Меньше пафоса, господа! - Раневская Фаина Георгиевна. Страница 7

Администратору, заставшему ее в гримерке абсолютно голой:

– Вас не шокирует, что я курю?

В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.

Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа.

– Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на что не похожа! – сетовала Раневская. – Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чем они спрашивают.

Раневская об Ахматовой:

Какая страшная жизнь ждет эту великую женщину после смерти – воспоминания друзей.

У них у всех друзья такие же, как они сами, – дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым!

Тошно от театра. Дачный сортир. Обидно кончать свою жизнь в сортире.

Я родилась недовыявленной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо.

Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.

Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула.

В театр вхожу как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!

Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне, что и глаза.

У нее не лицо, а копыто.

Ничего, кроме отчаяния от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.

Когда нужно пойти на собрание труппы, такое чувство, что сейчас предстоит дегустация меда с касторкой.

– Когда я выйду на пенсию, то абсолютно ничего не буду делать. Первые месяцы просто буду сидеть в кресле-качалке.

– А потом?

– А потом начну раскачиваться.

Живу только собой – какое самоограничение.

У меня хватило ума прожить жизнь глупо.

Я не могу есть мясо. Оно ходило, любило, смотрело.

Раневская о проходящей даме:

– Такая задница называется «жопа-игрунья».

Красивые люди тоже срут.

Не лажу с бытом! Деньги мешают мне и когда их нет, и когда они есть.

В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.

Когда на свадьбе на плечо жениху нагадил голубь, Раневская сказала:

– Вот, молодожены, голубь – символ того, что свобода ваша улетела и на прощание нагадила.

Моя любимая болезнь – чесотка: почесался и еще хочется. А самая ненавистная – геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.

Я была вчера в театре. Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень долго аплодировала.

Бирман [1] – и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала.

Если человек умный и честный – то беспартийный. Если умный и партийный – то нечестный. Если честный и партийный – то дурак.

Поклонников миллион, а в аптеку сходить некому.

Милочка, если хотите похудеть – ешьте голой и перед зеркалом.

Мужики от начала дней до их конца за сиськой тянутся.

14 апреля 1976 года. Множество людей столпилось в грим-уборной Раневской, которую в связи с 80-летием наградили орденом Ленина.

– У меня такое чувство, что я голая моюсь в ванной и пришла экскурсия, – сказала Раневская.