Война - Дрейк Дэвид Аллен. Страница 17

После капитуляции халиан (она была в большой степени декларативной, так как многие, подразделения не признали поражения), когда «Мандалей» опустился на поверхность для незначительного ремонта, Амальфи Троттер не покладая рук трудилась над восстановлением гидропонных садов. Она лелеяла каждый зеленый листик, проверила все вентиляционные шахты, удалила из них даже самые ничтожные пылинки, проверила самые крошечные отверстия. И почему только самый незначительный офицер на любом корабле — это офицер системы жизнеобеспечения? Она даже собственноручно заменила все 743 вентиляционных фильтра.

Но, несмотря на титанические усилия, как только корабль покинул планету, «свежий» воздух моментально наполнился невыносимыми ароматами раскаленного металла, горелого пластика, всевозможных человеческих выделений — настолько интенсивными, что нейтрализовать их не было никакой возможности — а также отвратительной звериной вонью шкур проклятых халиан. И даже после того как она беспощадно уничтожила пять плохо обработанных шкур хорьков, воняло ничуть не меньше. Оставалось только покинуть систему, оккупированную в свое время халианами, и попытаться заменить воздух, где-нибудь в другом месте.

Единственным ее успехом было подавление запаха крови и горелого мяса. Возможно, временами мрачно думала Амальфи, его нельзя уничтожить в принципе. Да и зачем? Халианская война завершилась. Они направляются в Порт и вскоре будут демобилизованы. Рано или поздно запах исчезнет сам собой.

За плечами солдат 202 — го добровольческого полка Монтана, мужчин и женщин, осталось девятнадцать крупных сражений, в которых им довелось принять участие. Десантура была первоклассная и вечно задирала нос перед командой корабля. Но почему, когда война закончена, десантники распространяют вокруг себя атмосферу уныния, озлобленности и страха? Еще можно было бы понять, если бы они направлялись к месту очередного сражения. Но ведь нет — спокойно болтаются себе на орбите, все необходимые ремонтные операции успешно завершены, и вскоре вся эскадра должна лечь на обратный курс, к родным планетам Альянса.

Амальфи резким движением застегнула чистый костюм и схватила со стола свою папку с документами по системе воздухоснабжения. Вполне справедливые жалобы на качество воздуха очень напоминали ей извечные жалобы на плохую погоду. Скулеж постепенно становился всеобщим, и к Амальфи было приковано всеобщее внимание. За чистый воздух на корабле она несла персональную ответственность.

А вдруг капитан получил приказ, и они наконец-то покинут орбиту? Может, хоть тогда вонь поутихнет. Уж слишком долго бездельничают они на орбите. И, возможно, искусственное гравитационное поле поправит дело.

Как только пехота узнает, что они возвращаются домой, миазмы страха, стресса и боли покинут трюмные палубы — там сейчас хоть топор вешай — и распространятся по всему кораблю. И когда старина «Мандалей» опустится на нормальной, заселенной людьми планете с мощным фотосинтезом, Амальфи наконец заполнит систему настоящим свежим, чистым воздухом.

«Все поправится само собой, — еще раз заверила она себя, — когда мы двинемся домой». Она выбралась из нуль-гравитационного лифта на палубе кают-компании. Ладони тут же вспотели. Так случалось всякий раз, когда она предчувствовала неизбежные упреки.

Ноздри Амальфи уловили какой-то новый запах; она принюхалась и поняла, что он просачивается из кают-компании. С некоторым удивлением она пыталась вспомнить: что так может пахнуть? Лаванда? В офицерской кают-компании? Нет, уж где-где, а здесь такое невозможно даже помыслить.

Она тактично постучалась, затем вошла, быстро прикрыв за собой дверь, чтобы драгоценный аромат не растворился в наружном пресном воздухе. Оказавшись внутри, она сразу же обнаружила источник запаха. Аромат распространяла горящая свеча, стоявшая в центре большого стола, за которым, согласно званиям, сидели офицеры-космолетчики и десантники. Амальфи опустилась в единственное незанятое кресло между полковником десантных войск Джеем Грюэном и майором Дэми Фарр, начальником медицинской службы. Они поприветствовали ее коротким кивком, но Амальфи уловила некоторую натянутость. Папка выскользнула из рук и шмякнулась об стол.

Она пробормотала слова извинения, на которые никто не обратил никакого внимания. Амальфи внезапно обнаружила, что старается не встречаться взглядом с капитаном Августом. Лицо капитана было настолько бесстрастно, что выскользнувший из его пальцев листок шифрограммы мог означать только одно: плохие новости. Неужели запах лаванды настолько успокоил их всех?

Странное чувство зародилось в душе у Амальфи. Они НЕ ПОЙДУТ ДОМОЙ. Она зажала в руках краешек папки, словно это было горло человека, принесшего дурную весть. По каким кругам ада им предстоит пройти теперь? Неужели обнаружен еще один очаг сопротивления халиан? И неужели из-за этого все так напуганы? И каким образом солдаты смогли узнать содержимое шифровки, которую капитан получил всего полчаса назад? Сплетни на корабле, конечно, распространяются быстро — но не настолько же? Кроме того, любая сколь-нибудь важная информация обязательно имеет шифр секретности, а значит, еще медленнее становится всеобщим достоянием.

Капитан Август поднялся из-за стола. Когда Амальфи впервые попала на «Мандалей» семь лет назад, капитан был худощав и строен — теперь же он выглядел совершенно изнуренным, кожа на лице натянулась, а под глазами огромные темные круги. Он стал капитаном «Мандалея» еще в те времена, когда халиане совершали первые враждебные вылазки. И вот теперь капитан Август расправил листок, на котором черными чернилами было начертано не предвещавшее ничего хорошего послание.

— Полковник Грюэн, мы получили шифрованный приказ встретиться через две недели по среднему галактическому времени со вспомогательным кораблем «Грэмпьен», который пополнит ваш личный состав, дабы восстановить боеспособность полка.

— Пополнит личный состав? — потрясение повторил полковник, непонимающе глядя на капитана корабля. — Боеспособность?!

— Так точно, полковник, — подтвердил Август. Он нахмурился и обвел взглядом кают-компанию. Тревога на лицах офицеров сменилась недоверием, а оно, в свою очередь, — отчаянной безнадежностью. — Приказано также пополнить боезапас и расходные материалы согласно военному времени. Мы должны полностью подготовиться к боевым действиям.

— К боевым действиям?! — не удержался от восклицания офицер-артиллерист Хэмиш Эрджилл.

Отовсюду раздавались ворчание и приглушенные проклятия.

— Но, капитан, ведь воевать не с кем! — пробормотал юный лейтенант Бэдли, попытавшись — и, как всегда, неловко — рассеять всеобщую подавленность.

— Об этом в приказе ничего не говорится! — Капитан Август задумался, и листок выскользнул из его пальцев. Он потер подушечку большого пальца, словно пытаясь стереть невидимую грязь. Листок по дуге плавно опустился на стол. Офицеры как завороженные следили за его полетом.

— Так, значит, слух оказался верным? — хрипло спросил полковник Грюэн.

Капитан Август медленно повернулся к нему:

— Вы верите слухам, полковник?

— Если они плохо влияют на моральный дух моих солдат, я готов поставить на кон последний баллон с кислородом.

— Я уже имел честь сообщить вам, полковник, что моральный дух моих солдат очень низок, и я намерен хранить содержание этого приказа в секрете так долго, насколько это вообще возможно.

— И каким образом ты собираешься это сделать, Джей? — поинтересовался адъютант майор Лофтус. — Солдаты многое узнают раньше нас. Страх становится почти осязаемым. — Он метнул быстрый взгляд на Амальфи, которая изо всех сил пыталась спрятаться за массивными плечами своих соседей.

— Как они могли узнать содержание шифровки, полученной тридцать пять минут назад? — спросил Август.

— Они ничего не знают, — резко отозвался полковник. — И знать не желают. Они настолько устали, что такой приказ сейчас вызовет волну самоубийств, актов вандализма, а возможно, и попытку мятежа…