Элвис Пресли: Реванш Юга - Даншен Себастьян. Страница 88

В пробуксовывании не было ничего удивительного. Полковник и Ар-си-эй уже несколько лет назад предвидели неизбежный спад интереса к творчеству Пресли. Объемы продаж «В гетто», «Подозрительных умов» и «Жгучей любви», конечно, впечатляют, но все же было бы наивно полагать, будто Элвис сумеет надолго удержаться в лидерах. Из этих соображений Том Паркер начал торговать дешевыми компиляциями под маркой «Камден Рекордз», филиала Ар-си-эй с конца шестидесятых. Недостатком этой политики было то, что Элвис оказался причислен к великим артистам прошлого, однако Ар-си-эй смогла распродать несколько миллионов альбомов, скомпонованных на основе «проверенных» песен.

Пресли играл такую важную роль в истории компании, что ее руководство хотело бы свободно располагать всеми его записями, находившимися по контракту во власти полковника. С самого начала сотрудничества в 1955 году Паркер ни разу не упустил случая навязать фирме свою точку зрения, и его безудержный авторитаризм вызвал трения со Стивом Шоулсом и его преемниками. Чтобы поступить в продажу, самая завалящая пластинка должна была непременно получить визу полковника, который высказывал свое мнение за деньги, присылал счета за свои советы и заламывал невероятные цены за фотографии Элвиса, украшавшие обложки.

Для Паркера не могло быть и речи о том, чтобы отказаться от своих прерогатив, во всяком случае, пока его не прижали карточные долги. «Полковник был одним из наших лучших клиентов», — подтверждает директор «Хилтон Интернациональ». Припертый к стенке кредиторами, он был готов на всё, чтобы пополнить свои запасы, а право согласования записей Пресли было крупным военным трофеем. После нескольких месяцев переговоров Ар-си-эй и полковник 1 марта 1973 года заключили исторический договор: компания выкупила за 5,4 миллиона долларов право распоряжаться и публиковать по своему усмотрению, в том виде и на тех носителях, какие сама выберет, все записи, сделанные Пресли к этому дню, а их набралось около семисот. За эту кругленькую сумму артист и его менеджер отказывались от всех причитающихся им авторских отчислений. Иными словами, Элвис больше не будет получать ни цента при переиздании таких хитов, как «Всё в порядке», «Отель, где разбиваются сердца» или «Дворняга».

Одновременно полковник продлил союз с Ар-си-эй еще на семь лет, из расчета два альбома и четыре «сорокапятки» в год, за что компания обязалась выплачивать минимум полмиллиона долларов в год в виде аванса по авторским отчислениям. В общей сложности, если учитывать побочные выплаты, которые Том Паркер выговорил лично для себя как «советник по коммуникациям и мерчендайзингу», Ар-си-эй извлекла из своих закромов более чем 10 миллионов долларов, из которых Паркер получил 60 процентов, провернув один из тех фокусов, на которые был мастер. После восемнадцати лет честной и беспорочной службы менеджер теперь зарабатывал больше, чем певец, так что возникает вопрос: кто же из них был более талантливым артистом?

Элвис совершенно не улавливал более чем сомнительного характера этого соглашения. Окутанный облаком личных проблем, он замкнулся в одиночестве и днями напролет слушал альбом «Куда уходит наша любовь?», записанный в 1965 году актером Шарлем Буайе. Во время своего восьмого ангажемента в Лас-Вегасе в феврале 1973 года он познакомился с Мухаммедом Али, готовившимся к боксерскому матчу.

Тот был поражен прострацией певца, который сидел взаперти в гостиничных апартаментах с зашторенными окнами: «Я сказал ему, чтобы он ходил гулять, общался с людьми, а он ответил, что не может и носа высунуть наружу, чтобы на него не набросились. Он не понимал, что люди не хотят ему ничего плохого, просто пытаются выразить ему свою любовь».

Пресли вырывался из изоляции, только когда поднимался на сцену, но и там его телохранители старались оградить его от контактов с поклонниками. С тех времен, когда он ограничивался тесным общением с родителями, чувствуя себя отвергнутым одноклассниками, Элвис так по-настоящему и не приспособился к жизни в обществе. Успех только усилил ощущение, что он непоправимо отличается от всех остальных, как он сам признался в день особого отчаяния Кэти Вестморленд, бэк-вокалистке, с которой поддерживал во время гастролей подобие любовной связи: «Люди приходят посмотреть на меня издалека, потому что принимают меня за аттракцион».

В начале сезона 1973 года паранойя Элвиса обострилась настолько, что неожиданное вторжение четырех поклонников на сцену концертного зала однажды вечером спровоцировало форменную баталию на глазах у пораженной публики. Уверенный в том, что они покушаются на его жизнь, Элвис применил приемы карате, избив одного из «нападавших», а его телохранители поступили так же с тремя остальными. Пресли был убежден, что его обидчиков подослал Майк Стоун, новый спутник Присциллы. Он тотчас приказал двум своим подручным убить соперника и даже достал автомат из шкафа в гостиничном номере, но через несколько часов успокоился.

Линда Томпсон первой встревожилась из-за этих приступов помешательства, которые приписывала злоупотреблению медикаментами, но ее никто не слушал. Повторяющиеся заболевания ларингитом теперь сменились недомоганиями, которые несколько раз помешали Пресли выйти на сцену за время его пребывания в «Лас-Вегас Хилтон». Инциденты такого рода продолжились в мае в «Сахара Тахо», где в первые вечера он выступал с таким опухшим лицом, что его было трудно узнать, ангажемент пришлось сократить, а певца положить в больницу. На сей раз Вернон Пресли и полковник забили тревогу и обратились к Джону О’Грейди, поручив ему узнать, кто поставляет Элвису барбитураты и стимулирующие средства. В ходе расследования всплыли имена трех врачей и одного дантиста, но из-за невозможности действовать по закону и из-за нежелания помочь со стороны главного заинтересованного лица дело тем и ограничилось.

Тогда обратились к Каргу Ри, учителю карате, которого Элвис глубоко уважал. По случаю присуждения Тигру (такое прозвище учитель дал своему ученику) шестого дана Ри попытался ему объяснить, что каратист, достойный этого имени, должен освободиться от власти наркотиков. Элвис согласился со всей серьезностью и извлек из ящика стола свой жетон Бюро по борьбе с наркотиками, подаренный президентом Никсоном, — лучшее, на его взгляд, доказательство того, что он не имеет ничего общего с рок-звездами, сидящими на игле.

Тигр упорно отказывался рассматривать свои проблемы с точки зрения наркомании, и те еще более обострились, о чем свидетельствуют сеансы звукозаписи в июле 1973 года. После вселенского успеха двойного альбома «Алоха с Гавайев через спутник» Ар-си-эй поручила Фелтону Джарвису создать новый альбом. Дочь Пресли находилась тогда в Грейсленде, и он не хотел уезжать из Мемфиса. Поскольку Чипе Моман переехал со своей студией «Американ» в Атланту еще два года назад, Джарвис предложил поработать со «Стакс», лидером негритянской музыки соул, звезда которой еще сияла вовсю — она погаснет только через два года.

Студия «Стакс», расположившаяся в бывшем кинотеатре в негритянском гетто, была не первой свежести, но давала уникальное звучание, которому во многом способствовали штатные музыканты. За шесть дней удалось записать с десяток песен — печальный рекорд, отражавший потерю интереса со стороны Пресли. Он то играл со своими пистолетами, то дремал в кресле, не мог сосредоточиться, и сеансы заканчивались в обстановке всеобщего разочарования, усугубленной техническими разногласиями с руководством студии и преждевременным уходом штатного ударника. Эл Джексон, легендарный ударник, участвовавший в записи большинства песен Отиса Реддинга, отказался подчиняться правилу, по которому в присутствии Короля нельзя было пить; Джексону было не понять, почему он должен отказываться от своих привычек в угоду апатичной звезде, накачанной антидепрессантами.

Запись закончилась, когда Элвис улетел в Лас-Вегас, где блистал посредственностью своих выступлений. В вечер последнего из них полковник, обычно мало заботившийся о качестве концертов своего певца, пришел в черную ярость, когда Пресли, явно не в себе, выехал на сцену на Ламаре Файке и часть спектакля пролежал на кровати, которую специально велел принести. Затем он исполнил несколько необычный вариант песни «Люби меня нежно» («Чао, п…дор, пока, папа, плевать на Хилтон, идите все на…»), но в глазах Паркера хуже всего было то, что Элвис в завуалированной форме обличил перед публикой дирекцию «Хилтона», уволившую сотрудника, который ему нравился.