Великорусские сказки Пермской губернии - Сборник Сборник. Страница 15

Старик пришел домой и сказывает старухе. Старуха захворала. Детина говорит: «Не тужи, бабушка! Все готово будет!»

Утром встает старуха, глядит: на улице народ в тележках. (Рабочие нагнали.)«Старик, горим!» — Детина говорит: «Бабушка, не кричи! Это наши рабочие!» — Старик встал, опоясал синей опояской и пошел подрядчиком. Начали уваливать.В три месяца увалили.

Старика наградили и поставили в начальники. Невеста говорит: «Вот теперь поедем венчаться!»

Когда они собирались венчаться, детина сел на коня и выехал на плотину. Сколько нейдёт народу, он всех на этом коне убьет.

Потом доложили самому купцу. Купец едет и узнал, что его сын на коне. Сын пал с лошади и прямо к отцу; все рассказал: как оставили его на стеклянной горе братовья… Отец разрешил жениться ему. Невеста от него отпёрлась, согласилась за этого, который их выручил на стеклянной горе от Чудилища. Повенчалась с ним.

Отец того сына, который изменил брату, посадил на ворота и расстрелял. Старший брат женился на этой на красавице; стал жить-поживать, добра наживать.

17(27). ЛАРОКОПИЙ-ЦАРЕВИЧ

Рассказал А. Д. Ломтев

Жил-был царь. У него было два сына да дочь. Стал царь помирать, жене наказывает, что «отдай (дочь) не за простых (женихов), а за богатырей». — Царь помер; дети его схоронили и поминочки отвели.

Не через долгое время приезжает Ворон Воронёвич к нему. Говорит царевне, что «отдай ты (дочь) за меня, за богатыря!» —  Тоона отдала свою дочь за этого богатыря. Тоувёз он ее в свое место.

Стал проситься после этого Василий-царевич к своему зятю в гости. Мать ему говорила, что «милый сын, ехать хорошо, а не ехать лучше того, чтобы тебя зять не убил!» — Не послушал Василий-царевич, сел на коня и поехал.

Ехал он не путей, не дорогой — чащами, трещобами, Уралом.Видит: конный табун, сто голов, пасется. Спросил он пастуха: «Чей это табун?» — Сказали пастухи: «Это табун Ворона Воронёвича Семигородёвича: он в семи городах побывал, семь богатырей убил».

Поехал он вперед. Видит: табун двести голов пасется коровьего. Спросил Василий-царевич: «Чей это табун пасется?» — «Ворона Воронёвича». — Отправлялся опять вперед. Увидал: овечий табун пасется, триста голов. — «Чей это табун пасется?» — «Ворона Воронёвича!»

Подъезжает к дому; сестра его встречала со слезами. Привязал коня он к столбу, сам зашел в его палаты. Не через долгое время летит Ворон Воронёвич, увидал: у его столба стоит конь привязан. Тозаходит в палаты, жене своей и говорит: «Станови самовар, тащи нам чигунныхорехов!» — Очень скоро самовар поспешился, начали чаёк попивать, орешки поедать. — «Кушай, Василий-царевич, мои орешки!» — сказал Ворон Воронёвич: Василий-царевич не мог один раскусить, а он сам покусывает — только огонь летит. После чаю вышли с ним за дворец на луга. — «На-ка, Василий-царевич, мою боёву палицу, кинь ее кверху: я погляжу, как она полетит?» Взял боёву палицу Василий-царевич, мало-мало, кое-как выше себя только её бросил, Ворон Воронёвич взял боёву палицу, фырнулее кверху — насилу боёву палицу дождался, когда прилетела! Как ударил, расшиб Василия-царевича на мелки дребезги.

Тогда столб этот выворотил, его закопал и столб поставил на старо место. (Вот тебе и шурин!)

Тогда родительница ждала его цельный месяц — не может дождаться. Тогда просился у ней малый сын, Иван-царевич. Со слезами мать его уговаривала: «Не езди, непременно и тебя убьет! С кем я буду жить?!» — Иван-царевич на нее не посмотрел, поймал себе коня, поехал. Ехал не путей, не дорогами — чащами, трещобами, Уралом. Натакалсяна конный табун. «Чей это табун пасется?» — «Ворона Воронёвича». — Продолжает путь; увидел: двести голов пасется коровьего. «Чей это табун пасется?» — «Ворона Воронёвича». — Продолжает путь, увидел: триста голов овец. — «Чей это табун пасется?» — «Ворона Воронёвича». — Подъезжает к его дому. Сестра выходит, встречает Ивана-царевича со слезами. — «Напрасно, родной братец, приехал! Однакотебе живому тоже не быть!» — Привязал он к медному столбу коня, зашел в его палаты.

Не через много время летит Ворон Воронёвич, ударился об порати сделался молодцом; приходит в свой дом, приказал своей жене становить самовар и притащить чигунныхорехов на угощенье. ТоВорон Воронёвич орехи пощелкивает — только огонь летит, а Иван-царевич не мог и одного раскусить. Топосле этого вышли с ним в луга, в разгулку. — «На-ка, Иван-царевич, кинь мою боёву палицу кверху! Как она полетит?» —  ТоИван-царевич хотя и кинул, да не очень высоко. Ворон Воронёвич кинул — насилу дождался; тогда берет в руки, полыснулего — раздробил всего на мелкие части; столб выворотил, под столб закопал и столб на старо место поставил.

Родился у царевны сын; дали ему имя Ларокопьем-царевичем. (Был он ещё от отца заведённый: она брюхатая оставалася.) И он как родился, начал ходить. Сын сказал: «Мати, просила ты со слезами брата моего, Ивана-царевича. Куды они уехали? Скажи мне!» — Мать отвечала: «Не скажу я тебе, Ларокопий-царевич: ты еще млад и зелен!» —  Тоон пожил месяца три, спрашивает у матери, что «скажи моих братьев — куды они уехали?» — Мать на то сказала: «Мои дети уехали: выдана у меня дочь за Ворона Воронёвича Семигородёвича… Не езди, милый сын, они непременно кончены,и тебя кончить. — «Нет, родима мамонька, поеду я, братьев разыщу».

Тосказал своей родительнице: «Благословишь — поеду и не благословишь — поеду!» — Пошел он в конюшни, разыскал себе старинного богатырского коня у отца. Пошел он в подвал, разыскал богатырскую уздечку и сёдлышко и взял себе боёву палицу 6 сто пудов. (Трехмесячный.) Приходит к коню, надевает на него узду, кладет потнички и богатырское седло. Подтягает 12 подпруг шелковых — не для красоты, а для крепости богатырской. Бил коня по бедрам; конь его рассержается, по сырой земле расстилается, мелкие леса промеж ног пущал, а болота перескакивал (бежал-радовался: долго стоял в конюшне, настоялся).

Подгонял он к конному табуну. — «Господа пастухи, чей этот табун пасется?» — «Ворона Вороневича». — «Вы не сказывайте, что — Ворона Вороневича, а скажите, что Ларокопья-царевича; за это вам будет награда!» Распростился с пастухом, отправился вперед Ларокопий. Подъезжает к коровьему табуну. — «Чей этот табун пасется?» — «Ворона Вороневича». — «Вы не сказывайте, что Ворона Вороневича, а скажите, что Ларокопья-царевича; за это вам будет награда». — Распростился, отправился вперед. Подъезжает к третьему табуну, к овечьему. — «Чей это табун пасется?» — «Ворона Вороневича». — «Вы не сказывайте, что Ворона Вороневича, а скажите, что Ларокопья-царевича; за это вам будет награда!»

Приезжает к его (Ворона Вороневича) палатам. Сестра не признала его, что брат (она его вовсе не знает). — «Куды ты, молодец удалой, поехал?» — «Я, — говорит, — брат тебе, Ларокопий-царевич; когда ты была выдана, я был еще в утробе у твоей родительницы. Поехал я своих братьев разыскивать и с тобой повидаться!» — Сказала сестра Марфа-царевна: «Напрасно, Ларокопий-царевич, явился: однаковсе равно тебе живому не быть скоро!» — «Поглядим, кто живой будет!» — Привязал своего коня к серебряному столбу, сам зашел в его палаты.

Не черезо много время прибыл Ворон Вороневич домой. Увидел коня богатырского у своего столба серебряного, скоро являлся в свои палаты. Поздоровался с Ларокопьем-царевичем, жене приказал самовар поскорее сгоношитьи орехов тащить — чигунных. ТоВорон Вороневич раскусит орех, а Ларокопий-царевич пять да шесть. Ворон Вороневич тому делу сдивился: как он пощелкивает! Вышли они с ним в луга; Ворон Вороневич говорит: «Ну-ка, Ларокопий-царевич, брось свою боёву палицу: я посмотрю!» — Ларокопий-царевич фырнулсвою боёву палицу в высоту и не может дождаться, когда явится назад. Тогда дождал свою боёву палицу, тогда он хватил Ворона Вороневича и расшиб его на мелки дребезги сразу. (Рассердился!)