Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции - Марочкин Владимир Владимирович. Страница 31

Зато в 1972 году, когда группа распалась, наш хитрый тролль привёл Николая Курьерова и Михаила Мошкова в «Арсенал» к Алексею Козлову. Они вместе выступали на концертах в Доме учёных, в американском посольстве, ездили на гастроли в Таллин. Поскольку у «Арсенала» в то время ещё не было собственной аппаратуры, то Михаил и Николай одалживали на концерты порталы и усилители, которые у них остались со времён «Троллей». Сначала всё шло более-менее хорошо, но, когда Козлов задумал перейти в профессионалы, Мошков и Курьеров покинули «Арсенал».

Но тролль снова пришёл на помощь: в 1976 году Николай и Михаил создали группу «Воспоминание о Будущем», в состав которой вошёл ещё один герой 1960-х – Юрий Ермаков (экс-«Сокол»). Группа «Воспоминание о Будущем» просуществовала до 1984 года.

Вот так и выходит, что этот тролль заботился о наших героях целых восемнадцать лет.

– Когда я приехал на постоянное место жительство в Америку, – говорит Евгений Балакирев, – то первым делом купил в магазине трёх троллей: дяденьку, тётеньку и маленького ребёночка.

– А у меня дома лежит майка с изображением нашего тролля, – подхватывает радостное воспоминание Николай Курьеров. – Я её иногда надеваю!

А сам игрушечный тролль-талисман, который все годы существования группы хранил и оберегал наших героев, до сих пор хранится дома у Надежды Мошковой.

В 1968 году, когда музыканты «Троллей» учились уже на старших курсах, в МЭИ появилась группа «Оловянные Солдатики», которая благодаря весёлым и остроумным песням на русском языке очень быстро стала популярна не только среди студентов родного энергетического института, но и среди любителей рок-музыки всей Москвы.

Кстати, первоначально «Оловянные Солдатики» именовали себя иначе – «Бегемоты». А так как по-научному бегемоты назывались «Hippopotamus», то корень этого слова «hip» указывал на филологическую связь с таким явлением, как хиппи! Таким образом наши музыканты подчёркивали свою солидарность с новым молодёжным движением, охватившим тогда весь мир.

Инициатором создания ансамбля стал студент энергетического института Юрий Лашкарёв. Накал рок-н-ролла в Москве в 1968 году был уже таков, что, едва поступив в вуз, то есть обретя реальную самостоятельность, Юра уже начал думать, как бы собрать собственный ансамбль. Затусовавшись на «Филодроме» – было такое укромное местечко на втором этаже института, – и увлечённо рассказывая о своих походах на сейшен, где выступали «Сокол», «Аргонавты», «Бобры» и «Меломаны», Юра быстро нашёл единомышленников, которые готовы были, подхватив гитары, отправиться в рок-н-ролльное путешествие. Вот только барабанщика никак не могли найти. Тогда Лашкарёв предложил позвать на вакантное место ударника своего приятеля-одноклассника Виктора Гусева, который тогда учился в Московском инженерно-физическом институте (МИФИ). Тот, правда, тоже не умел играть на барабанах, но Юра каким-то образом сумел убедить товарищей, что для его приятеля освоить барабаны – раз плюнуть.

Так в энергетическом институте появилась группа «Бегемоты», в состав которой вошли Юрий Лашкарёв (бас), Юрий Тимофеев (гитара, вокал), Александр Музыченко (гитара, вокал) и Виктор Гусев (барабаны).

Комитет комсомола горячо поддержал идею создания нового ансамбля, и вскоре наши музыканты гордо прошествовали на склад институтского Дома культуры, где им были выданы усилители, с которыми худо-бедно можно было репетировать.

В том же году состоялись первые гастроли новой группы: летом «Бегемоты» отправились в составе институтского стройотряда в Мирный. Кстати, именно там, а не в Москве состоялся дебютный концерт ансамбля. «Бегемоты» исполняли песни из репертуара Shadows, The Beatles и других английских бит-ансамблей.

Когда «Бегемоты» вернулись домой, в группе произошёл раскол, и совершенно непонятно, как развивались бы события дальше, если бы Юрий Лашкарёв, будучи на картошке – а осенняя поездка на уборку картофеля всегда и во всех вузах имела формообразующее значение, – не встретил бы Сергея Харитонова.

«Он вместе с одним парнишкой из его группы на два голоса пел песни „Битлз”, – вспоминает Юрий, – и было полное ощущение, что это звучит трек с пластинки. На меня очень подействовали их чёткость, раскладка на голоса и то, как они держали ритм. Я тогда сказал Гусю, что надо обязательно разыскать этого классного чувака и пригласить его в группу…»

Сергей Харитонов выступал тогда в составе институтского джазового ансамбля «Ритм». Этот ансамбль был очень популярен среди студентов МЭИ, но Сергей сразу же откликнулся на приглашение Юры Лашкарёва, ведь песни The Beatles ему хотелось играть больше всего на свете.

«У нас дома, в коридоре, – рассказывает Сергей Харитонов, – стоял сохранившийся с давних времён ламповый приёмник. Для меня он был окном в мир. Помню, что на шкале настройки было написано: „Рига”, „Вильнюс”, „Нью-Йорк”… И вот однажды я крутил риску на этом приёмнике, и вдруг из хаоса звуков появляется: „А теперь послушайте The Beatles!”

А вообще-то я учился играть на фортепиано. Когда все мальчишки из нашего двора играли в футбол, меня тащили к училке, которая жила у метро „Октябрьская” (тогда эта станция называлась „Калужская”). Она ела бутерброд с сыром и колбасой, пила чай и одновременно стучала мне по пальцам: „Не так! Не так ты играешь!” Мне на всю жизнь запомнился запах её бутербродов.

А потом появились The Beatles, и музыка приобрела смысл. Первой битловской песней, которую я запомнил, была „I’m Looser” („Неудачник”), а первой песней, которую я разучил, была „Hard Days Nights”…»

«Оловянные Солдатики»: Юрий Лашкарёв, Виктор Гусев, Андрей Горин, Сергей Харитонов

Но вот в чём была проблема: втроем нельзя сделать группу, ведь The Beatles играли вчетвером, а это значит, что надо было найти ещё одного музыканта. Тогда Сергей Харитонов привёл в группу своего приятеля-битломана Андрея Горина.

Андрей учился в Московском авиационном институте и играл на барабанах в большом джазовом оркестре МАИ. Но однажды, желая показать своим подружкам, какой он ловкий и смелый, Андрей спрыгнул с четвёртого этажа – и вышло это очень неудачно. Он свалился прямо на штакетник, и доска из забора проколола ему ногу. Играть на барабанах Андрей больше не мог, но благодаря этому несчастному случаю в полной мере раскрылись его вокальные и композиторские дарования – так часто бывает с людьми творческими, волевыми и целеустремленными.

Юрий Лашкарёв позже вспоминал, что Сергей Харитонов охарактеризовал своего приятеля как «абсолютного хиппи», поэтому он ожидал встречи с парнем в рваных джинсах и с длинными волосами. Но на очередную репетицию «Оловянных Солдатиков» в ДК МЭИ пришёл солидный чувачок с тросточкой в руках. Он взял гитару и заиграл «Sounds of Silence» Саймона и Гарфанкела. И хотя гармония этой песни была достаточно простая, тем не менее Лашкарёв был восхищён, насколько ловко всё выходило у их нового знакомца.

В разгар гитарного джема пришёл запоздавший Гусев, поздоровался и начал раскладывать свои барабанчики и тарелочки. А когда Горин, прихрамывая и опираясь на палочку, вышел перекурить, барабанщик шёпотом спросил друзей: «А он согласится с нами остаться?!»

Горин согласился.

Так сложился классический состав ансамбля «Оловянные Солдатики»: Андрей Горин (гитара, вокал), Сергей Харитонов (гитара, вокал), Юрий Лашкарёв (бас, вокал), Виктор Гусев (барабаны). Начинали ребята с исполнения хитов The Beatles и Саймона и Гарфанкела, но стали знамениты благодаря песням, которые сочиняли сами на русском языке…

«Все тогда мечтали сочинять песни на русском языке, а я – особенно, – рассказывает Андрей Горин. – Но я никак не мог это реализовать. Я пытался петь свои песни сам, под гитару, но всегда понимал, что нужны люди.

В 1967–1968 годах ансамблей было уже огромное количество. Ткни в любого парня: „Я на гитаре играю… у нас – ансамбль…” Людей было много, но как найти тех, кто тебе нужен? Тут ведь важно, чтобы случился некий зацеп.