Тихоокеанский шторм (ЛП) - Шеттлер Джон. Страница 63

— Что… Так точно! — Ответил Карпов. — Комплекс «Водопад» оснащен торпедами УГСТ-2. — Это была модульная система, призванная использовать различные варианты двигательных установок и боевых частей, отсюда и происходила «У» в названии. Корабль оснащался торпедными аппаратами по обоим бортам, скрытыми в корпусе.

— Какова их дальность?

— Более 35 000 метров, — с улыбкой ответил Карпов.

«Водопад» было подходящим названием для этого комплекса, так как торпеды выбрасывались словно прямо из борта корабля, оставляя за собой след пара и газа, уводивший ее от корпуса [72]. Торпеды могли оснащаться и специальными боевыми частями, хотя на «Кирове» в данный момент их не было. После того, как торпеда отходила от корабля на несколько десятков метров, выдвигались хвостовые стабилизаторы и запускался двигатель форсункового типа. Это была одна из первых торпед, имеющих цифровую систему управления, помимо того, она могла управляться с корабля по проводу, а также имела двухканальный режим самонаведения и акустический и электромагнитный взрыватели. Она также была оснащена сонаром, способным обнаруживать корабли по кильватреному следу и следовать за ними. Фактически, это было «длинное копье» на стероидах, и цель размером с «Ямато» при настолько избыточной системе управления торпеда не могла потерять, какие бы меры не предпринимал линкор.

Возможно, именно неприязнь Карпова к подводным лодкам и торпедам помешали ему применить это оружие ранее, заставляя думать о ракетах и радоваться результатам. Тем не менее, «Ямато» был самым трудным противником, с которым они встречались, и давал уже четвертый залп, словно в ответ на полученные повреждения. Снаряды опять легли мимо, но уже намного ближе. «Компьютер» «Сэгекибан» Тип-92 постепенно выдавал поправки, что уже вызывало некоторую обеспокоенность, тем более, что дистанция сократилась до менее чем 22 000 метров.

— Самсонов, «Водопад» правого борта к пуску.

— Так точно.

— Пуск двух торпед по готовности.

Карпов проявил бережливость. Его порывало дать залп всеми пятью торпедами и покончить с этим боем раз и навсегда. Однако пустые пусковые зенитных ракет и быстро пустеющие пусковые противокорабельных остановили его. Он хотел сберечь столько боезапаса, сколько мог. Торпеды упали в воду и ушли от борта. Бесследный двигатель обеспечивал им совершенную скрытность и смертоносность.

— Этого может оказаться недостаточно, — сказал Федоров. — Американцы вогнали в «Ямато» семь торпед, после чего он затонул только через полтора часа.

— Хорошо, — сказал Карпов. — Еще одну для товарища Федорова. — Он с улыбкой посмотрел на Самсонова. У противника не было никакого шанса уклониться от торпед, а 425-килограммовые боевые части могли разнести что угодно.

А затем случилось то, на что не рассчитывал никто, за исключением разве что капитана 3-го ранга Хаяси, героически направившего свой поврежденный пикирующий бомбардировщик в кормовой мостик «Кирова». Мостик находился прямо над торпедными аппаратами, и лишь вторая 200-мм броневая плита помешала самолету врезаться в них. Однако вызванный им пожар был очень серьезен, и не все повреждения были обнаружены и устранены за это короткое время. Контрольные кабели третьей торпеды перегорели, а в самом аппарате образовалась небольшая деформация от сотрясения, вызванного ударом Хаяси.

Бесстрашный японский пилот, первым поразивший корабль 250-кг бомбой, а затем протаранивший его собственным самолетом, теперь снова тянулся к ним из могилы.

ГЛАВА 32

Торпеда номер три не смогла выйти из аппарата, застряв, словно сломанный палец в собственной трубе, однако стартовая программа уже действовала. Двигатель первого этапа еще пытался разогнать ее, однако система все же распознала неисправность и предохранители сработали после пятисекундной задержки.

— Осечка в третьей трубе! — Крикнул Самсонов.

— Отмена! — Приказ Карпова был очевиден, и Самсонов уже самостоятельно произвел отмену пуска. Двигатель торпеды отключился, но они потеряли возможность использования аппаратов этого борта до тех пор, пока проблема не будет устранена и не будут проверены оставшиеся трубы. Использовать их в этом бою уже будет невозможно, однако две торпеды уже шли к цели двумя длинными гладкими морскими угрями на скорости 40 узлов, чуть более двадцати метров в секунду. Однако даже на такой скорости их отделяли от цели семнадцать минут. За это время «Ямато» успеет произвести еще несколько залпов, тем более, что дистанция сократилась до 21 000 метров. Полторы минуты спустя огромный линкор дал новый залп, и снаряды легли не более чем в восьмистах метрах от носа «Кирова» по курсу его движения.

— Что угодно дал бы за еще несколько зенитных ракет, — сказал Карпов. — Эти гидросамолеты ведут корректировку огня. Николин, мы можем задавать все частоты, которые они могут использовать? [73]

- Так точно, товарищ капитан.

— Так сделай это! Поставить широкополосные помехи! Самсонов, две «Москит-2» к пуску, по тому же профилю, что и раньше. Мы не можем ждать торпед. — Карпов посмотрел на часы и отдал приказ произвести пуск. Два «Москита» стартовали с интервалом пять секунд, одна пошла к цели по маловысотной траектории, а вторая, последняя из перепрограммрованных — по высотной. Боезапас «Кирова» сократился до одиннадцати ракет.

Ямамото ощущал, как его гордый корабль получает удар за ударом, но все равно продолжает бой. Персонал мостика стоял по своим боевым постам, старший артиллерист выкрикивал команды через переговорные трубы. Командир корабля стоял с биноклем, берясь за что-нибудь всякий раз, как за пять секунд до залпа раздавался звук горна. Корректировщики нетерпеливо начинали всматриваться через свои бинокли и дальномеры, ища огромные всплески, сверкающие в лунном свете.

Увидев два отважных ночных истребителя из Рабаула, люди на мостике ободрились, но затем увидели, как оба были разорваны демоном, которого они преследовали. Адмирал стоял рядом с Куросимой, с трепетом наблюдая, как темный горизонт снова озарился вспышкой. Он понадеялся, что это его снаряды, наконец, нашли цель, но затем он понял, что это были новые ракеты, выпущенные по его кораблю. Что это был за враг? Если британцы создали подобное оружие, он понимал, что война наверняка проиграна. У них не было никакой защиты, никакой возможности ответить, кроме как упорно пытаться сократить дистанцию, получая удар за ударом. Корабль горел, люди погибали, густой черный дым душил тех, кто находился у открытых зенитных установок в центральной части.

А затем снова появились ракеты. Одна неслась над самой водой, а другая высоко в небе. Обе намеревались обрушиться на его бесстрашный корабль и его экипаж, словно молнии — и, разумеется, они не прошли мимо. Разумеется, ими должен был кто-то управлять, как и предполагал Куросима, однако Ямамото ощущал, что вцепился в перила так, что его руки стали столь же белыми, как и его белые перчатки. Сколько еще корабль мог выдержать? Слова Куросимы не давали ему покоя. Корабль был больше, чем казалось. Это была вершина японской военно-морской инженерии. Каждый человек во флоте мечтал служить на «Ямато», и не из-за относительного комфорта и лучшего питания. Это был флагман Императорского флота. Если он будет потерян… Все эти мысли пронеслись в его голове в одно короткое мгновение, а затем снова раздался удар грома.

Первая ракета ударила прямо перед надстройкой в тяжелый барбет башни главного калибра с ослепительным взрывом, выбившим два иллюминатора на мостике и убившего младшего офицера, схватившегося за переборку. Барбет выдержал удар, но повреждения затруднили вращение башни, пока расчеты не смогут справиться с пожаром и убрать обломки. Башня не могла наводиться на цель, из нее начали выводить раненых и заводить запасные номера расчета. Пять секунд спустя вторая ракета ударила в 100 метрах впереди, в широкий и относительно пустой нос. Она пробила броню и взорвалась внутри корабля, пробив две палубы и вызвав еще один пожар.