Окольный путь - Дрейк Дэвид Аллен. Страница 22

Маврикий ждал его внутри шатра.

— Ну? — спросил гектонтарх.

— Когда спустится ночь, вручи персу мое послание для Фируза и отпусти его. Удостоверься, что ему дали хорошую лошадь. Затем тихо передай нашим мой приказ. Предполагаю, на рассвете мы отсюда уйдем.

— Так быстро?

— Если только я не допустил серьезной ошибки. — Он посмотрел на выход из шатра. — А я не думаю, что ошибся.

— Тебе должно быть стыдно.

Велисарий хитро улыбнулся.

— Я очень расстроен.

Гектонтарх саркастически хмыкнул, но не стал ничего комментировать.

— Ашот вернулся, — сообщил он.

— Что Ашот думает о месте?

— Подойдет. Гора очень кстати — если ветер будет дуть с нужной стороны.

— Должен, после полудня.

— А если нет?

Велисарий пожал плечами.

— Придется как-то справляться. Даже если не будет ветра, все сделает одна пыль. Конечно, если ветер подует в другую сторону, мы окажемся в неприятном положении. Но я ни разу не видел, чтобы он до вечера дул с востока. — Велисарий сел за стол. — А теперь пошли за хилиархами и трибунами. Я хочу удостовериться, что они правильно поняли мой план.

В эту ночь, сразу же после окончания совещания, Велисарий прилег отдохнуть. Почти час он лежал в темноте, строя планы, перед тем как заснуть.

Когда полководец размышлял, цель бродила по коридорам его разума. Снова и снова грани угрожали распасться. Их почти охватило отчаяние. Как раз тогда, как чужие мысли начали сосредотачиваться! А теперь они сами себя не понимают. Это было подобно изучению языка, в котором постоянно меняется грамматика. Невозможно!

Но теперь у цели росла уверенность, и она была способна контролировать грани. С растущей уверенностью пришло терпение. Да, мысли противоречивы, как два образа, накладывающиеся один на другой, правда, под нужным углом. Терпение. Терпение. Со временем, цель чувствовала, она сможет их объединить.

А пока имелось кое-что, вызывающее сильное беспокойство. По тому что, несмотря на общую размытость, в одном месте в голове полководца парадоксальные образы выделялись очень четко.

Перед тем как погрузиться в глубокий сон, Велисарий почувствовал мысль. Но он слишком устал, чтобы думать, откуда она появилась.

Опасность.

Глава 7

Велисарий проснулся задолго до рассвета, встал и отправился проверять, как идет подготовка к выступлению. Вскоре он был удовлетворен проверкой: подготовка шла полным ходом. И не удивительно: у него ведь два опытных хилиарха, знающих свое дело; трибуны и гектонтархи точно поняли приказы, которые Велисарий отдал прошлой ночью.

Затем появился Маврикий. Хотя еще не рассвело, Велисарий сразу же узнал приближавшегося человека. Походку Маврикия ни с чьей не спутаешь: создавалось впечатление, что его качает из стороны в сторону.

— Трогаемся прямо сейчас? — спросил Маврикий.

Велисарий кивнул. Мужчины сели на лошадей и выехали за ворота. Армия Ливана стояла лагерем сразу же за стенами форта, там солдаты могли отдыхать от жары в тени деревьев и пользоваться водой оазиса. Через несколько минут Велисарий с Маврикием уже спешивались перед командным шатром, в котором размещались Бузес и Кутзес.

Шатер по размеру значительно превосходил шатер Велисария, хотя уступал обычным стандартам римской армии. Римские полководцы давно прославились своей любовью к роскоши. Юлий Цезарь даже возил с собой плитки, которыми выстилали пол шатра. (Хотя сам он утверждал, что таким образом только производит впечатление на представителей варваров, Велисарий скептически относился к утверждениям великого полководца.)

Когда они с Маврикием спешились, часовые, охранявшие шатер, объявили, что Бузес с Кутзесом отсутствуют. Они покинули лагерь в середине ночи. Дальнейшие расспросы выявили дополнительную информацию: братья взяли с собой два кавалерийских полка.

Велисарий долго ругался, не стесняясь в выражениях. Затем он отправился в соседний шатер, в котором размещались четверо хилиархов, непосредственных подчиненных и следующих по званию за двумя командующими ливанской армией. Маврикий последовал за ним.

Часовой перед шатром хилиархов попытался остановить Велисария, но быстро замолчал, поскольку узнал его, а также понял: полководец в ярости. Решив, что сейчас лучше не попадаться Велисарию на глаза, часовой отступил в сторону.

Велисарий ворвался внутрь.

Трое из четверых хилиархов, которые должны были находиться в шатре, с трудом продирали глаза. Они еще туго соображали и вовсю зевали. Один из них зажег светильник. Велисарий немедленно поинтересовался местонахождением четвертого. Он позволил трем хилиархам несколько секунд смущенно оправдываться, потом оборвал их лепет.

— Так. Как я подозреваю, Доротей отправился сопровождать двух кретинов? Тоже спятил, как и они?

Хилиархи запротестовали. Велисарий снова оборвал их.

— Молчать! — он опустился на стул, стоявший у стола в центре шатра. Несколько секунд гневно смотрел на трех мужчин, затем шлепнул ладонью по столу. — Я пока еще добрый. Император может простить идиотов, если решит, что они просто глупы. Но не предателей.

Упоминание об императоре заставило трех хилиархов отшатнуться. Как заметил Велисарий, лицо по крайней мере одного побледнело. Но утверждать было сложно, в шатре было слишком темно.

Велисарий молчал. Тишина становилась гнетущей. Затем он на хмурил брови. Примерно через минуту полководец встал и стал ходить из угла в угол, производя впечатление человека, погруженного в размышления и что-то просчитывающего. На самом деле он очень внимательно осматривал шатер. Он был твердо уверен, что о людях можно судить по месту проживания, пусть это даже временное жилище, поэтому воспользовался возможностью оценить трех хилиархов. В целом они произвели на него хорошее впечатление. В шатре были порядок и чистота, ни следа прошлых пьянок, и вообще не создавалось впечатления, что живущие здесь люди регулярно пьют, в отличие от многих бывших офицеров армии, которой он сейчас командовал. Велисарий также оценил аскетизм обстановки. Кроме оружия и необходимого обмундирования, в шатре хилиархов не хранилось ничего лишнего.

Полководец остался доволен. Он ценил аскетизм во время военной кампании — не по религиозным или моральным соображениям, а потому, что он давал возможность быстро сняться с места, что было очень важно для командующего любого ранга. Он также давно заметил, что офицеры — за редким исключением — устраивающие свое жилье с излишним комфортом, оказываются лентяями и бездельниками и не могут должным образом реагировать на резкую перемену обстоятельств.

Решив, что уже достаточно пребывал в глубокой задумчивости, Велисарий перестал ходить из угла в угол, выпрямил спину и решительно объявил:

— Ну что ж. Придется обойтись тем, что есть. — Он повернулся к трем хилиархам, сгрудившимся с другой стороны стола: — Собирайте вашу армию. Выступаем немедленно.

— Но наших командиров тут нет! — возразил один из хилиархов из кавалерии. Велисарий гневно и презрительно посмотрел на него.

— Я в курсе, Фарас. И не сомневайся: если мы не перехватим персов до того, как те войдут в Алеппо, об их отсутствии узнает и император. И сделает то, что посчитает нужным. Но в отсутствие Бузеса и Кутзеса главнокомандующим армии являюсь я. Они пренебрегли своим воинским долгом, и я не намерен следовать их примеру.

Казалось, от подобного объявления в шатре повеяло ледяным холодом.

— А персы уже выступили? — спросил Гермоген, хилиарх, командующий пехотой.

— Выступят послезавтра.

— Откуда ты знаешь? — уточнил Фарас.

Велисарий хмыкнул.

— Неужели в ливанской армии нет наших шпионов? — поинтересовался он.

Хилиархи молчали.

Усмешка полководца превратилась в поистине злобный оскал.

— О, это просто великолепно! — воскликнул он. — Вы даже не представляете, чем занимается противник. Поэтому, естественно, вы отправили целых два кавалерийских полка в погоню неизвестно за чем. Просто великолепно!