Огненный котёл (ЛП) - Шеттлер Джон. Страница 11

Молодой старший помощник наконец окончательно убедился, где они находились и какова была их судьба. Это было проще всего. Он мог поверить в это после того, через что они уже прошли, и на этот раз рядом не будет Карпова с его спекуляциями. Теперь нужно было решить, что делать, и больше, чем чего бы то ни было, он хотел видеть Вольского в командирском кресле. Что мог сделать он сам?

Остальные на ГКП пристально следили за нам со своих постов. Они видели, как он хмурился, перелистывая свои справочники и просматривая данные, хранившиеся на его собственном бывшем посту. Чем больше они наблюдали за ним, тем более становилось очевидным, что Федоров был чем-то серьезно обеспокоен.

— Товарищ капитан-лейтенант, — решился, наконец, Роденко. — Вы что-то выяснили, или это был еще один плохой сон?

— Плохой сон? — Посмотрел Федоров на командира радиотехнической части. — Хорошее определение, Роденко. Если я прав, и Николин перехватил верные данные, то на этот раз мы оказались в самом настоящем кошмаре, и теперь единственный вопрос, который стоит перед нам — это что нам с этим делать?

— Не беспокойтесь, — ответил Роденко. — Системы начинают приходить в норму. Наблюдаю воздушные цели над Сицилией и Сардинией, но ни одна из них не направляется в нашу сторону. На этот раз никто не сможет застать нас врасплох, а мы сами можем уничтожить все, что попытается это сделать. Что вас так беспокоит?

— То, что если я верно определил дату, то это 11 августа 1942 года, и мы находимся в непосредственной близости от одного из крупнейших морских сражений этой войны. Что меня беспокоит? — Федоров пристально посмотрел на него, понизив голос, чтобы остальные не услышали. — Могу сказать одним простым словом: выживание.

Споры в Адмиралтействе шли очень долго. Неудачная отправка конвоя PQ-17 в Мурманск закончилась катастрофой, когда были потоплены двадцать четыре из тридцати девяти судов конвоя. А теперь премьер-министр настаивал на том, чтобы сделать то же самое на Средиземном море. Разумеется, у Адмиралтейства были свои соображения. В Атлантике обстановка оставалась достаточно напряженной. Немецкие подлодки продолжали кровавое пиршество на коммуникациях, уничтожая слишком много кораблей, для охранения которых никогда не хватало крейсеров и эсминцев.

Теперь же он требовал от флота собрать в единый кулак 50 военных кораблей, чтобы провести на Мальту всего 14 транспортов! Сначала это казалось нелепым. Катастрофа конвоя PQ-17 заставила прекратить все конвои в Россию, а теперь это? Тем не менее, премьер-министр со своим привычным убедительным красноречием смог разъяснить безотлагательную важность острова для хода войны на западном театре боевых действий.

В этот год Британия не видела ничего хорошего. Роммель высадился в Африке и отбросил Окинлека к Газале, а затем снова вынудил к отступлению к дельте Нила в мае. Сейчас бои шли не более чем в 60 милях к западу от Александрии. Тобрук значительное время держался в осаде, оставаясь в глубоком тылу итальянских войск, будучи единственным остатком выгодной позиции, занимаемой когда-то в Африке частями британской 8-й армии. Он, наконец пал 21 июня, не оставив британцам никаких позиций в пустыне, однако истребители оттуда были эвакуированы на Мальту. Силы гитлеровской коалиции катились неукротимым валом, и Мальта оставалась последней одинокой скалой на его пути.

Если и был кто-то, способный действительно описать ужасный характер ситуации, то это был Черчилль, и именно это он и сделал, убедив адмиралов, что защита Мальты имеет первостепенное значение. «Мы можем потерять наши корабли в этих боях, — утверждал он. — Но Мальта — наш непотопляемый авианосец, стоящий прямо на пути конвоев с припасами, необходимыми для поддержки Роммеля». С Мальты КВВС могли отправлять самолеты на разведку, чтобы обнаруживать вражеские транспорты и наводить на них ударные самолеты. После катастрофы на Крите немецкая армия вряд ли могла выбросить на остров парашютный десант, а итальянский флот не продемонстрировал ни решимости, ни способности обеспечить высадку морского десанта.

И бои за Мальту стали отголоском легендарной Битвы за Британию. Остров ежедневно подвергался налетам самолетов с Сардинии и Сицилии, которым противостояли «Спитфайры», доставляемые авианосцами Королевского флота. Черчилль утверждал, что немцы могли занять хоть всю Северную Африку, но для окончательной победы англичане должны были удержать три позиции: Гибралтр на одной оконечности Средиземного моря, Суэцкий канал на другой, и Мальту — прямо посередине этого плавильного котла. Остров оставался препятствием на пути врага, и пока он не был захвачен, части Роммеля не могли быть должным образом обеспечены.

Поэтому «Операция», как ее называли в ходе планирования, считалась настолько важной, что Королевскому флоту требовалось задействовать половину доступных кораблей сопровождения. Красноречивые аргументы Черчилля, выкрикиваемые с командного поста премьер-министра, не могли остаться без ответа. Был сформирован новый конвой — еще один под обозначением «Уинстона Специальной», или WS-21S. Задачей было доставка жизненное необходимых припасов и топлива на Мальту, и охранение должно было стать самым мощным из тех, что до сих пор создавалось в этой войне.

Для обеспечения различных аспектов операции должны были быть задействованы не менее пяти авианосцев, дабы собрать столько мощи морской авиации, сколько возможно. Ядром группы прикрытия должны будут стать два крупнейших линкора межвоенного периода — «Нельсон» и «Родни». Это были оба корабля своего типа и единственные корабли британского флота, вооруженные 406-мм орудиями. Тяжелые и неповоротливые, способные развить не более 21–23 узлов, они были, тем не менее, отлично бронированы и идеально подходили для сопровождения медлительных транспортных судов. Оба хорошо зарекомендовали себя, обеспечивая защиту конвоев в Атлантике от немецких надводных кораблей, а «Родни» сыграл важную роль в охоте на «Бисмарк» чуть больше года назад.

Девять крейсеров и около тридцати эсминцев, включая корабли, отозванные из восточной части Средиземного моря, являли собой одно из крупнейших военно-морских соединений из когда-либо созданных. Все они были собраны для защиты всего четырнадцати драгоценных транспортных судов, включая жизненно важный быстроходный нефтеналивной танкер «Огайо», который Черчилль выцыганил у американцев, задействовав свою легендарную способность к убеждению.

Пять авианосцев носили возвышенные названия, олицетворяя имперскую мощь: «Неукротимый», «Победоносный», «Орел». К ним присоединились еще два — «Аргус» и «Яростный», последний из которых имел особую задачу по доставке тридцати восьми «Спитфайров» для поддержки находящихся в тяжелом положении авиационных частей на Мальте. Крейсера олицетворяли собой далекие форпосты империи — «Нигерия», «Кения», «Манчестер», «Каир». Другие носили имена древних богов, властвовавших над судьбой людей, действовавшим в этих водах в прежние времена — «Харибда», «Сириус» и «Феба».

Это огромное соединение вышли из внутренних вод Британии в Бискайский залив. Авианосцы подняли истребители, начавшие пролеты над конвоем в рамках учений по распознаванию самолетов. Четырнадцать транспортных кораблей отрабатывали высокоскоростные маневры перестроения из четырех колонн в две, как это было принято во враждебных водах. Они прошли Геркулесовы Столпы, мимо огромной Гибралтарской скалы серой безлунной туманной ночью 10 августа. На следующий день сменившие старые «Си Фулмары» «Си Харрикейны» начали полеты с пяти авианосцев, обеспечивая воздушное прикрытие конвоя. Среди этих авианосцев был и HMS «Фьюриос», восстановленный из близкого к металлолому состояния после мучительной встречи год назад с загадочным немецким рейдером в Атлантическом океане. Теперь он вернулся в строй, выполняя задачи авиатраспорта.

Все словно шло по плану, пока спустя час после полудня 11 августа не случилась катастрофа. Опытный немецкий подводник, капитан Хельмут Розенбаум сумел пройти мимо эсминцев сопровождения и выпустил четыре торпеды по HMS «Игл». Все они поразили цель. Корабль был разорван четырьмя взрывами, вызывавшими катастрофическое затопление, и неудержимо пошел ко дну. В считанные несколько минут члены его экипажа отчаянно боролись за свои жизни, пытаясь выпрыгнуть за борт и схватиться за что-нибудь, плавающее вокруг корабля. Один из матросов увидел побелевшее лицо своего товарища и бросился к нему, только чтобы обнаружить, что того буквально разорвало пополам одним из взрывов.