Выйти замуж и влюбиться - Джеймс Джулия (Julia). Страница 17

Теперь все между ними было по-другому! С той самой минуты, когда Анатоль унес ее к себе в постель. Иногда ей все еще казалось невероятным, что это вообще могло случиться. Но она действительно наслаждалась тем, что происходило между ними, и не пыталась сейчас анализировать эту щекотливую ситуацию.

Джорджи отлично перенес перелет и с интересом смотрел на суету, которую подняли вокруг него стюардессы. В афинском аэропорту они сразу же сели в ожидавший их лимузин. У Лин даже не было времени осмотреться вокруг, прежде чем машина, выехав из аэропорта, направилась в сторону побережья.

— Дорога займет около часа в зависимости от трафика, — сказал Анатоль. — Пока Тимон в больнице, его дом будет полностью в нашем распоряжении. Хотя, — он скорчил недовольную гримасу, — мне придется заняться работой. А дел за это время накопилось немало. Как в моей фирме, так и в фирме Тимона. — Выражение его лица стало очень серьезным. — Прежде всего я должен убедить Тимона передать мне руководство «Петранакос Корпорейшн». Сейчас я обладаю очень ограниченными правами и мало что могу сделать. Многие рабочие обеспокоены — они знают, что Тимон болен, а Маркос погиб, и волнуются за будущее компании. Банкиры и инвесторы тоже обеспокоены. Так же как поставщики и заказчики. И ничего хорошего в этом нет. Я должен взять управление в свои руки и дать им всем понять, что я собираюсь заниматься компанией в интересах ее нового наследника. — Он перевел дух. — В общем, чего бы мне это ни стоило, я должен убедить Тимона назначить меня управляющим компанией как можно скорее.

Чего бы это ни стоило…

Он взглянул на Лин, и все его мысли словно спутались. Но он должен был защитить сына Макоса и гарантировать работу тысячам рабочих — вот о чем он должен был думать в первую очередь.

Чтобы отвлечься, он решил рассказать Лин о местах, которые они проезжали.

— Сейчас мы направляемся в Глифаду, — сказал он. — Это там, как ты наверняка знаешь, в пятом веке до нашей эры была битва между греческим и персидским флотом, закончившаяся поражением персов. Вилла моего деда находится в спокойном месте на полуострове, вдали от шумных курортов.

— Я вижу здесь на дорожных знаках надписи на латинице, а не только на греческом, — заметила Лин.

— Сегодня это обычное дело в Греции, — сказал Анатоль.

— Думаю, это самое трудное в греческом — научиться читать.

— Вовсе нет, — возразил Анатоль. — Многие буквы очень похожи на английские. Ну разве что некоторые из них могут сбить тебя с толку, например наша «р» в английском читается как «п». — Он улыбнулся. — Но не беспокойся. Ты с этим справишься. Я найду тебе преподавателя, и ты сможешь начать заниматься когда захочешь.

— Спасибо. — Ей было приятно чувствовать его заботу. Он столько всего делал, чтобы ей было более комфортно.

Тем не менее когда машина, свернув с основной трассы, поехала между частными особняками и остановилась перед воротами, за которыми была видна огромная белая вилла, ее сердце снова дрогнуло.

Но Анатоль и в этот раз нашел способ рассеять ее страхи, когда она ошеломленно уставилась на богато украшенный массивной лепниной дом.

— Людям старого поколения нравится такой стиль, — сказал он. — Но домик на берегу совсем не такой.

Машина, объехав с правой стороны особняк, спустилась к берегу и остановилась возле более скромного и современного дома.

— Я думаю, здесь нам будет лучше, — сказал Анатоль.

Лин не могла с ним не согласиться.

Это был маленький одноэтажный домик с террасой, расположенный на дальнем конце большого частного пляжа, отгороженный от главной виллы рядом высоких кипарисовых деревьев и ухоженным кустарником.

— Я попросил открыть этот дом, но поскольку тут давно никто не жил, может быть немного пыльно, — извинился Анатоль.

Лин улыбнулась.

— Выглядит очень мило, — сказал она. Она действительно чувствовала облегчение, что ей не придется жить в той огромной вилле, похожей на резиденцию индийского набоба.

Они вошли в дом, и внутри ей понравилось еще больше. Небольшие комнаты и кухня были оборудованы всем необходимым, мебель и отделка — совсем простые, в стиле морского бунгало.

— Убираться здесь будет горничная из большого дома, — сказал Анатоль, — мы также можем пользоваться услугами их повара.

«Да, сегодня это было бы кстати», — подумала Лин. К тому времени, когда она закончила распаковывать вещи и устроила Джорджи в детской комнате рядом с ее спальней, она была рада сразу сесть за стол, а не стоять у плиты.

Она все еще чувствовала себя немного странно, но знала, что ей просто нужно привыкнуть. Теперь это была ее жизнь.

Но надолго ли?

Эта мысль беспокоила ее, но ей не хотелось сейчас думать о будущем.

Все, чего она сейчас хотела, — это быть с Джорджи и Анатолем. Она решила, что не будет думать больше ни о чем. Только о том, что было у нее сейчас.

«Наслаждайся каждым днем, каждой ночью и доверяй ему, он ведь попросил тебя об этом».

На следующее утро они отправились в онкологический центр на окраине Афин, в котором проходил лечение Тимон Петранакос.

— Надеюсь, ты не будешь возражать, Лин, — сказал Анатоль, — если в первый раз я пойду туда без тебя, только с Джорджи.

Разумеется, она не возражала.

Для старого больного человека, скорбящего о своем погибшем внуке, новость о существовании правнука и так была достаточно сильным потрясением. Анатоль был напряжен, она это видела. Очень много зависело от этой встречи, и незачем было мешать. Она смотрела вслед Анатолю, когда он с Джорджи на руках шел по длинному коридору, но как только Джорджи исчез из ее поля зрения, ее сердце сжалось. Она одернула себя.

Да что с ней такое? Разве мог этот тщедушный больной старичок забрать у нее Джорджи? Разумеется, нет! Ей нужно перестать себя изводить.

Она села на диван и, чтобы отвлечься, взяла со столика какой-то журнал. Текст был на греческом, так что ей оставалось только рассматривать фотографии. Что укрепило ее в решении заняться изучением языка. Прошла всего неделя с тех пор, как они приехали, но чем раньше она освоит язык, тем лучше.

Анатоль предупредил ее, что как только они приедут в Грецию, ему придется сосредоточиться на работе. Каждое утро он будет ездить в Афины, оставляя ее на целый день предоставленную самой себе. Горничные из главного дома делали всю работу по дому, включая покупку продуктов. Все они были в восторге от Джорджи и уверяли, что он очень похож на своего отца. К ней относились с уважением, как к невесте старшего внука Тимона, но она все равно чувствовала себя неловко.

«Но это не имеет значения — мы ведь объединились ради Джорджи. Это заполнит любую трещину между нами».

Но казалось, что сейчас ничто не могло омрачить их отношений с Анатолем. Когда он возвращался домой, он дарил всю свою любовь и внимание ей и Джорджи.

По вечерам Лин иногда готовила сама, потому что ей не хотелось, чтобы за нее все делала прислуга. Однако она прекрасно понимала, что ее скромные кулинарные способности вряд ли могут удовлетворить такого гурмана, как Анатоль, привыкшего к изысканной кухне. Поэтому чаще для них готовил повар из главного дома. Но для Джорджи Лин все готовила сама, и эти поездки с шофером Тимона за свежими фруктами и овощами в маленький прибрежный городок были для них приятным развлечением. Греки, как она заметила, проявляли куда больше внимания к чужим детям, и она чувствовала себя комфортно.

Лин купила разговорник для туристов и старалась использовать на практике заученные фразы. Что оказалось весьма полезным, когда у нее наконец появился учитель. Это был серьезный молодой человек — выпускник университета, сын секретаря Анатоля, и благодаря его старательной помощи она быстро начала делать успехи в грамматике и расширять свой словарный запас.

Во время этих ежедневных уроков одна из горничных присматривала за Джорджи. Она говорила с ним по-гречески, и Лин знала, как важно, чтобы он с самого начала говорил на двух языках.