Песни и сказания о Разине и Пугачеве - Автор неизвестен. Страница 32

Я слышал от старых людей насчет одного места, что там жил Стенька Разин. Это место и теперь можно очень хорошо узнать: огромная гора, похожая на двор, имя ее и теперь — Каменный двор, на середине ее бугор, на бугре дубовый лесок, а на самой середине, на вершине около бугра, три березы, под березами родник. Старики говорят, что на- этом самом месте жили разбойники, а наружная сторона той горы с одной стороны похожа на ворота. А вокруг нее как есть двор. По самой вершине горы — лесок, словно крыша, а низ се словно каменная стена. Эту стену называют лицевою стороной Каменного двора. В стороне от этого двора расположены две высокие горы, а вид их словно девичьи титьки. Имя (Этих гор — Караульные горы. Старики рассказывают, что когда жил Стенька Разин, то разбойники «а этих горах подкарауливали проезжавших по дороге, и будто оттуда сквозь землю была протянута цепь. Как только увидят проезжающих, они и дернут эту цепь, а к концу этой цепи был привязан колокол. Как услышат их товарищи тот колокол, они и выйдут на дорогу. А еще дальше к большой дороге есть овраг по имени Банный овраг, будто они ходили туда париться в баню.

Давно уже это было, лет сорок назад… Есть у нас на селе столетний старик, «Лапоть» прозывается. Промышлял он больше охотой и пошел в лес за дичью, да и заблудился. Никогда е ним допреж такой беды не случалось; идет туда, идет сюда, а лесу и конца-краю нет. Три дня бродит; харчи все повышли, да и пороху не стало; сутки уже без хлеба, а дороги все не найдет. На четвертый день к ночи видит он: стоит гора, а в горе пещера с широкими воротами. Возле ворот большой камень; упал он на Этот камень и заснул, — шибко, значит, умаючись был. Много ли, мало ли спал, только проснулся он к ночи, протер глаза, осмотрелся и пошел в пещеру, — нет ли де тут какой ни на есть живой души. Только видит стоят бочки, много их стоит везде, куда ни глянешь. Походил он промеж них, покликал, нет никого. Подошел он к одной бочке, открыл дно и обмер: бочка полна золота. Он к другой, третьей, -

О Разине и Пугачеве

везде золото. Только отошел от него маленько страх-то, и думает он: наберу я себе этого Золота и пойду, — авось с голоду не помру, и как ни есть выберусь из леса; все ж таки с деньгами.

Стал он набирать себе золота и в картуз, и в карманы, и в полы, только вдруг кто-то хвать его за плени. . «Стой, говорит, старина. Зачем мое золото берешь?» «Лапоть» содрогнулся, сотворил трижды крестное знамение, глядит: стоит перед ним седойчпреседой старик, борода по пояс белая, стоит и креста не боится. «Не пугайся, говорит, меня, не трону: я — Стенька Разин. Берегу, брат, я это золото про православных христиан, и разделю им его, когда наступит время. Возьми, говорит, себе, сколько нужно, а остальное по-клади опять в бочку: будет на твой век и малого». Поклал «Лапоть» в бочку золото, — оставил себе всего два пригоршня, — поклонился старику в ноги и пошел. «Укажи, говорит, дорогу, куда. мне итти». — «Иди, — говорит Стенька, — вот в эту сторону, а дорогу сам найди: указывать не буду. Как придешь домой, расскажи, что видел и слышал. . Хотели меня бояре московские казнить, да не пришлось им. С той поры живу я здесь, проклятый православною церковью..»

Два дня шел «Лапоть» лесом, вышел, наконец, в поле, а там и до дому недалеко. С той поры живет он себе достатком. Много было охотников добраться до пещеры; много их ходило, много их искало, только никто не нашел; да и сам «Лапоть» в другой раз уж не нашел. Слыщ-

но, Стенька кажинную ночь летает над Волгой, а к утру скроется; только я этого не видел.

Марина~безбожница

и Стенька Разин

В Орловском-Кусте обитала атаманша Маринка-безбожница, а в Чукалах жил Стенька Разин. Местности эти в то время были покрыты непроходимым лесом. Марина со Стенькою вели знакомство', и вот когда Марина вздумает со Стенькою повидаться, то кинет в стан к нему верст за шесть косырь, а он ей отвечает: «иду-де», и кинет к ней топор. Марина рта была у него первой наложницей, а прочих до< пятисот, и триста жен. И не могли Стеньку поймать. Поймают, посадят в острог, а он попросит в ковшичке водицы испить, начертит угольком лодку, выльет воду, — и поминай как звали. Однако товарищей его всех переловили и разогнали, а он сам ушел и спрятался в берегу, между Окой и Волгой, и до сих пор там живет: весь оброс мохом, не знать ни губ, ни зуб. Не умирает же он оттого, что его мать-^земля не принимает. И оставил этот разбойник здесь клад, под корнями шести берез зарыл его, а узнали про это вот как. Сидел один мужичок в остроге вместе с товарищем-разбойником. Вот тот и говорит ему: «Послушай-ка, брат, в таком-то месте лежит клад, мы зарыли его под корнями шести берез, рой его в такое-то время». Стало-бытъ, уж он не чаял, что его выпустят на вольный свет, а может быть, раскаялся и дал зарок. Вышел этот мужик из острога, пошел в указанное место, а березы уж срубили и корней не знать; рассказал он про это всему селу: поделали щупы, однако клада не нашли, а клад-то, говорят, все золото да серебро— целые бочки.

РАССКАЗЫ ОБ УРОЧИЩАХ И КЛАДАХ

Очень давно шло по Волге судно; когда оно по ровнялось с бугром Стеньки (Разина, то один из бурлаков спросил товарищей, нет ли желающих побывать с ним на бугре. Нашелся охотник. Сошедши на берег, бурлак предупредил товарища: «Что бы ты ни увидал и что бы ни услыхал, молчи!» Взобравшись на бугор, они увидели отверстие, в роде погреба, с дверью: отворив ее, они увидали хорошо убранное подземелье, похожее на комнату: в углу висел образ спасителя в золотом окладе, осыпанном бриллиантами и разноцветными камнями; перед образом теплилась лампада. Посреди комнаты стоял гроб, окованный тремя железными обручами; возле лежал огромный железный молот и железные прутья. Вдоль стен расставлено множество боченков, насыпанных доверху золотом, серебром и драгоценными самоцветными камнями, а также ценная металлическая утварь.

Бурлаки помолились иконе; вожатый схватил, молот и разбил обручи на гробе: крышка поднялась, из гроба встала красная девица, необыкновенной красоты, и выговорила: «Что вам

нужно, ребята? Денег, утвари, камней самоцветных — берите, братцы, сколько душе угодно». В ответ на это вожатый схватил прутья и начал стегать красавицу, безбожную Маришку, и сколько она его ни умоляла о пощаде, все было напрасно. Товарищ не вытерпел и сказал: «Полно, брат, что с тобою, с ума ты что ли сошел?» Но едва он успел произнести эти слова, как невидимая сила подхватила его и выкинула в дверь, которая тотчас же захлопнулась, и послышался голос: «Восемь, — девятого!» Вслед за тем дверь и отверстие пропали.

Испуганный бурлак едва добрался до судна; у него отнялся язык, и три года он оставался нем. После уже он рассказывал, что если бы он сумел помолчать и если бы они успели завладеть иконой, как говорил ему еще дорогой вожатый, то все богатства перешли бы в их руки.

В селе Шатрашанах лежит казны — видимо-невидимо; тут клад — всем кладам отец. За рекой есть земляной вал, и в этом-тс валу вырыт большой выход, который немного осыпался, а дверь в нем осела; поэтому можно видеть внутренность выхода в яркий солнечный день. На этот клад было письмо у старого шатрашанского мельника. .

Шел раз по Шатрашану прохожий, не то хворый, не то разбитый ногами; остановился он отдохнуть на мельнице и разговорился с мельником. Слово за слово, зашла речь о вале и о кладе; прохожий показал мельнику письмо, как взять этот знаменитый клад. На расспросы мельника, откуда достал прохожий это письмо, последний передал ему вот что:

Нанялся один странник бурлачить на Волгу, да и захворал на судне; его высадили на берег в Жигулевских горах; побрел он по тропинке и сбился в горах; долго бродил он в лесу, наконец наткнулся на другую тропинку, которая привела его к землянке. Думая, что это жилье угольщика, бурлак вошел в землянку, помолился богу, поклонился хозяину, — а тот был старенький старичок, — и стал проситься ночевать у него. «Пожалуй, ночуй, говорит старичок, — только выдержишь ли ты; страху много будет. .» — «Ничего, дедушка, чего мне бояться! Только приюти от темной ночи», — сказал бурлак, а сам раздумывает: «если разбойники наедут, так у меня взять им нечего..» «Ну, бог с тобой, говорит старичок, — оставайся. .»