Лисьи Чары (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна. Страница 35
* * *
Она могла бы поспорить, что не уснула, даже не сомкнула глаз. Ну, может только на мгновение, чтобы моргнуть. Нет, она не спала. Кто-то ходил по полу, легонько топая, и под этими мягкими шагами едва слышно поскрипывали половицы. Шаги не походили на обычную по звериному легкую походку Низу. Кто-то шумно задышал у самого ее уха. Пан осторожно приподнялась, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. Незнакомец коснулся ее руки тонкими холодными пальцами, похожими на ножки паука. Пан подавила дрожь. Пальца побежали выше, мелко перебирая волоски на коже шутовки, коснулись ее шеи, щеки, виска. Две руки сдавили голову девушки, еще одна зажала ей рот. Между губ текло что-то сладкое, липкое, похожее на кленовый сироп, но несказанно противное. Отстраненно-безразлично Пан сообразила, что это отвар болотного лотоса, сильнейшее снотворное, вызывающее галлюцинации. Кому понадобилось травить ее? Кому-то из придворных Злотана? Скорее всего, королевской фаворитке (интересно, на кой она Злотану сдалась?), этой курице ощипанной Дженнифер.
Стоп! Откуда здесь Дженнифер? Это мельница на реке Рыжанке на окраине Листерпигского герцогства!
Пальцы, лишенные рук, продолжили шарить по ее телу, теперь уже вгоняя в панику, но рот был слеплен сладкой жидкостью намертво. По лицу потек ледяной пот. Пальцы коснулись глаз, и Пан поняла, что сейчас распрощается с ними навсегда. В этой кромешной тьме о слепоте думалось как-то безразлично. Пальцы слегка надавили, нажали посильнее, а потом ладонь с размаху ударила шутовку по щеке.
* * *
Пан дернулась и открыла глаза. Низу перевел дух.
- Ты в порядке?
- А что? – глупо спросила Пан. Во рту было солоно от крови. Подняв руку, она коснулась губ. На пальцах остались красные капли. – Мне снилось…
- На той стороне есть разная дрянь, - мрачно сказал лис. – Обычно она держится далеко от границы, зная, что ее не пропустят, но теперь такой повсюду кавардак.
Совершенно неосознанно Пан вцепилась в его руку, но тут же отпустила.
- Прости. Тварь хотела выдавить мне глаза. Пан-безумец! А что будет, если «плотина» сломается?
Где-то в полутьме лис, видимо, кивнул.
- Ну, все, спать я больше не буду, - мрачно пообещала шутовка.
Глаза, как нарочно, слипались, и перебороть сон было почти невозможно.
- Расскажи что-нибудь? – попросила Пан.
- Лучше ты, - оборотень ехидно хмыкнул. – Это же тебя в сон клонит.
- Ну, не знаю… что?
Лис некоторое время молча ворочался, устраиваясь поудобнее, что с раненым плечом и обожженными руками было непросто. Потом раздался его тихий, мягкий голос:
- Давно хотел спросить: почему ваша магическая гильдия послала сюда твоего отца и этого черного? Из них и разведчики, и бойцы, ты извини меня, как из Наризы – монашка, - и строго добавил. – Без обид.
Пан хмыкнула.
- Это старая история. Еще до моего рождения было. Папочка подвиг совершил и мир спас, по крайней мере, по его словам. Я бы ему тут доверять не стала.
- Ну, мир все еще существует, и земля вертится, - заметил Низу.
- Это точно. Кажется, взбунтовался кто-то из некромантов-недобитков. Гильдия послала тогда троицу самых негодящих магов, потому что вроде как и беда была небольшая, и людей куда-то надо было деть. В общем, послали моего отца, Рискла и еще одну белую, ее звали Эйслин, насколько я помню. Некромант оказался посильнее, чем полагала гильдия, и едва не уничтожил половину графства, где засел, уж не помню, где это было. Но папочка всех победил, за что и получил звание боевого мага и неплохую премию, на которую, если я не ошибаюсь, закатил шикарную свадьбу с моей мамочкой. Боюсь, подвиг был сомнительного толка, но слухи и газетчики сделали свое дело. А поскольку Мартион – нынешний Архимагистр – пришел к власти уже после этой эпики, он мог и не знать обстоятельств. А может, опять решил по дешевому сбыть отца и черного с рук. Мартион – странная личность, и вконец свихнулся на дуухах.
- Приятно знать, что хоть кто-то в нас верит, - фыркнул лис.
- Я тоже в вас верю, - пожала плечами Пан. – А Мартиончик вас еще и поджарить хочет. Кажется, его заветная мечта: анатомический атлас всех возможных нелюдей. Он бы и людей, наверное, препарировал, если бы за это голову не рубили.
- А трупы на что? – удивительно безразличным тоном поинтересовался Низу.
- Трупы, видимо, не так интересно, - неуместно хихикнула Пан. Все еще клонило в сон, отчего настроение портилось, и приближалась истерика. – Так, я сейчас усну или помру.
- Что из себя представляет король? – пришел ей на помощь лис, найдя новую тему для разговора.
- Злот? – Пан задумалась. – Сложно сказать…
- Тут все чуть ли не некролога со дня на день ждут.
- Он болен, болен скорее всего очень серьезно, по крайней мере почти не встает с постели. Да и выглядит, честно сказать – как для похорон. Но ум у него острый, как моренгский клинок. Злотан меня иногда даже пугает.
- Очень странно, что король послал сюда разбираться, ты уж извини, совсем молодую девицу, - Низу попытался не очень удачно смягчить свое замечание. – Пусть и канзару, и опытную, но все-таки…
Пан, однако, не обиделась.
- Он странный. Тут без разговоров. Очень странный. И уж не знаю, почему он мне так доверяет. Когда я появилась при дворе три года назад, просто стажировку тогда проходила по протекции учителя, Злотан сразу же меня заметил и назначил королевской дурой. Честное слово, я не могу до сих пор понять, чем так приглянулась величеству. Зато теперь среди двора слухи ходят – залюбуешься! – шутовка хихикнула. – Большую часть распространяю я, а остальные… едва ли настолько чудовищные предположения приходят в голову, допустим, канцлеру. Скорее всего, у Злота еще и странное чувство юмора.
- Очаровательный правитель, - хмыкнул оборотень.
- У вас есть правитель?
- У нас, в смысле – у лисов, или у нас – нелюдей вообще? – уточнил Низу.
- По любому.
- Во времена Ловров все мы подчинялись единому королю, не делавшему различия на людей и нелюдей. Потом при семействе Божара, вроде как, у нас появился свой вождь, но, честное слово, в глаза его никто не видел.
Опять закончились темы для разговора. Пан почувствовала, как ее веки закрываются.
* * *
- Он убил меня из-за тебя, - укоризненно сказал ребенок.
Он сидел у Пан на груди на корточках, уперев шестипалые ладони ей в ключицы. Дышать было трудно. Шутовка попыталась сбросить с себя это странное создание, но ничего не вышло. Заостренные ногти неглубоко прокололи кожу, и ребенок еще удобнее устроился. Огромные, выпуклые глаза внимательно, жадно изучали лицо шутовки.
- Если бы не он, я бы съел тебя медленно, по кусочку, по капельке.
Из-за спины появились еще две руки – необычайно тонкие, гибкие, и на каждой были по восемь тонких, острых пальцев. Пальцы погладили лицо Пан, зарылись в ее волосы.
- Мои братья и сестры придут за тобой, потому что ты теперь помечена, моя любимая. Я хотел, чтобы твое красивое лицо, твои волосы, твое тело сохранились в своем идеальном виде. Я бы заполнил тебя, я бы стал тобой. Но теперь тебя порвут на части. Это очень больно.
Пан попыталась ответить. Потом она попыталась закричать. Кожа твари расползлась по бокам, между ребер протиснулись еще две руки. Одна зажала девушке рот, вторая безбоязненно взяла двумя пальцами защитный чар, безуспешно постреливающий искрами, а шестью оставшимися погладила грудь шутовки, едва скрытую платьем. Злость пересилила страх, и Пан пообещала сломать пакости челюсть.
Тварь показала зубы, растущие в четыре ряда, нагнула свою морду, уже совсем не похожую на человеческое лицо, к самым глазам Пан, лизнула по векам девушки языком, похожим на плеть-девятихвостку. И внезапно – вывернулась наизнанку. На груди у Пан сидела маленькая девочка, плакала и терла глаза грязными кулачками. Хотелось обнять и приласкать ее, утешить. Воспоминание о чудовищной шестирукой твари медленно таяло, уходя, забываясь. Пан подняла тяжелую руку, чтобы коснуться испачканного лица ребенка.