30 Световых лет. Пикник. Иллюстрированная история - Корчемный Марат. Страница 13

Виктор Евсеев: «Мы приземлились в Домодедово в тот момент, когда регистрация в Шереметьево-2 уже завершилась. Вылетаем из самолета, стоит какой-то таксишник, мы его за горло — гони в Шереметьево-2, любые бабки, любые! Доехали как-то, прибегаем на контроль, а нам пограничники говорят — граница закрыта. Посадка закончилась...»

На этом история «Японские гастроли» могла закончиться, не успев начаться. Какие-то высшие силы играли судьбами в тот день. И результат этой игры был неясен до самого последнего момента, когда рядом с потерявшими всякую надежду музыкантами оказались два японских пассажира. Они опаздывали на тот же самый рейс. Одно дело, наши парни, другое – дорогие зарубежные гости. Их обижать нельзя, а значит нужно пропустить и проводить на рейс, несмотря ни на что. «Пикникам» повезло, игру «Японские гастроли» выиграла их ставка. События продолжали развиваться стремительно. В Токио опоздавших было гостей из Ленинграда встречал организатор с мобильным телефоном, почти человек из будущего. Японские таможенники, когда досматривали багаж, наконец узнали, как выглядят «ямахи» и «акаи» самопального советского производства.

Виктор Евсеев: «Автобус, который нас из аэропорта в Осаку вез, подъехал прямо к сцене. И к нам подходит кто-то из устроителей, они очень вежливые, просят — не могли бы вы настроиться за тринадцать минут? Ну а куда деваться — мы говорим, постараемся. Это не спавшие, сказать по-честному — пьяные. В итоге мы настроились на одиннадцать. Я успел поменять три басовых кабинета. Вокруг каждого сразу выстроилась группа техников, человек семь-восемь. За одиннадцать минут мне поменяли полностью три кабинета по разным поводам, подкрутили еще датчик на гитаре, Сереге Воронину поменяли клавиши. А бедный Леня ходил между двух установок — там стояли две: одна электронная, вторая живая. Леня на одной поиграет, на другой

поиграет, и пока уже Эдик не прикрикнул — Леня, определись ты уже наконец! Леня — я не знаю, тут кайфово и тут кайфово. Ладно, где сидишь, там и оставайся.

Сергей Воронин, будучи самым заядлым путешественником из всей честной компании, исследовал все улочки и закоулочки незнакомого города.

Вместе с «Пикником» на «Экспо-90» выступали «Дуби Бразерс», известная группа из солнечной Калифорнии. Словосочетание «Дружба народов» было для них не пустым звуком. Случайно познакомившись с питерскими музыкантами после концерта, «Братья Самокруткины» предложили им выпить и закусить».

Виктор Евсеев: «В Японии воспринимаешь любого европейского человека как родного. Мы с «Дуби Бразерс» столкнулись прямо в коридорах. Я по-английски не говорю, но наши сразу все почему-то заговорили. О, вы кто? А мы вот из Питера. У нас еще последняя водка оставалась, и мы там давай брататься.

Нас пригласили на какой-то большой банкет. О, говорят, в кои-то веки с русской группой! Но переводчица предусмотрительно увела нас в сторону. Говорит, мол, знаю я этих американцев, потом по притонам ищи вас».

От самого концерта у музыкантов осталось немного впечатлений. Жара, вежливая публика с веерами, хорошая аппаратура, безупречный продакшн. Зато много впечатлений осталось от культурной программы, которая продлилась следующие 6 дней. Гостеприимная Япония и ее добрые граждане стали темой разговоров и сюжетами для историй на многие годы вперед.

Евсеев, Шклярский и Ключанцев у парадного входа в «Рига Роял Отель». Осака, лето 1990.

Эдмунд Шклярский: «Я с утра прихожу к Воронину в номер и вижу на тумбочке лежат деньги. Спрашиваю — откуда? Потому что по всем подсчетам их уже не должно было быть. И он по секрету говорит, что они пошли искать пиво, уже все закрыто, и смотрят, в прачечной сидит какой-то японец, отдал в стирку свои джинсы. Они у него спрашивают, где можно купить пиво? А он говорит — пойдемте ко мне домой.

Подходят, а там на здании написано Паб-Хаус. Евсеев почему-то подумал, что это публичный дом. И говорит — я не пойду. А Воронин, конечно, говорит — я пойду. А тот — Серег, если что — свистни. Ну, он вошел, ему из окна свистнул. Это оказалось домашнее что-то, совершенно с другим связано. Они пришли к этому японцу, он оказался музыкантом, показывал фотографии, угостил выпивкой и, ко всему прочему, одарил подъемными.

А у нас неподалеку был магазин со всяким электрическим музыкальным хламом, но он оказался очень современным для наших условий. Купленный на распродаже музыкальный компьютер был выгодно реализован после возвращения домой. Можно считать это гонораром за японские гастроли».

Жаркое лето 1990 подходило к концу. «Пикники» вернулись в Ленинград к своим обычным делам и заботам. А в это самое время мир вокруг стремительно менялся. Объединились две Германии, от Союза откололись несколько республик, в страну вернулся Солженицин, Железная Леди вышла в отставку, Билл Гейтс выпустил знаменитую третью версию Windows. Что именно из этих событий стало прологом «Смутных дней» мы уже никогда не узнаем...

Трепетные птицы

А, зачем, зачем мне эта земля?

Зачем мне небо без ветра и птиц?

Я - пущенная стрела. Прости.

Смутные дни начались зимой 91 и продлились почти десять лет. Время, за которое мир полностью преобразился. Восьмидесятые и двухтысячные отличаются так, словно их разделяет не какой-то десяток лет, но целая вечность. На политических картах исчезали одни страны, появлялись другие. Некогда мирные земли окропились кровью братоубийственной войны. Многие люди в это время потеряли все, многие напротив, это все подобрали и возглавили хит-парады форбсов. Профессора уходили из науки на черкизовский рынок, шарлатаны занимали их места в университетах. В одной части Европы стены разрушались, в другой - с энтузиазмом строились и украшались колючей проволокой.

Происходящие за окном изменения волей-неволей коснулись творчества Шклярского и дальнейшей судьбы его группы.

Харакири

Андрей Бурлака: «Лютовала инфляция, гастролей почти не было, но не увядало в русских нуворишах желание заработать много денег на концертах. Группа могли слетать из Питера в Ростов-на-Дону или Воронеж, сыграть один концерт, вернуться, получить какие-то деньги за это, но назвать это коммерцией язык не поворачивался. Даже фестивали почти прекратились - где-то устраивали, но достаточно скромно. Издавать что-то стало вообще невозможно. «Мелодия» просто загибалась – заказов не было, винил начал выходить из моды, а компакт-диски у нас еще не появились. Кстати, в этот период я довольно плотно сотрудничал с «Пикником», помог им выпустить пластинку «Харакири», - грубо говоря, послужил исполнительным продюсером. Альбом вышел на виниле под собственным лейблом Эдика – «Matuzalem», но фактически был напечатан на заводе «Мелодии».

Эдмунд Шклярский: «Родом ниоткуда» был витиеватый, сложный, навороченный. А «Харакири» – лаконичная форма повторений короткой структуры. Как у «Ти-Рекс». Поскольку нельзя было рассчитывать на какое-то эфирное радиовещание, одной из целей было быстро зацепить внимание слушателя. Если человек где-то услышал — достаточно нескольких секунд. Поэтому многие песни («Настоящие дни», «Мы как трепетные птицы») строились по этой формуле. Они появились немного раньше записи альбома, мы их уже играли в 1990 году. На том же «Шлягере 90», потом в Японии».

За исполнение «Настоящих дней» и «Трепетных птиц» на «Шлягере 90» «Пикник» стал лауреатом фестиваля и был премирован. Музыкантам выдали путевку на черноморский курорт. И так как путевка была всего на одну персону, по джентельменскому соглашению она досталась супруге Шклярского – Елене.