Элвис Пресли: Реванш Юга - Даншен Себастьян. Страница 82

Эта навязчивая идея подкреплялась интересом ко всему, что связано с полицией, — след увлечения вечного подростка детективными фильмами. Когда ему надоели выдуманные истории, он часами просиживал у телевизора и смотрел репортажи во славу ФБР и бригад по борьбе с организованной преступностью, делал пожертвования семьям полицейских, раненных или убитых при исполнении. Главным источником историй на эту тему для него был Джон О’Грейди. Тот понимал, что это болезненное увлечение связано с зависимостью Элвиса от амфетаминов: «За двадцать лет службы я насмотрелся на наркоманов и знал, что Элвис подсел на таблетки… Чтобы понять это, достаточно было посмотреть ему в глаза и услышать, как медленно он говорит, едва ворочая языком, и я подумал, что, возможно, будь у него бляха полицейского, он перестал бы глотать всю эту гадость».

Перспектива официально стать представителем закона показалась Пресли заманчивой, но не ограничила потребление стимулирующих средств, барбитуратов и антидепрессантов.

10 октября 1970 года его назначили заместителем шерифа графства Шелби на частной церемонии, в ходе которой шериф Мемфиса вручил ему настоящую бляху и всё, что к ней положено: табельное оружие, наручники, дубинку, электрический фонарик — взамен почетной эмблемы, которую ему уже вручали раньше.

Это назначение вызвало очередное повальное увлечение официальными значками, быстро превратившееся в манию. Всего десять дней спустя он уже раздавал всем членам своего окружения золотые медали с выгравированными на них буквами «ТСВ» от «Take Care of Business» («Заботься о деле»), взятыми из песни «Respect» («Уважение») Ареты Франклин 1967 года, рядом с которыми он лично нарисовал молнию. На одной групповой фотографии тех времен Король сидит, удобно устроившись в огромном кожаном кресле, сияя в черном костюме, темных очках и белом галстуке посреди двенадцати своих апостолов, в том числе своего отца, кузена Билли, мемфисского шерифа Роя Никсона и своего предшественника Билла Морриса, Ламара Файка, Джерри Шиллинга, Реда Веста и своего личного врача доктора Никопулоса. В правой руке все гордо, с уморительно серьезным видом держат звезды с буквами «ТСВ». Вскоре носить значки заставят жен и подруг, но на тех будут буквы «TLC» от «Tender Loving Саге» («Нежная любовь и забота»).

Пока девизами компании Пресли стали «ТСВ» и «TLC», он сам коллекционировал почетные знаки. За чек на семь тысяч долларов, подаренный полиции Лос-Анджелеса в начале декабря, Элвис получил бляху комиссара, но мечтал о более высоком положении. После встречи с вице-президентом Спиро Агню на выходных в Палм-Спрингс, которому он хотел подарить револьвер, Элвис воспылал желанием получить бляху Федерального бюро по борьбе с наркотиками. Он умолял Джона О’Грейди замолвить за него словечко перед замдиректора этой службы Джоном Финлейтором, и дело, возможно, тем бы и кончилось, если бы певец не решил взять его в свои руки.

Кризис наступил 19 декабря, в субботу перед Рождеством. Встревоженный поступлением немыслимых счетов от ювелиров, автомобильных дилеров и оружейников, которым Элвис заказал новогодние подарки, Вернон призвал сына сократить расходы, если он не хочет разориться. Он уже несколько дней делал ему замечания, но Элвис решил, что умилостивит отца, подарив ему «мерседес». Вмешательство Присциллы, считавшей, что муж поступает неразумно, бросая деньги на ветер, вызвало взрыв. Элвис пришел в ярость, выбежал из комнаты, хлопнув дверью, и уехал из Грейсленда на одной из многочисленных машин по направлению к аэропорту.

В подобном побеге не было бы ничего необычного, если бы его совершил не Элвис Пресли, к тому же одетый в костюм из фиолетового бархата с огромным золотым поясом, и если бы при нем не было трости, инкрустированной драгоценными камнями, и плаща, как у Бэтмена, придававшего ему вид инопланетянина, и если бы он не оказался впервые в своей взрослой жизни наедине с самим собой. Уже пятнадцать лет Элвис не выходил из дома без сопровождения; он давным-давно не заглядывал в банк, почти не представлял себе, как пользоваться чековой книжкой или кредитной карточкой, и у него не было ни цента в кармане — все эти препятствия он недооценил, покидая Грейсленд.

Его первым побуждением было отправиться в Вашингтон, где он надеялся встретиться с Джойс Бова — фанаткой, с которой он познакомился в Лас-Вегасе. Прежде всего нужно было найти способ добраться до столицы рейсовым самолетом — небывалое дело для звезды, перемешавшейся лишь на личном самолете. Его появление у стойки «Американ Эйрлайнз» не осталось незамеченным, ему тотчас выдали билет первого класса на ближайший рейс в Вашингтон, чтобы как можно незаметнее препроводить в салон для VIP-пассажиров. Преимуществом такого обхождения стала возможность избежать досмотра, непременно выявившего бы арсенал, который Пресли носил при себе.

Прибыв на место, он обратился в контору проката лимузинов и велел отвезти себя в отель «Вашингтон», где намеревался остановиться. Он проголодался и попросил шофера остановиться у первой попавшейся закусочной. У владельца закусочной в гетто глаза на лоб полезли при виде знаменитого посетителя. «У него были перстни с бриллиантами на каждом пальце, — рассказывает один из друзей, которому Элвис впоследствии поведал эту историю, — и тот парень воскликнул: „Аллл-виссс Пресли! Да с брильянтами! Господи Исусе!“ А Элвис ему: „Точно, мужик. И представь себе, брильянты я оставлю при себе“. И достал из кобуры под мышкой свой 45-й „кольт“».

История умалчивает, успел ли певец проглотить гамбургер, но вскоре такси доставило его к отелю, где он снял апартаменты под вымышленным именем и тщетно пытался связаться с Джойс Бова. Мысль о том, чтобы просидеть все выходные в номере, его не радовала, и он быстро отправился обратно в аэропорт, где на сей раз сел в самолет, летящий в Калифорнию. Посадка проходила бурно, поскольку служащие отказались пускать его в самолет с оружием; только после вмешательства пилота он в конце концов смог устроиться в первом классе, где две стюардессы пичкали его шоколадом.

Воспользовавшись промежуточной посадкой в Далласе, он связался с Джерри Шиллингом и попросил встретить его в Лос-Анджелесе и ничего не говорить Присцилле, если та позвонит. Было два часа утра, когда Шиллинг увидел сходящего по трапу Элвиса с лицом, распухшим от крапивной лихорадки. Певец велел тотчас везти себя домой, где уже ждал врач, диагностировавший аллергию на лекарства, которые тот поглощал на протяжении бурного дня, усугубленную шоколадом, съеденным за время полета.

Долгий путь породил идею. Элвис уже несколько недель намеревался пойти в Федеральное бюро по борьбе с наркотиками в Вашингтоне, чтобы поговорить с директором, и эта вылазка была долгожданным случаем довести дело до конца. В воскресенье он уладил все детали своего возвращения в Вашингтон. Прежде всего ему нужно было убедить Джерри Шиллинга сопровождать его. Они оба позвонили Санни Весту, одному из телохранителей Короля, и назначили ему встречу на следующее утро в столице, куда сами отправились вечером.

По воле случая Джордж Мерфи, сенатор из Калифорнии, который долгое время работал в Голливуде, пока не ушел в политику под знаменами республиканской партии, оказался в том же самолете. По его совету Элвис написал детским почерком на бланке «Американ Эйрлайнз» письмо президенту Никсону, прося его об аудиенции; в наивных выражениях Пресли сообщал о своем желании получить бляху ФББН, чтобы бороться с наркотиками, обязуясь сделать все возможное, чтобы побудить «Черных пантер» и революционное движение «Студенты за демократическое общество» вернуться в лоно своей страны. «Уважаемый господин президент. Прежде всего, позвольте представиться. Я Элвис Пресли, я восхищаюсь Вами и глубоко уважаю Ваш пост… Я не ищу ни титулов, ни должностей. Однако думаю, что смогу сделать много хорошего, если стану федеральным агентом», — говорится в его письме, сохранившемся в архивах ФБР.

Из-за разницы во времени было пять часов утра, когда Пресли и его спутник прибыли в Вашингтон и воспользовались той же службой проката лимузинов, к которой Элвис обращался двумя днями раньше. По дороге в отель Элвис попросил остановиться у Белого дома и вручил ошалевшему охраннику свою записку с просьбой передать ее президенту.