Белая Роза (ЛП) - Эвинг Эми. Страница 29

— Это именно то, о чем ты просила, — сухо отвечает Люсьен.

Я в шоке поворачиваюсь к нему. — Что? Что вы имеете в виду?

— Не сказал ей, не так ли? — спрашивает Сил.

— Что должен был сказать? — требую я.

— Я сказала, что этот чертов план сработает только в том случае, если мы найдем суррогата с отличной оценкой за Рост, — говорит Сил. — И это ты, не так ли?

— Но… Я думала… Люсьен? — Я не знаю, что сказать. Люсьен так и не сказал мне об этом. Он сказал, что выбрал меня, потому что я напомнила ему о своей сестре.

— Вайолет, — говорит он, делая шаг ко мне. Я инстинктивно отступаю. — То, что я тебе сказал, было правдой. Ты напоминаешь мне о ней, об Азалии. И у тебя также идеальный показатель за Рост.

— Ты должен был сказать мне — говорю я.

— Разве это имело бы значение? — спрашивает Люсьен. — Ты была бы готова мне доверять?

Я не хочу отвечать.

Сил снова рассмеялась. — Не идеальный отец, на которого ты надеялась, не так ли? Азалия думала то же самое.

На лице Люсьена мелькает боль.

— Не говорите так, — огрызаюсь я.

— Только ее смерть позволила ему увидеть – действительно увидеть – что вещи должны измениться, — говорит Сил.

— И каков твой предлог, чтобы скрываться здесь на протяжении четырех десятилетий? — возражает Люсьен. — Это было какая-то стратегия? Ты была так же напугана, как и я. Она и тебя изменила.

Бледно-серые глаза Сил сузились. — Ты понятия не имеешь, что я прошла, чтобы добраться сюда.

— Ты понятия не имеешь, что мы пережили, — говорю я. — И все это время Люсьен рассказывал мне, что у меня есть какая-то таинственная сила, и ты должна быть той, кто должен показать мне, что это такое, поэтому не могли бы мы уже разобраться со всем этим, пожалуйста, потому что меня тошнит от тайн и лжи.

На губах Сил проявляется подобие улыбки. — Что бы вы ни пожелали, ваша Королевская Милость. — Я скриплю зубами. Она обращается к Гарнету, Люсьену и Эшу. — Вы трое, отведите лошадь в сарай и выгрузите остальную часть припасов. — Она осматривает Рейвен сверху вниз, что-то в ее выражении смягчается. — Сколько месяцев? — спрашивает она.

Рейвен смотрит на меня.

— Я не знаю, — говорит она, теребя свой объемный свитер. — Может быть, три?

Сил идет вперед и кладет руку ей на живот. Рейвен вздрагивает.

— Что они с тобой сделали? — шепчет Сил.

— Все, — отвечает Рейвен.

Она кивает, затем поворачивается. — Что вы все еще здесь делаете? — резко обращается она к мужчинам, все еще зависшим у дверей. — Вон! Никакой еды, пока этот телега не будет разгружена.

Эш оглядывается на меня, приподнимая бровь. Я пожимаю плечами. Это то, ради чего мы пришли. Эта женщина может быть неприятной, но я не думаю, что она причинит мне боль. Мы здесь в безопасности. Я чувствую это. Они втроем уходят в ночь.

— Садитесь, — говорит Сил, указывая на обеденный стол. Рейвен и я повинуемся; она направляется на кухню и возвращается с двумя чашами тушеного мяса с морковью и луком в обильном коричневом соусе. Я едва могу дождаться, когда она положит ложку рядом со мной, прежде чем начать есть. Рейвен и я жадно едим. Единственные звуки – звон столовых приборов о тарелки и периодические стоны удовлетворения. Миски пустеют в считанные минуты. Когда мы заканчиваем, Сил смотрит на Рейвен.

— На верхнем этаже есть спальни, — говорит она. — Ты выглядишь так, будто тебе не помешает немного поспать.

Рейвен колеблется.

— Здесь ты в безопасности, дитя, — говорит Сил. — Обещаю.

— Я скоро приду, — говорю я. Что бы ни сказала Сил, у меня такое чувство, что это нужно сказать мне наедине.

Рейвен трет глаза. — Хорошо, — вздыхает она. Она тяжело поднимается по лестнице. Я благодарна за то, что сегодня мы все можем спать в постелях.

Сил идет обратно на кухню, возвращаясь с двумя чайными чашками.

— Вот, — говорит она, пихая чашку мне в руку и садясь в кресло-качалку.

Я перемещаюсь на диван рядом с ней и принюхиваюсь к жидкости, темной и с привкусом земли.

— Ну же, это не яд, — говорит Сил перед тем, как выпить.

Поднимаю кружку к губам и глотаю… на вкус как кора и корица.

— В каком инкубаторе ты находилась? — спрашивает она.

— В Южных Воротах, — отвечаю я.

— Ах, южанка. — Сил еще раз глотает и откидывается на спинку стула. — Я была в Северных Воротах. Такое кошмарное место. Как чертова тюрьма.

Я чуть не уронила свою кружку. — Северные Ворота? Вы были суррогатом?

Сил хихикает. — Я не знаю, как этот человек держит все свои секреты сразу, — говорит она, с намеком на сдержанное уважение в ее голосе. — Он сказал, что не расскажет тебе обо мне, но видя, как он говорит о тебе, я была уверена, что он вытащит кота из мешка.

Я все еще в шоке. Сил не может быть суррогатом. Она слишком старая… она уже должна быть мертва. Только если она сбежала из Северных Ворот? Или у нее был защитник в Жемчужине?

Я тру глаза. В моей голове так много информации, что места для всего этого не хватает.

Сил опустошает свою кружку и сжимает губы. — Не думай слишком сильно об этом, у тебя сосуд лопнет. Я расскажу тебе свою историю с самого начала. Но мне нужно что-то покрепче, чем чай.

Она топает обратно в кухню и возвращается с полной кружкой чего-то, от чего сильно веет алкоголем, прежде чем присесть в кресло-качалку. Пламя в камине подскакивает вверх, как будто кто-то добавил больше дерева или, возможно, поставил мех. Я подпрыгиваю.

— Холодно, — говорит Сил, как будто это что-то объясняет. Она долго пьет.

— Я родилась, — начинает она, — в Северном квартале Болота, примерно шестьдесят лет назад. Мне был поставлен диагноз, когда мне было одиннадцать. Моя мать умерла от лихорадки, когда мне было шесть лет. Мой отец работал в Смоге… он умер, когда на заводе случился пожар, и сгорел дотла. Моя бабушка растила меня и моих трех старших братьев, пока меня не отправили в Северные Ворота. Она чешет подбородок. — Мы слышали, что некоторые учреждения позволяют суррогатам увидеть свои семьи в последний раз. Это правда?

— Да, — говорю я. — Это называется День Расплаты. За день до аукциона.

— День Расплаты, — бормочет она. — В любом случае, в Северных Воротах все не так работало. Я больше не смогла увидеть свою семью. Мне было шестнадцать, когда главный смотритель сообщил мне, что пришло время продать меня. На моем Аукционе было только двадцать два лота – я полагаю, что в этом году королевскую знать не интересовало наличие детей. Я была Лотом 22. Мои оценки были почти идеальными – особенно в случае с третьим Заклинанием. — Она смотрит на меня ледяным взглядом. — Я была куплена герцогиней Озера.

Я вдыхаю. Но это не могла быть моя Герцогиня – Сил слишком стара. Ее, должно быть, купила мать моей герцогини. Мои пальцы немеют. Я чувствую, будто мне голову набили ватой, мир приглушен, мои чувства притуплены. Сил безжалостно улыбается.

— Да, — говорит она. — Я думала, что это тебя заинтересует. Кажется, Дом Озера не может удержать своих суррогатов, не так ли?

Она еще раз выпивает. Я чувствую, что она наслаждается собой. — Герцогиня была хрупкой женщиной. Всегда болела. Герцог… — Сил делает паузу, и ее глаза меняют цвет с серебра до сланца. — Он управлял этим домом железной хваткой. Холодный, злобный и полный амбиций. Обычно женщина занимается суррогатами, но не во дворце Озера. Нет, у него были планы на меня. Он держал меня намного дольше, чем обычно. Вокруг меня девочки беременели. Или умирали. Или все сразу. Затем умерла будущая Курфюрстина.

Я помню это из моих старых уроков истории. Первоначально сестра Курфюрста была названа преемником престола. Но она умерла после падения с лошади, когда ей было восемь. И Курфюрст, которому было всего лишь два в то время, стал новым наследником.

— Вот тогда доктор и начал… ну, мне же не нужно объяснять тебе ничего из этого, да? — мрачно констатирует Сил.

Я крепко сжимаю губы.

— Я забеременела. Только во втором триместре они обнаружили, что у меня близнецы. Не знаю, как доктор пропустил это. И герцог, проклятый злой ублюдок, хотел избавиться от одного. Его жена не позволила ему. Он сказал мне, что мне нужно выбирать, сосредоточить все свои Заклинания на одном ребенке, возможно, надеясь, что в результате умрет другой. И я это сделала. Я сделала именно так, как мне сказали.