30:70. Архитектура как баланс сил - Чобан Сергей. Страница 2

Улица в Санкт-Петербурге – пример средовой исторической застройки, которая не запоминается отдельными строениями, но создает ощущение традиционной гармонии подобия. 1984

Оказавшись в Западной Европе двадцать пять лет назад и посильно участвуя в современном мне процессе создания архитектуры, я с удивлением заметил, что возникшие у меня по отношению к современной архитектуре еще во время учебы вопросы не исчезли. Напротив, многие проблемы усложнились, а процесс интуитивного, к сожалению, отторжения горожанами многого из современной им архитектурной реальности усугубился. Вот об этих проблемах мы и стараемся поразмышлять в нашей книге, анализируя историю развития архитектуры, но намеренно не вдаваясь в детали: что потеряла и что приобрела по отношению к прошлым эпохам современная архитектура и какую картинку города можно создать ее средствами, если представить себе, что историческая среда не всегда находится в непосредственной близости и может служить терпеливым фоном для контрастных изысканий?

И еще очень важно понимать, что мы очень хотели бы сделать эту книгу доступной для чтения и интересной именно неархитекторам. То есть мы будем очень рады, если и архитекторы почерпнут из нее что-то полезное для себя, мы даже этого очень хотели бы, но все же главной нашей целевой аудиторией мы хотели бы видеть интересующихся архитектурой людей. Эти люди смогут, на наш взгляд, получить представление об истории развития архитектуры, не продираясь сквозь многотомные фолианты, перегруженные фактами, датами и специальными терминами, а охватив ее всего на 100 страницах текста одним взглядом и заинтересовавшись, углубить, если захотят, полученные знания в вышеозначенных научных трудах. Но важнее всего нам было бы, если бы читатели этой книги, прочитав ее, смогли приблизиться хоть чуть-чуть к ответу на вопрос: «А что же мы хотим видеть и не видим в современной нам архитектуре, в современных нам городах?»

Ступенчатая пирамида в Теотиуакане. Мексика, 2012

Глава 1

Античность

Когда рождается архитектура – неясно. И где точно – установить трудно. Ясно только, что в Древнем мире на Ближнем Востоке архитектура возникает вместе с таинствами сложной и всеобъемлющей религии и вместе или рядом с геометрией. Первоначальная архитектура возникает из архитектуры первобытной, примитивной и характеризуется, кажется, двумя новыми качествами: геометрической сложностью и избыточностью. Если говорить о геометрии, то пирамиды, будь то пирамиды Египта, ступенчатые пирамиды Месопотамии или древних территорий Южной Америки, лучше всего выражают связь ранней архитектуры с этой наукой: только овладев основами геометрии, можно было соорудить эти гигантские объемные фигуры. Если говорить об избыточности, то она может заключаться или в отдельных свойствах, таких, например, как размер, качество и количество материала, украшений, или в комплексе этих свойств. Избыточность, забегая вперед, всегда связана не только с дороговизной мрамора и масштабом сооружения, но и, едва ли не в первую очередь, с декоративной стороной здания.

Древняя архитектура сразу же после своего появления начала разрабатывать главную тему, связанную с изобразительностью: тему зримого отображения или даже просто изображения несущего и несомого. Так, например, в Египте родился ордер, то есть порядок, система украшения колонн и лежащих на них балок. В эту систему были заложены основные темы ордера: база, утолщение круглого тела колонны, а также капитель, или декорированный узел примыкания колонны к вышележащему перекрытию. Собственно, египетских ордеров, судя по капителям, было два, с пальмовидными и с лотосовидными капителями, но тела колонн при этом не слишком различались.

Фантазия на тему греческой Античности. Исчезающие во времени элементы античного декора. Оголенная кладка стен слева и справа символизирует конструктивную основу античной архитектуры. 2004

Следует сказать, что древневосточные архитектуры, как и древневосточные культуры и государства вообще, отличались крайней инертностью, если не застылостью: однажды возникнув, они как будто не меняются или меняются так медленно, что только взгляд увлеченного ученого может заметить разницу в периодах, уловить вектор развития или деградации. Чтобы развиваться, нужно было, чтобы общество более мобильное получило или заново «изобрело» архитектуру и увлеклось ею – как едва ли не главным видом искусства, символом своего меняющегося, но оставляющего след бытия.

Греция потому так привлекательна, что она являет собой культуру движущуюся, живую, а потому неустойчивую. Греция получила архитектуру из Египта, вернее, получила некие знания и принялась развивать их практически и, немного спустя, – теоретически. В VII веке до нашей эры появляется дорический ордер с мощной круглой в сечении колонной, чей фуст (тело) украшен вогнутыми бороздками – каннелюрами и увенчан круглым и как будто сплющенным эхином и прямоугольной абакой; капитель поддерживает горизонтальную балку – антаблемент, состоящий из трех частей: архитрава, фриза и карниза. Эта форма оказалась архетипической и продолжала жить в разные века и в разных культурах, но преимущественно – в культуре европейской. Заметим при этом, что особенности новой архитектуры были напрямую связаны с методом ее художественного, декоративного, орнаментального осмысления. Обычная стоечно-балочная система, берущая начало от деревянной конструкции, не нуждалась в ордере и орнаментальной обработке для улучшения своих функциональных свойств. То есть та революция, которая произошла в XX веке путем устранения любых архитектурных украшений как якобы нечестных и не соответствующих функции постройки, могла произойти уже тогда, в Древней Греции, если бы греки не понимали отчетливо, что членение простой формы на объяснимые лишь с точки зрения художественной логики части необходимо для лучшего визуального и тактильного восприятия архитектуры. Глазу недостаточно увидеть общий объем здания издали, его пропорции, он должен подпитываться дальнейшими деталями по мере приближения к зданию, как мы с интересом разглядываем листву, а не только сам по себе безусловно красивый силуэт кроны дерева или всматриваемся в черты уникального человеческого лица. Кстати, именно близостью к анатомии человека руководствовалась архитектура в момент создания ордера – порядка пропорционирования и украшения конструктивного остова для его гармоничного восприятия.

Примерно тогда же, когда и дорический ордер, в Ионии, располагавшейся на восточном берегу Эгейского моря, появился ордер ионический. В этом ордере помимо более скульптурной капители, представлявшей «двурогую» схему с двумя спиралями, появилась база, подготавливающая переход от основания к телу колонны. Колонна, таким образом, получила законченную тройную композицию с последовательностью «база – фуст – капитель», анатомически соответствующей последовательности «стопа – тело – голова». Человекоподобный характер такой конструкции и такого объема ощущается даже интуитивно. А вскоре к двум видам колонн прибавилась и третья: возник коринфский ордер, в котором скульптурность капители, представляющей собой «корзину» из аканфа, растения с живописным и прихотливым обрезом листьев, достигла своеобразного предела.

Все эти виды колонн включались в различные композиции, которые будут характерны для всех последующих стилей. Эти композиции – колонный периптер, колонный портик или часть периптера, предваряющая вход в здание, – только с большой натяжкой можно назвать функционально оправданными. Конечно, в Греции, да и позднее в Римской империи и большинстве ее колоний был жаркий климат, и навес кровли за колоннадой мог защитить от палящего солнца, хотя монументальная высота колонн в большинстве построек как раз противоречила так понятой их функции. Но главной задачей колоннады была задача художественно-декоративного свойства: придать постройке пластическую глубину, превратить ее в геометрическую рельефную скульптуру с глубокими тенями. Именно из-за этих своих свойств колоннада перекочевала позднее в самые разные постройки по всему миру, успешно организовывая затененные лоджии перед фасадами с оконными проемами, в том числе и в странах, не отличавшихся солнечным климатом или наличием большого количества светлых дней в году.