Белая Роза (ЛП) - Эвинг Эми. Страница 3

— С тобой все в порядке? — спрашивает он. Я никогда не слышала, чтобы кто-то из ратников герцогини говорил, но этот голос ужасно знаком. Мне даже не приходит в голову ему ответить.

Он достает что-то из-за пояса, и тут мои руки освобождаются. Я падаю на пол, не пытаясь даже этому сопротивляться. Он ловит меня.

— Вайолет, — шепчет он. — Тебе больно?

Откуда Ратник знает мое имя? Он слегка трясет меня, и его лицо приходит в фокус.

— Гарнет? — Я пытаюсь ответить, но мое горло пересохло.

— Вставай же, — горит он. — Нам нужно убираться отсюда, у нас не так много времени.

Он грубо ставит меня на ноги. Я иду несколько шагов нетвердой походкой и опускаюсь на колени перед телом Аннабель. Ее кровь все еще на ковре – я чувствую, как она пропитывает мою ночную рубашку. Я заправляю прядь ее волос за ухо.

— Мне очень жаль, — шепчу я. И осторожно закрываю ее глаза кончиками пальцев.

— Вайолет, — говорит Гарнет, — нам нужно идти.

Я целую ее чуть выше уха. Ее волосы пахнут лилиями.

— Прощай, Аннабель, — шепчу я.

Затем я заставляю себя подняться. Гарнет прав. Нам нужно уходить. Эш жив. Я все еще могу спасти его.

Гарнет открывает дверь, и я вижу двух Ратников, распластанных на полу. На мгновение я задаюсь вопросом – они без сознания или мертвы – прежде чем осознаю, что мне все равно.

Мы быстро проходим через гостиную и выходим из моих покоев. Зал Цветов пуст, но Гарнет сворачивает направо, направляясь к одной из нечасто используемых лестниц в задней части дворца.

— Тебя прислал Люсьен? — шепотом спрашиваю я.

— Люсьен еще не знает, — отвечает он. — Я не смог связаться с ним.

— Куда мы идем?

— Хватит задавать вопросы! — шипит он. Мы добираемся до лестницы и быстро спускаемся по ней. Под моими ногами скрипят половицы.

На первом этаже царит зловещая тишина. Двери в бальный зал открыты, длинные косые полосы лунного света тянутся к нам по паркетному полу. Я помню, как я впервые пробиралась ночью по этим залам, чтобы встретиться с Эшем в его спальне.

— Где темница? — спрашиваю я шепотом. Гарнет не реагирует. Я хватаю его за руку. — Гарнет, где темница? Нам нужно вытащить Эша.

— Ты можешь заткнуться? — говорит он. — Мы должны вытащить тебя отсюда.

Знакомый запах атакует мой нос, и, не задумываясь, я открываю дверь в курительную герцога и тяну Гарнета внутрь.

— Что ты делаешь? — спрашивает он сквозь зубы.

— Мы не оставим его здесь, — отвечаю я.

— Он не является частью плана.

— Если мы оставим его здесь, он умрет.

— И что?

— Я только что видела, как Аннабель убили и оставили истекать кровью. — У меня в груди все сжимается. — Она была одним из самых добрых, самых милых людей, которых я когда-либо знала, и она умерла из-за меня. А если бы она была в том подземелье? Ты бы оставил ее там до казни? Я видела вас вдвоем. Ты был с ней мил. Ты ей нравился. Разве ее жизнь не имеет для тебя значения?

Гарнет неловко переминается с ноги на ногу.

— Послушай, мне на это указаний не давали, понятно? — говорит он. — Я здесь не для того, чтобы воссоединять всяких несчастных влюбленных.

— Не в этом дело. На кону чья-то жизнь. Так почему ты здесь?

— Я обязан Люсьену. И обещал помочь тебе.

— Тогда помоги мне, — говорю я.

— Я не понимаю, — говорит он. — Он всего лишь компаньон. Есть сотни таких, как он.

— И Аннабель была всего лишь служанкой. И я всего лишь суррогат, — констатирую я. — Ты говоришь прямо как твоя мать.

Гарнет замирает.

— Посмотри сюда, — говорю я, хватая окровавленную сорочку. — Это ее кровь. Твоя мать это сделала. Когда это прекратится? Сколько еще невинных людей должно погибнуть из-за нее?

Он останавливается.

— Хорошо, — говорит он, — Я помогу тебе. Но не жди, что я приму вину на себя, если нас поймают.

— Да я бы и не подумала об этом, — бормочу я. Мы выскальзываем из комнаты и крадемся по залу мимо библиотеки. Слева от неё — широкая дверь с массивной ручкой.

— Держи, — говорит Гарнет, протягивая вещицу размером с яйцо, похожую на черный мрамор. Ее поверхность неестественно гладкая.

— Что это? — спрашиваю я.

— Это вырубает охранников, — ответил он. — Не спрашивай меня как – Люсьен это сделал. Именно так я вытащил тебя из комнаты; ратники не заметили меня.

Гарнет достает связку ключей и вставляет один из них, большой и железный, в замок. Дверь открывается с приглушенным скрипом. Он поворачивается ко мне и забирает мраморную вещицу обратно.

— Как говорят, дамы вперед, — говорит он, — но в данной ситуации, думаю, мы можем обойтись без общепринятых любезностей.

Я киваю, и мы заходим внутрь. Этот проход напоминает мне секретный коридор к комнате Эша – стены и пол сделаны из камня, холодного под моими босыми ногами, и путь освещен тусклыми светящимися лампами. Передо мной вниз идет длинный лестничный пролет, и я спускаюсь по ступеням медленнее, чем должна, прислушиваясь к любому звуку, отличному от башмаков Гарнета и моих шагов. Когда мы достигаем подножия лестницы, меня пробирает холодный, затхлый воздух. Другая слегка приоткрытая деревянная дверь с железными прутьями сверху видна в нескольких ярдах от нас.

Гарнет хмурится.

— Что такое? — спрашиваю я шепотом.

Когда я подхожу к двери и распахиваю ее, все мысли о секретности и осторожности пропадают.

— Ох! — Я начинаю плакать.

Эш лежит словно какая-нибудь рухлядь на полу клетки в нескольких ярдах передо мной. Я бросаюсь вперед и опускаюсь на колени, вцепившись в холодные стальные прутья.

— Эш, — зову его я. На его лице и в волосах запеклась кровь. Его скула сильно расшиблена, а на лбу – глубокий порез. Он в одних пижамных штанах, грудь и ноги неприкрыты. Ему, скорее всего, очень холодно. Или ему было бы холодно, будь он в сознании.

— Эш, — зову я его громче. — Эш, очнись. — Я протягиваю руки через решетку, но он слишком далеко, до него не дотянуться. — Гарнет, где ключи?

Он подходит ко мне.

— Я не знаю, — отвечает он. — Ключи от клеток не в этой связке.

На меня угрожает обрушиться поднявшаяся волна отчаяния, но я стискиваю зубы и сдерживаю ее. У меня нет времени терять надежду.

— Мы должны сделать хоть что-то. Они должны быть где-то здесь. Эш! — Я тяну за прутья клетки в бесполезной попытке. — Очнись, пожалуйста!

— Что-то ищете?

Мои внутренности превращаются в камень, когда Карнелиан выходит из тени позади деревянной двери. В одной руке она держит маленький золотой ключ.

— Карнелиан, что ты наделала? — спрашивает Гарнет, широко раскрыв глаза, но он сморит не на нее. Его взгляд направлен на тела двух ратников, лежащих за дверью рядом с пустой клеткой.

Карнелиан поднимает другую руку и показывает ему шприц.

— Знаешь, это так забавно, когда ты можешь творить все, что угодно, ведь до тебя никому нет дела. Ты можешь пойти куда угодно. Ты можешь манипулировать кем угодно. Доктор однажды показал мне кое-что, когда я притворилась, что интересуюсь медициной. — Она ласково смотрит на иглу. — Они не мертвы, — говорит она, — просто парализованы. И без сознания. Они тоже меня недооценили. Я могла видеть это в их глазах. Бедная маленькая Карнелиан. Бедная, уродливая, глупая Карнелиан.

— Мать тебя за это убьет, — говорит Гарнет.

— Тебя она тоже убьет, — парирует Карнелиан. — Что ты здесь делаешь с ней?

— Открой клетку, — говорю я.

Ее глаза сверкают. — Ты не должна быть с ним. Он должен быть моим. Почему ты забрала его у меня?

— Я ничего не брала у тебя, — быстро говорю я. — Он не щенок или ювелирное украшение. Он человек.

— Я знаю, кто он, — говорит она. — Я знаю его лучше тебя.

— Я очень сомневаюсь в этом.

— Он рассказал мне то, о чем никогда никому не рассказывал! Он сам мне так говорил. И я … Я… — Ее щеки краснеют. — Я доверяла ему свои секреты. Он собирался остаться со мной навсегда.

— Карнелиан, он никогда не собирался оставаться. Он все равно бы ушел, как только бы ты обручилась.