Научи меня плохому (СИ) - Риз Екатерина. Страница 77

— Маша, он пришёл? — шёпотом поинтересовалась она у подруги.

Тропинкина, чересчур громко, как Кате показалось, переспросила:

— Андрей Палыч? Да, минут двадцать назад.

— Хорошо, я у себя…

— И Ждановы тут, Кать. Сегодня же Совет.

Будто она забыть могла!

По коридору до своей приёмной почти бежала. Не повезло только перед самой дверью, когда уже до ручки дотянулась, из-за угла Кира и с Малиновским вышли, и на неё, конечно же, уставились. Пришлось гордо вздёрнуть подбородок и чинно войти в свою приёмную. Только там дыхание перевела.

До начала Совета оставалось два часа. Они тоже прошли в переживаниях. К ней за эти два часа кто только не заглянул. Первым гостем была Маргарита, которая, к счастью, не принялась сетовать, как в последние дни без конца делала, а наоборот постаралась Катю подбодрить, за что та свекровь вполне искренне поблагодарила. Следом заглянул Воропаев, снова начал намекать и требовать честного ответа: что в «Зималетто» на самом деле происходит. Катя лишь пожимала плечами, постукивала ручкой по столу, а потом спросила Александра: что люди говорят об их с Андреем расставании.

Воропаев зубами скрипнул, уставился на неё с большой претензией, а затем сообщил:

— Ты меня не проведёшь.

— В смысле?

— Думаешь, я не знаю, зачем вам всё это понадобилось? Очередной спектакль. Внимание отвлекаете.

Катя ручку отложила.

— Александр Юрьевич, вы бы уже определились, что и для чего мы делаем. То женимся, чтобы внимание отвлечь, то разводимся.

Он кивнул и неприятно ухмыльнулся.

— Вот-вот, в очередной раз убеждаюсь в том, какая скудная у Жданова фантазия. Он и Кире врал также не умело.

— Но она ведь верила? — невинно спросила Катя.

— Я тебя съем и не подавлюсь, — порадовал он её, а когда дверь за ним захлопнулась, Пушкарёва, наконец, смогла вдохнуть полной грудью.

Последним визитёром оказался Пал Олегыч, но того интересовали рабочие моменты, и о личном он не говорил, хотя Катя и замечала, какие взгляды свёкор иногда на неё кидает, ему явно было что сказать, но он, как человек интеллигентный, предпочитал держать своё мнение о чужой личной жизни при себе.

Только вот Андрей не пришёл и даже не попытался с ней созвониться, чего Катя, вообще-то, ждала. Думала, что он явится, как только узнает, что она пришла на работу, и начнёт раздавать ей указания — как смотреть, что говорить и что при этом врать. А его молчание заставляло нервничать. Хотя, может, он этого и добивался?

Когда она вошла в конференц-зал, её изнутри всю трясло. Правда, силилась этого не показать, уверенно улыбнулась Ждановым-старшим, кивнула Маше, которая споро раскладывала на столе папки с распечатанными копиями отчёта, а когда, наконец, осмелилась взглянуть на мужа, который уже сидел за столом, поняла, что тот её разглядывает. При этом так хитро-хитро щурится. Конечно же, она сразу краснеть начала! Попробовала мимо него проскользнуть, при этом стойко игнорировать пристальный взгляд Воропаевой, которая за ними следила неотрывно, но Андрей всё испортил, отодвинув для неё соседний стул, и почти приказным тоном произнёс:

— Садись.

Малиновский, пристроив на краю стола загипсованную руку, заметил:

— Последний Совет, Катенька. Жаль?

Пока она соображала, что бы ему такое ответить, чтобы следующий час он к ней не лез, Пал Олегыч заговорил:

— Мы скорее пожалеем, чем Катя. В этом я на все сто уверен.

— Не жалей, пап, — отозвался Андрей, ловко сворачивая крышку на бутылке с минеральной водой. — Мы с Катей поговорили и решили, что она остаётся.

В зале ненадолго повисла тишина, все посмотрели на неё, а Катя вдруг поняла, что лицо у неё, наверное, сейчас странное, не радостное и не согласное. Пришлось растянуть губы в улыбке. На секунду встретилась взглядом с Кирой, и вот тут улыбка стала более искренней.

— Правда, остаёшься?

— Да. Пока…

— Пока никто не против, — закончил за неё Андрей и довольно хмыкнул. — А ведь никто и не против! Так что, не переживай, милая.

После «милой» она изловчилась и двинула ему по лодыжке. Жданов чуть водой не поперхнулся, но от болезненного возгласа, и даже укоризненного взгляда, удержался. И только Александр Юрьевич в ладоши пару раз хлопнул, аплодируя.

— Молодцы. — И тут же поинтересовался: — Пал Олегыч, неужели вы не понимаете, что всё это было задумано специально?

— Саша, прекрати, — торопливо шикнула на него Маргарита, а к сыну и невестке стала присматриваться внимательнее, будто пытаясь разгадать какую-то тайну.

— Может, мы уже начнём? — недовольно проговорила Кира, открывая папку с отчётом. — Или ещё раз поздравим Катерину Валерьевну с назначением? Слишком часто это происходит, на мой взгляд…

— Некоторые умеют устраиваться, — хмыкнул Милко, развалившись на стуле.

— Так, всё, начинаем, — командным голосом произнёс Андрей, надеясь пресечь тем самым все лишние разговоры.

— Она что, не уходит? — это было первое, что услышала Катя после окончания Совета. Как возможность уйти представилась, она из-за стола поднялась, из зала вышла, и вот тут услышала голос Киры. Возмущённый громкий шёпот, он прозвучал требовательно, вот только никто ей не ответил. Да и Катя не желала слышать эти ответы, громко стуча каблуками, прошла по приёмной, мимо Вики, которая проводила её выразительным взглядом, не удержалась и хлопнула дверью. Хотелось остановиться, затопать ногами и придумать для мужа какое-нибудь по-особенному оскорбительное прозвище. И мало того, что придумать, а ещё прокричать его на всё «Зималетто», чтобы все знали, как она на него зла. А она зла! Зла, потому что он поймал её в те же сети, что и она его когда-то. А она глупо попалась. Из-за страха, что родители её осудят — а они осудят! — если узнают правду. Что их дочка, любимая и невинная, шантажом заставила начальника на себе жениться.

Если бы она была очень смелой и безрассудной, какой планировала стать после замужества, она, наверное, могла бы не обращать внимания на слова родителей, но она такой так и не стала, поэтому и оказалась в такой ситуации.

— Ты нечестно со мной поступаешь, — сообщила она мужу, когда он зашёл к ней час спустя. Сотрудники разошлись на обед, офис затих ненадолго, а Катя предполагала, что её пригласят на семейный обед в конференц-зал, вот только идти ей совсем не хотелось. Но как откажешься?

Андрей вошёл, дверь легко толкнул, чтобы та прикрылась, а на жену взглянул якобы удивленно.

— Ты о чём?

— Ты пользуешься моей любовью к родителям, нежеланием их расстраивать.

— А разве ты этим, в своё время, не воспользовалась? — Андрей наклонился к ней. — Или думаешь, я родителей не люблю?

Катя подняла на него глаза.

— Андрей…

Он умудрился поцеловать её в губы, прежде чем она успела отстраниться.

— Прекрати!

— Да я ничего не сделал.

— Всё ты сделал. Я хочу развестись!

Жданов смешно скривился и головой качнул, явно не веря её словам.

— Я хочу, — повторила Катя, как можно увереннее.

— Почему?

— Что значит, почему?

Он стол обошёл, присел перед Катей на корточки и ухватился за ручки её кресла, не позволяя ей откатиться подальше. Катя неуютно заёрзала, попыталась колени в сторону развернуть, чтобы от Жданова подальше, потом в макушку его ладонью упёрлась, когда он носом попытался под подол её юбки зарыться.

— Прекрати немедленно, — шикнула она на него. — Я пытаюсь говорить с тобой серьёзно, а ты… Андрей, в конце концов. Иди уже обедай!

— Сейчас пойдём.

— Я не пойду. Жданов!

— Я тебе говорил, что не люблю, когда ты меня по фамилии называешь?

— Нет, но теперь я буду знать… — Принялась бить его по рукам, которые полезли, куда не нужно. — И называть тебя буду только так! — А когда окончательно выбилась из сил, выдохнула ему в лицо. — Всё равно разведусь с тобой! — Сдула с раскрасневшегося лица прядь волос, и стукнула мужа по спине, когда он ей рот поцелуем закрыл. Потом ещё раз стукнула, потом забыла об этом.