Путешествие рок-дилетанта - Житинский Александр Николаевич. Страница 39

Всякий прорыв в сферу официальной культуры, как в случае с участием АЛИСЫ в детективе или появлением АКВАРИУМА в «Музыкальном ринге», вызывал тогда двоякое отношение. С одной стороны, любители испытывали законную радость и гордость за успех своих «звезд», с другой же — переживали немалое разочарование, ибо появление на больших площадках или телеэкране лидеров «андерграунда», увеличивая широту их популярности, почти непременно приводило к потере чего-то очень ценного, сводило героический и опальный рок до уровня дозволенного ширпотреба.

В те времена РД склонен был больше радоваться и гордиться, потому как прорыв «андерграунда» в официальную культуру подтверждал его тезис о единстве культур, но впоследствии, когда «солдаты рок-н-ролла» стали все более растворяться в массе коммерческой музыки, когда на огромных крытых стадионах появилась иная публика, которой было, в общем, наплевать, что они сегодня слушают — АКВАРИУМ или ЛАСКОВЫЙ МАЙ, — отношение к пропаганде жанра несколько изменилось.

И все же этот шаг был необходим. Отечественному року следовало пройти искус большими площадками и немалыми деньгами, чтобы каждый определил для себя, а чего он, собственно, хочет.

И первой командой, которая попыталась «невинность соблюсти и капитал приобрести», стал все тот же АКВАРИУМ. После триумфального выступления на IV фестивале, весной 1986 года, о котором РД расскажет ниже, всего за один год группа покорила все возможные вершины официального признания.

Уже весной того же года появилась пластинка «Красная Волна» («Red Wave») — двойной альбом четырех ведущих ленинградских групп, изданный в США предприимчивой Джоанной Стингрей. Как водится, эта акция вызвала поначалу весьма негативную и гнусную реакцию: в «Комсомольской правде» появилась статья М. Сигалова «„Красная Волна“ на мутной воде», где автор привычно объявлял альбом очередной антисоветской выходкой, а саму Джоанну записывал чуть ли не в агенты ЦРУ. На самом же деле в предприятии Джоанны, как нам кажется, было поровну здоровой коммерции, искреннего любопытства к экзотическому житию советского рока и дружелюбного участия. Вскоре это поняли, и Стингрей перестала быть персоной нон грата для наших идеологических органов.

«Красная Волна» сыграла свою роль, подтолкнув фирму «Мелодия» к выпуску пластинки АКВАРИУМА. РД, как и многие другие, с нетерпением ожидал выхода в свет этой пластинки, считая ее новой победой, а потом ревниво следил, как она расходится. Вообще, в тот период АКВАРИУМ стал для него как бы родным детищем, он с воодушевлением отмечал каждую новую ступеньку в ослепительном восхождении Гребенщикова к вершинам славы, пока не почуял в этом некой опасности. Но она нарисовалась позже.

А тогда, осенью 1986 года, состоялась памятная серия концертов АКВАРИУМА в «Юбилейном». РД был приглашен на странный худсовет, имевший целью санкционировать эти выступления, в то время как по городу уже висели афиши и толпы «аквариумистов» рыскали в поисках билетов. РД знал от Бориса, что тот согласился на концерты при условии, что будет петь любые песни из своего репертуара, однако правила игры требовали проведения худсовета. Самое смешное было в том, что от решения худсовета ничего не зависело, поэтому даже те, кто выступал против АКВАРИУМА (а такие, как всегда, нашлись), в конце своей речи пожимали плечами и говорили: «Ну, раз билеты уже проданы, пусть поет…» Попробовали бы они не разрешить! Какое это было счастье для РД и, наверное, для всех, кто любит Бориса, услышать в огромном переполненном Дворце спорта «Серебро Господа», или «Козлов», или «Она Может Двигать» — да и все другое! РД очень опасался, что АКВАРИУМ не сделает аншлага на восьми концертах подряд, — и ошибся! Впервые он увидел на концерте АКВАРИУМА широкую публику и убедился, что популярность БГ действительно огромна — и не только среди рокерской тусовки. На концертах рок-клуба и даже на фестивальных концертах в залах бывали, как правило, одни и те же люди, многих из них РД уже знал в лицо, не будучи знакомым. Но здесь была вся ленинградская молодежь — школьники, студенты, курсанты, солдаты, рабочие. Боб, как назло, был болен: группа только что вернулась из поездки в Новосибирск, привезя новую песню «Мир, Как Мы Его Знали», и БГ в дороге простудился. Один концерт он спел с температурой 39 градусов, жаловался на голос, на микрофон, который регулярно бил его током по губам, когда он прикасался к нему, — это было видно из зала, — и все равно это были счастливые мгновения. После концерта выходили скопом через служебный вход, у которого дежурила огромная толпа фанов, ныряли в машины друзей, мчались в мансарду к Гребенщикову, сидели там долго, оттягиваясь от дневных забот и вспоминая все перипетии концерта.

Это были звездные часы, дальше было уже не так. Конечно, ленинградская милиция и дружинники, не имеющие опыта проведения столь больших рок-концертов, поначалу попытались установить жесткий порядок. Едва кто-нибудь в партере вскакивал на ноги, не в силах усидеть под зажигательное «рэггей», как к нему спешили на помощь, вытаскивали и буквально уносили за кулисы, в участок. Заметив это, Борис перестал играть, сказал несколько слов в микрофон, чтобы людям позволили вести себя так, как им хочется, если они не мешают концерту. Добавил от себя несколько слов и Сева Гаккель. На последних песнях весь партер вскочил, ринулся к сцене, милиция замешкалась… Уже на следующий день ей удалось подавить начавшееся стремление к сцене, но дальше перевес был на стороне фанов: все дальнейшие концерты прошли при стоячем партере во время прощальных песен и бисирования.

Казалось бы, чему радоваться? Уже вскоре тысячная тусовка заполняла пространство перед сценой в СКК и в том же «Юбилейном», вела себя, как хотела, милиция туда вообще не совалась… Но не та тусовка, не та… Самоцельная тусовка, считает РД. «За что боролись?» — вздыхали ветераны рока, глядя на толпу пэтэушников, горланящих что-то вслед за Цоем или Кинчевым, и шли пить пиво. Каждому поколению — свое.

На тех концертах РД пришлось вести и душеспасительные беседы с работниками милиции и дружины, которые не скрывали своего возмущения происходящим, грозились писать в обком и проч. Они пытались взывать к летам РД: «Постыдитесь, вы же взрослый человек, неужели вам это нравится?…» — «Более того, — отвечал РД, — я это даже люблю». Вот тогда у него впервые родилась мысль о неуязвимости БГ. «Теперь они с ним ничего не смогут сделать, никогда», — подумал он ласково, и глаза его увлажнились слезою. А зал внимал заключительным словам Бориса: «…чей так светел взор незабываемый…».

Говорят, после первого концерта по Большому проспекту Петроградской стороны прошла небольшая демонстрация поклонников АКВАРИУМА.

Однако очень скоро в ленинградском роке возникла странная ситуация: АКВАРИУМ был везде, о нем наперебой принялись писать, снимать на пленку, публиковать фотографии, будто других групп не существовало, будто весь наш «андерграунд» породил только Гребенщикова, а остальные ему в подметки не годились.

При всем уважении к БГ нужно сказать, что это было не так. Общество едва созрело для смелых политических заявлений, которые заполнили прессу двумя годами спустя. Официальная идеология сдерживания отступала медленно, сдавая позиции пядь за пядью. С текстами песен АКВАРИУМА системе было чуть легче, чем с другими: БГ, как правило, не писал прямых социальных песен; проще было смириться с его «заумью» и даже с богоискательством, чем допустить к широкой публике социальную горечь Науменко, политические песни-памфлеты Борзыкина или взрывоопасную экспрессию Кинчева. Даже для неоромантической музы Цоя поначалу не находилось места. Цой был слишком независим и горд. Гребенщиков на первый взгляд вписывался в официальную культуру охотнее, и это не грозило серьезными последствиями, вот почему система его «схавала», пользуясь грубоватым, но точным словечком из «Сайгона». Кстати, это же обстоятельство породило некоторый отток фанов от АКВАРИУМА, появились стандартные упреки в «продажности». РД понимал, что это не так: БГ не собирался продаваться, это была его тактика — вписываться в любую систему, не нарушая собственной «аквариумной» структуры, и пытаться эту систему видоизменить изнутри.