Удар судьбы - Дрейк Дэвид Аллен. Страница 70

Вот такой это человек. И таким он будет всегда. Ирина, сравнивая его в другими мужчинами, которых знала, была удовлетворена своим выбором.

Она встала и подошла к окну. Она ощутила бриз, насладилась звуком прибоя. Она поняла, что счастлива. Так счастлива, как никогда раньше. Это понимание принесло с собой понимание ее настроения. И новое огорчение.

Она рассмеялась.

— О, черт побери! Где ты, Антонина? Я хочу напиться до потери сознания!

Глава 26

Аравийский берег.

Осень 532 года н.э.

— Как я могла быть такой глупой? — спрашивала Антонина, гневно глядя через палубное ограждение кормы флагманского корабля. Она яростно терла лицо, словно могла выжать расстройство голой силой. — Я должна была знать, что они последуют за нами. Жадные ублюдки! Нас должны были заметить, после того как мы окажемся в пределах видимости с земли. Есть только одна очевидная причина, почему военно-морской флот Аксумского царства пойдет вдоль южного берега Аравии — мы собираемся где-то ограбить малва. Проклятые поедатели падали!

Вахси, который стоял рядом с ней, смотрел таким же гневным взглядом. Даже на лице Усанаса, с другой ее стороны, полностью отсутствовал юмор.

— Никто из нас об этом не подумал, Антонина. — Усанас повернул голову, словно искал отсутствующего человека на палубе военного корабля аксумитов. Что в некотором роде он и делал. — Жаль, здесь нет Гармата, — проворчал он. — Если кто-то и знает, как думает бандит, то это он. — Усанас показал на арабские суденышки, которые следовали за флотом Антонины. — Он мог бы придумать, как уговорить их убраться прочь.

— Сомневаюсь, — устало сказала Антонина. Она перестала тереть лицо и уставилась на небольшую армаду. Суденышки напоминали ей канюков 31, которые следуют за стаей волков. — Проблема в том, Усанас, что они на самом деле не являются пиратами. Просто бедные рыбаки и бедуины, почувствовавшие шанс поживиться трофеями.

— Они нарушат все наши планы! — рявкнул Вахси. — Нам никак не сохранить наше путешествие в тайне, если за нами следует такой косяк гусей. При условии, что они просто не продадут информацию малва.

Антонина снова стала тереть лицо. На этот раз только одной рукой, медленно проводя по челюсти. Не осознавая, она частично имитировала любимый жест мужа, когда он находился в глубоких размышлениях.

— Может, и нет, — задумчиво сказала она. — Может… — Антонина посмотрела вверх, определяя время дня.

— Вскоре солнце сядет. — Она показала на небольшой залив по левому борту. — А мы сегодня ночью можем там спрятать флот? — спросила у Вахси.

Командующий сарвом Дакуэн быстро осмотрел залив.

— Конечно. Но зачем? Ты сказала, чтобы мы оставались вне пределов видимости с суши, после того как пройдем полпути от Хадрамаута 32. Мы прошли. Мы должны уходить дальше в море. Следить, что остаемся за горизонтом в дневное время, пока не достигнем Ормузского пролива.

Антонина пожала плечами.

— Я хотела этого в целях секретности. А когда они следуют за нами… — она показала на флот суденышек. — Нет смысла. Мы также должны и их держать вне пределов видимости. Это невозможно сделать, не поговорив с ними. Поэтому я и хочу бросить якорь в заливе. Суденышки последуют за нами, и, думаю, я смогу провести с ними переговоры.

— Переговоры? — подавился Вахси. Антонина улыбнулась.

— Почему нет?

Вахси теперь гневно смотрел на нее.

— Ты сошла с ума? Неужели ты думаешь, что сможешь найти разумные доводы с этими… этими…

Его оборвал смех Усанаса. Смех и последовавшая за ним улыбка.

— Конечно, она это не думает, Вахси!

Высокий охотник улыбался маленькой римлянке, глядя на нее сверху вниз.

— Она не собирается взывать к их «разумности», парень. Просто к их жадности.

— Хорошо сказано, — пробормотала Антонина. И скромно улыбнулась Вахси. — Помнишь, я же — гений?

Конечно, переговоры с небольшой ордой арабских вождей и их помощников отняли много часов. У каждого маленького суденышка имелся своей независимый капитан, и у каждого из них было свое мнение. А часто — четыре или пять мнений.

— Мы не можем взобраться на борт этих огромных судов малва, — рявкнул один из бывших деревенских старейшин, который превратился в пиратского капитана. Он говорил медленно и делал множество ударений, чтобы Антонина все понимала. Она все еще не очень хорошо говорила на арабском. — Один раз, когда мы попытались… — он вскинул руки вверх. — Убили! Разбили! Вернулись только два корабля.

— Убили! Разбили! — послышался шум толпы.

Шатер, который Антонина приказала поставить на берегу, был заполнен арабскими вождями. Все они присоединились к возгласам, как греческий хор.

Антонина ответила улыбкой, достойной бандита.

— Предполагаю, это был корабль моего мужа.

Заявление вызвало мгновенную тишину. Семнадцать пар глаз-бусинок осматривали ее, подобно хорькам, изучающим курицу. За исключением того, что эта курица мгновение назад объявила о своем браке с птицей Рух 33. Антонина кивнула на Усанаса. Охотник сидел на корточках в стороне, в углу шатра. Он находился там с тех пор, как начали заходить арабы. После одного беглого взгляда никто из них не обращал на него внимания. Очевидно, раб римской женщины был недостоин их внимания.

Усанас улыбнулся и лениво поднялся. Высокий охотник отвел руку назад и взял свое огромное копье. Затем, легко его подняв, стал быстро произносить предложения на беглом арабском. Антонина понимала только часть, но суть уловить было несложно.

На самом деле он говорил простые вещи.

— Да, это так, вы, шелудивые псы. Я тоже там был.

(Здесь двое из военачальников зашипели и попытались скрыться в гуще толпы. Никакого перевода не требовалось — они совершенно ясно понимали Усанаса.)

— Это было почти смешно — то, как вы, жалкие пираты-любители, разлетались во все стороны — те немногие из вас, кто все еще мог после того, как мы вспарывали вам животы, обезглавливали, лишали конечностей, и калечили, и резали, и рубили…

И так далее, и тому подобное. К счастью, Усанас закончил на радостной ноте.

— Поэтому давайте пропустим всю чушь о том, что можно и что нельзя сделать. Вы определенно не могли это сделать. Но никто вас и не просит. Мы выполним серьезную работу. А все, что от вас требуется, — это забрать трофеи.

Рыбаки-бандиты не оскорбились, выслушав мрачные насмешки Усанаса. Но их глубоко оскорбило его последнее заявление.

И снова у Антонины не возникло сложностей с интерпретацией сути их горячих замечаний.

— Что? Мы выглядим дураками? Почему вы станете делать всю опасную работу и позволите нам взять трофеи? — фырканье, фырканье. — Вы принимаете нас за идиотов?

Антонина решила вставить слово голосом женского разума.

— Никто не сказал, что вы получите все трофеи, вы, глупые болваны. Мы что, сами выглядим дураками?

Она повелительно показала на флот аксумских военных кораблей, которые стояли на якоре в заливе. Корабли хорошо просматривались в лунном свете, поскольку полы шатра были раздвинуты, чтобы мог залетать прохладный ветерок.

— Вот это, вы, необразованные болваны, то, что называется военными кораблями. Они также отличаются от ваших жалких каноэ, как лев от овцы. Вы знаете, что такое овца? Вам следует. Вы слишком часто их трахали, поскольку вы слишком уродливы, чтобы совратить женщину, и слишком неуклюжи, чтобы поймать ее.

Арабы громко расхохотались. Затем уселись поудобнее на пятках и приготовились к серьезному торгу. Ясно, что с римлянкой можно иметь дело. Она великолепно владеет оскорблениями, даже если и не очень хорошо знает язык, и говорит о деле. Но следует сделать скидки. В конце концов арабский все-таки — не ее язык.