Прилив победы - Дрейк Дэвид Аллен. Страница 79

Эон Бизи Дакуэн умер где-то на этих страницах, как понимала Антонина. Но никогда не узнала, когда именно. И до самого дня своей смерти она будет благодарить «пастыря доброго» за то, что позволил ей это блаженное незнание.

Глава 32

Венандакатра завопил, поднимаясь с кирпичной кладки, которая рухнула не более чем в трех ярдах от него. Гоптрий подвернул ногу и упал, у него перехватило дыхание. Когда он хватал ртом воздух, то как зачарованный смотрел на пушечное ядро, которое разбило кусок защитного укрепления Бхаруча. Уродливая металлическая штуковина, почти вся энергия которой была потеряна от столкновения со стеной, медленно катилась по направлению к нему. Затем, следуя небольшому уклону каменной платформы, поменяла курс, а потом исчезла из вида, свалившись с края стены. Секунду или две спустя Венандакатра смутно услышал, что ядро наконец успокоилось. Судя по звуку, оно упало на одного из солдат малва, которые находились в укрытии внизу.

Молча, все еще пытаясь привести в норму дыхание, Венандакатра выругал того солдата и насладился его смертью. Точно так же, как ругал всех солдат, прятавшихся рядом с ним, и всех остальных, не сумевших отразить атаки аксумитов и римскую канонаду.

Почти остекленевшие, его глаза теперь уставились на дыру, которую пушечное ядро проделало в крепостном валу. Венандакатра поразился мощи орудия, из которого оно было выпущено. Он этого не ожидал.

А ему бы следовало — он ожидал бы именно этого, если бы обращал хоть какое-то внимание на советы Дамодары. Но Венандакатра, последний опыт которого в ведении военных действий на море имел место несколько лет назад, действительно не понимал, как быстро продвинулись вперед и малва, и их враги в создании огнестрельного оружия с начала войны. Он не помнил, чтобы боевые галеры были оснащены пушками. И логика подсказывала ему, что галеры, по природе своей, много пушек нести не могут.

Конечно, в этом он был прав. Как и все боевые галеры, снабженные пушками, аксумские суда несли только такое число орудий, какое могло поместиться на носу и корме. Давать «бортовой залп» было невозможно из-за наличия скамей для гребцов. И аксумские корабли, несмотря на то что проектировались для пересечения открытого моря под парусом, во время сражения в основном шли на веслах.

Поэтому, да, у них на каждом судне стояло очень немного пушек — в массе своей только четыре, две на носу и две на корме. И орудия не были особо мощными. Но у аксумитов был большой флот — и у них все еще оставалось много судов даже после того, как они прорвались сквозь залпы защищающих Бхаруч орудий. А римские корабли, которые шли после них, были спроектированы, чтобы давать бортовые залпы, и на них стояли мощные орудия. Венандакатра не был уверен, но думал, что с римских судов огонь велся из того, что его собственные артиллеристы называли «слоновьи ноги». Римляне, если он правильно помнил, называли их тридцатидвухфунтовыми пушками. По большей части римляне стреляли крупной картечью, предназначенной убивать людей, обслуживающих огромные орудия малва. Но они с равными интервалами стреляли и твердыми ядрами, и этих тяжелых шаров оказалось более чем достаточно, чтобы разбить крепостные валы, защищавшие батареи малва. Эти укрепления представляли собой работу старых каменщиков и были воздвигнуты давно, в эпоху старого ведения войны, то есть, в отличие от новых укреплений, не могли выдержать пушечный огонь, малва просто никогда не ожидали, что им придется защищать Бхаруч от такой атаки — по крайней мере, Венандакатра не ожидал, — поэтому гоптрий и не приказал построить новые стены для замены устаревших.

Теперь сражение шло уже несколько часов. Да, аксумиты потеряли много судов. Но даже эти потери использовались ими для своей пользы — и наполненная чистой яростью аксумская атака продолжалась. Если только корабль не разрушался полностью и не тонул в гавани, аксумские моряки загоняли свои поврежденные суда в центр стоящего на якоре флота малва. Затем, перепрыгнув через борта и приступив к абордажу, превращали собственные суда в плавающие зажигательные бомбы. Используя пушечный огонь с галер и эти плавучие факелы, аксумиты завершили разрушение военного флота малва и начали делать то же самое с торговым.

Теперь, когда опасность быть перехваченными галерами малва исчезла, римляне провели свои боевые корабли прямо перед защищающими гавань укреплениями и начали давать бортовые залпы с расстояния, не превышающего двести ярдов. Римляне были теперь так близко, что малва больше не могли опускать стволы огромных осадных орудий, чтобы ударить в ответ.

В этот момент, к изумлению Венандакатры, все оставшиеся на плаву аксумские галеры высадили моряков на причалы Бхаруча.

«Сумасшествие! Они спятили? Это же диверсионная группа! Они не могут надеяться взять один из величайших городов малва!»

Затем, когда моряки стали прорываться сквозь территорию, непосредственно прилегающую к гавани, поджигая все вокруг — верфи, склады, все, до чего доходили руки, — галеры отошли от причалов. И снова Венандакатра был шокирован. Несмотря на очень малое количество членов экипажа, аксумские боевые корабли повернули свои орудия на укрепления. Теперь аксумиты стреляли крупной картечью, очищая крепостные валы от солдат, а римляне били, словно молотом, по этим укреплениям своими огромными железными ядрами.

«Почему? Почему? Даже эти орудия недостаточно большие, чтобы обрушить стены Бхаруча!»

Он был прав. Но снова Венандакатра недооценил ярость Аксума. Обрушить стены невозможно, но отколоть от них приличные куски — вполне. Что обнаружил и сам гоптрий. Аксумиты собирались нанести достаточный урон, чтобы обслуживающие орудия артиллеристы бросились бежать в укрытия.

В то время, как моряки в гавани, закончив свою разрушительную работу, начали штурм…

Венандакатра наконец понял правду. Да, аксумиты не могли взять Бхаруч. Но, ведомые этой почти самоубийственной яростью, которая все еще озадачивала гоптрия, они могли полностью разрушить город, рабочий порт и морскую базу. Они не остановятся, пока не штурмуют укрепления и не выведут из строя осадные орудия. Даже если половина моряков умрет в процессе. Теперь Венандакатра пришел в панику. Он с трудом выпрямился. Все еще пытаясь привести в норму дыхание, он, шатаясь, направился к ступеням, которые вели в город внизу. Он знал, что аксумские моряки скоро придут — и знал, что его жалкие артиллеристы имеют не больше шанса отразить нападение этих бездушных сумасшедших, чем дети — стадо бегущих слонов. «Дамодара! И его раджпуты! Только они…» Венандакатра почувствовал облегчение, увидев, что носильщики его паланкина преданно оставались на посту. Несмотря на очевидный страх, они не убежали в поисках укрытия где-то в глубине города. Он отплатил им ругательствами, врезал старшему ременной плетью и забрался внутрь паланкина.

— Во дворец! — завизжал он. — Если кто-то из рабов упадет, я посажу его на кол!

Так получилось, что один из них все-таки упал. Неизбежно некоторые из римских орудий стреляли гораздо дальше интересующих их целей, так что железные ядра и картечь падали на улицы Бхаруча. Одно такое ядро, попав в стену дома — случайно, но под идеальным углом, — обрушило переднюю часть здания на улицу. Носильщики были вынуждены перебираться через завал с неудобной ношей, и один из них сильно подвернул ногу.

К счастью, хотя Венандакатру сильно покачнуло в паланкине, он едва ли это заметил. Частично потому, что собственный ужас заставлял гоптрия не замечать внезапный страх рабов. Однако по большей части потому, что он был занят, ругая все современные технологии и приспособления, которые на протяжении многих лет с такой готовностью принимали малва.

Когда-то при нем постоянно дежурили курьеры на лошадях, готовые отвезти послания гоптрия куда угодно, ко всем его подчиненным — а Дамодара все еще формально являлся его подчиненным, даже если власть Венандакатры над полководцем в реальности была крайне слаба.