разводом.

Ему удобно. Кто бы мог подумать?

Они и сейчас ругались, разве что не кричали и не обвиняли друг друга, но ругались, и это тихое бешенство намного сильнее било по нервам. У Пушкарёвой даже руки тряслись, и поэтому она комкала свою одежду, понимая, что сложить как следует всё равно не сможет. Нужно ещё немного продержаться, нужно собрать чемодан, дотащить его до прихожей, а потом выйти за дверь. Вот и весь план на будущую жизнь. Когда замуж выходила, была уверена, что через три месяца будет точно знать, что и как ей делать, чем заниматься и как жить. Ошиблась. Что ж, бывает. Но она и это выдержит. Лишь бы от Андрея поскорее уехать. Но если он так и будет стоять в дверях и наблюдать за ней полным скептицизма взглядом, она до утра прособирается. Или это его цель?

За последние два дня они ни одного доброго слова друг другу не сказали, хотя Андрей был уверен, что убеждает её не торопиться и остаться. Но на самом деле он ничего для этого не сделал и не сказал. Все его причины были какие-то дурацкие и глупые. То ему удобно, то он не знает, как объяснить родителям и знакомым, то принимался обвинять её и сетовать на женские капризы и обиды. Кажется, он всерьёз не понимал, почему Катя не соглашается с его доводами. Не понимал, почему она так торопится уехать, раз у них всё не так плохо. Они же вместе прожили несколько месяцев! И в последнее время их ничто не тяготило, так почему бы…

— Это, конечно, смешно, но я набралась этого в глянцевых журналах. Там, порой, попадаются не глупые статейки.

— Отлично! Моя жена учится на глянцевых журналах! Мне это в страшном сне присниться не могло!

— Слава богу, жена почти бывшая.

— Ах вот как!.. Ну, тогда, действительно, слава богу!

— Мне казалось, я тебе огромное одолжение делаю. Мы ведь об этом и договаривались.

Жданов посверлил её взглядом. Вроде бы злился, но на самом деле слова подбирал.