Тихоокеанский шторм (ЛП) - Шеттлер Джон. Страница 17

Сакамото был слишком нетерпелив, подумал Хара. Ему следовало доложить о корабле и продолжать движение к Дарвину. Разве он забыл, что здесь ждут вылета торпедоносцы? Разгневавшись из-за потери восьми самолетов и пилотов, он развернулся и отдал приказ, которого ждали все на мостике.

— Сообщить на «Дзуйхо». Лейтенанту Мацуо подготовить эскадрилью к немедленному вылету для удара по надводному кораблю. Оснастить самолеты торпедами. Наши собственные самолеты останутся в резерве. Двенадцати торпедоносцев Мацуо будет вполне достаточно, чтобы справиться с одним кораблем, особенно если это просто австралийский крейсер. Однако предупредите их, чтобы готовились к мощному противодействию. Возможно, это крейсер ПВО.

Капитан 3-го ранга Мацуо встретил приказ с волнением и вскоре поднялся на летную палубу, надев кожаные перчатки, очки и летный шлем. Он осмотрел самолеты 1-й эскадрильи, уже поднятые на палубу. Еще шесть 2-й эскадрильи сейчас поднимались из ангаров. Понадобиться еще десять-пятнадцать минут на подготовку оставшихся самолетов, предполетные проверки и налаживание связи. Пока что он заметил медленно приближающийся самолет, в котором узнал пикирующий бомбардировщик D3А1. За ним тянулся тонкий дымный след, и Мацуо предположил, что самолет был из группы Сакамото. Видимо, у какого-то удалого летуна возникла проблема с двигателем.

Он проследил, как самолет слегка неровно зашел на посадку, коснулся палубы и, наконец, с грохотом остановился. Винт продолжал вращаться по инерции. На «Дзуйхо» не имелось пикирующих бомбардировщиков — 1-я эскадрилья в составе двенадцати истребителей А6М2 предназначалась для противовоздушной обороны. Будучи небольшим кораблем, «Дзуйхо» мог нести не более тридцати самолетов. Так почему же этот был отправлен не на «родной» корабль?

Техники бросились к самолету, чтобы убрать его с полосы и очистить место для торпедоносцев Мацуо. Тем не менее, увидев, как пилот D3А1 открыл фонарь, Мацуо сразу понял, что что-то не так. Он прищурился и рассмотрел номер самолета — это был командир эскадрильи Хаяси, его старый друг. Тот выбрался из самолета с посеревшим лицом. В задней кабине, где должен был находиться стрелок-радист, не было никакого движения, и Мацуо внезапно ощутил ужас, глядя как техники помогают Хаяси выбраться. Кто-то открыл фонарь радиста, но Хаяси потянул его за рукав, покачав головой. Мацоу заметил, что его куртка была запачкана кровью.

— Хаяси! Что случилось! Кого ты поразил? Вы достигли Дарвина?

Хаяси посмотрел сквозь него куда-то вдаль. Его глаза остекленели от боли. Затем он узнал Мацуо и выдавил из себя улыбку.

— Мацуо… Нет, мы не добрались до Дарвина. Мы столкнулись с вражеским крейсером в ста двадцати километрах от берега, и Сакамото приказал моей эскадрилье атаковать его.

— Да! Я слышал, что ты поразил цель! — Мацуо обернулся, думая, что увидит заходящие на посадку оставшиеся самолеты эскадрильи Хаяси. — Где остальные?

Хаяси опустил потемневшие от страха глаза и внутренне содрогнулся от стыда.

— Остальных нет, — тихо сказал он.

— Никого?

Хаяси посмотрел на него с почти умоляющим выражением на лице.

— Я никогда не видел таких зениток… — Дрогнул он. — Мои самолеты зашли в атаку… Две бомбы упали мимо. Третья прямо перед носом противника, он прошел через место взрыва. Потом что-то достало нас… — Он закрыл глаза, затем собрался и посмотрел на Мацуо с явным потрясением. — Мы словно летели через ад, через металлический ливень… Стальные змеи жалили мои самолеты, словно демоны…. Нас разорвали на части. Я сбросил бомбу и отвернул, затем оглянулся и увидел, что попал во вражеский корабль, но все остальные исчезли… Я видел, как двое падают в море…

Мацуо молчал, давая другу время, в котором он нуждался. Он был Бунтайтё, командиром эскадрильи. Сакамото поставил ему задачу, и он должен был ответить за ее исполнение. Удар, который он нанес, заслуживал похвалы, но платой за это станет то, что он вернется на свой корабль и обнаружит в инструкторской восемь пустых мест, на которых должны были сидеть его подчиненные, раззадоренные, кипящие энергией будущего боя. Он положил руку на плечо Хаяси.

— Нам приказали найти и потопить этот корабль, — твердо сказал он. — Мы отомстим за вас! Клянусь всеми Богами и Ками, мы сделаем так, чтобы твою люди умерли с честью. Клянусь, друг мой. Я вгоню «громовую рыбу» в брюхо этого корабля или погибну, пытаясь это сделать!

Хаяси посмотрел на него со странной тоской в глазах, будто понял в этот самый момент, что больше никогда не увидит Мацуо и, возможно, многих пилотов, собравшихся сейчас на палубе и занимавших места в готовых к вылету самолетах, жаждая битвы. Он собрался с силами и кивнул.

— Удачи тебе, Мацуо. Я должен доложить… Сойонара…

— Без формальностей, Хаяси, — улыбнулся Мацуо. — Сегодня выпьем, правильно? Мата-не, друг мой. Я-не. Скоро увидимся.

Командир линкора «Кирисима» Сандзи Ивабути всматривался в далекий горизонт через бинокль, прекрасно понимая, что наблюдатели с их орлиным взором видят все намного лучше с величественной пагоды главной надстройки. Но он хотел сам увидеть врага и раздавить его.

Ивабути был тяжелым человеком, твердым как сталь в бою и зачастую жестоким, нетерпеливым и оскорбительным с подчиненными. Он был вспыльчивым и скорым на придирки, а теперь был явно недоволен внезапным изменением приказов. Орудия корабля были заряжены осколочно-фугасными и зажигательными снарядами для бомбардировки Дарвина. Теперь следовало перезарядить восемь больших 356-мм орудий бронебойными снарядами, однако картузы с метательными зарядами тоже нужно было заменить, и их безопасное извлечение требовало времени. Он вызвал старшего артиллериста, коммандера Камитаке Косино и спросил, сколько займет эта процедура.

— Нам приказано найти вражеский крейсер, который дал прикурить пилотам Хары. Он где-то впереди, и если корабль не будет готов к бою, полетит чья-то голова, Косино!

— Прошу прощения, капитан, — вежливо сказал Косино. — Но зажигательные снаряды требуют только трех картузов с порохом вместо обычных четырех. Нам нужно удалить все три, чтобы добраться до снаряда, а затем удалить его, чтобы зарядить бронебойный снаряд и четыре картуза. Зарядить орудия просто и быстро, капитан. Разрядить их — совсем другое дело. На все восемь орудий может уйти до двадцати минут.

— Слишком долго! — Лицо Ивабути выражало его недовольство. — Мурадзима ведет поиск противника гидросамолетом, и если он заметит его, я хочу, чтобы корабль был готов к бою.

— Что же, капитан… — Косино заколебался, а затем сказал: — Есть способ ускорить дело. Нам нужно просто дать залп из орудий. Это уберет из них неправильные снаряды в кратчайшие сроки. Тогда потребуется обычная перезарядка.

Лицо Ивабути покраснело. Он ударил кулаком по столу.

— Хорошо, Косино. Тогда дайте залп и быстро! Сообщите крейсерам охранения, что мы даем пристрелочный залп, чтобы не выглядеть полными идиотами. Затем быстро зарядите бронебойные и подумайте над тем, сколько мы вынуждены потратить на эти снаряды и порох из-за вашей некомпетентности!

Косино знал, что ему лучше ничего не говорить. Он просто опустил голову, отдал честь и помчался отдавать приказы своим подчиненным. Несколькими мгновениями спустя они увидели, как передняя башня отвернулась в сторону от кораблей охранения и дала залп. Грохот был оглушительным. Ивабути заорал что-то вслед, вложив свой собственный гнев в вылетевший из стволов яркий огненный шар.

Если противник был рядом, подумал он, пусть услышит рев наших орудий, словно гром на горизонте. Одно дело отмахнуться от москитов Хары, но как он думает избежать огня моих орудий? Он повернулся к сигнальщику и отдал другой приказ:

— Отправить крейсера вперед для разведки и прикрытия. Эсминцам продолжать сопровождать нас.

Для охранения им была придана 5-я крейсерская дивизия в составе трех быстроходных тяжелых крейсеров «Хагуро», «Мёко» и «Нати». Все три были изящными гончими с мощными зубами из десяти 203-мм орудий.