Игра престолов. В мире Льда и Пламени - Хорсун Максим. Страница 1

Игра. Мечты

Мечтам здесь места нет

Таня Иванова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Наступило лето и, двор опустел. Многие друзья Танечки разъехались по деревням к бабушкам и дедушкам, детским лагерям и жарким странам.

– Скучать и расстраиваться по этому поводу я не буду, – решила она и занялась своими делами.

А их у нее было очень много: чтение книг, заданных на лето, игры с оставшимися в городе друзьями, поездки с бабушкой за город с целью купания или посещения парков и музеев, рисование и прочие занятия. В прошлом году она почти все лето провела, катаясь на велосипеде. Но за зиму она выросла, а ее железный друг – нет. Бабушка его помыла и отдала соседям. Теперь Танечка могла только наблюдать за тем, как на нем катаются.

– Бабушка, я так хочу кататься на велосипеде, – сказала мечтательно Танечка.

– Я знаю, солнышко. Но мы не рассчитывали на то, что ты так быстро вырастешь и не откладывали деньги тебе на велосипед, – с сожалением в голосе ответила бабушка.

– Бабушка, как бы здорово было, если бы у меня сейчас появился велосипед. Я бы каталась каждый день, – продолжала мечтать внучка.

– Радость моя, я знаю, но ничего поделать не могу: у нас нет денег на покупку велосипеда, – призналась бабушка и опустила голову.

– Я знаю, – сказала тут же Танечка и погладила ее по голове. – Но я же могу помечтать?

– Конечно, можешь внученька.

– А как ты думаешь: почему наши желания не исполняются? – спросила вдруг Танечка.

Бабушка посмотрела на нее, задумалась, а потом ответила: – Они исполняются, но не все и не сразу.

– А почему не все и не сразу?

– Может быть, для того, чтобы мы хорошенько подумали над своим желанием?

– Нет, – грустно ответила Танечка, – если бы это было так, то велосипед я бы уже давно получила. Я же думаю о нет почти все время. И точно знаю – какой велосипед я хочу.

– Может быть, потому что мы не все заслуживаем из того, что мы хотим? – тихонько предложила бабушка второй вариант ответа.

– Разве я не заслужила велосипед? – резко спросила внучка, обиженно на нее посмотрев.

– Нет. Велосипед ты заслуживаешь…, – начала объяснять бабушка, поняв, что ненароком обидела внучку, но Танечка ее перебила: – Значит не поэтому.

– А какие у тебя варианты?

– Я не знаю, – призналась грустно Танечка. – Если бы я знала, то не спрашивала бы.

Она выглянула в окно, а там как назло катались по очереди двойняшки на ее стареньком велосипеде. Сначала каталась девочка, а мальчик, ее брат, бежал за ней, а потом они менялись: им было весело и, они смеялись. Когда девочка падала с велосипеда, то брат помогал ей подняться и сажал снова на сиденье. Они очень друг о друге заботились.

– Бабушка, а почему у меня нет братика или сестренки? – спросила снова совершенно неожиданно для бабушки внучка.

Бабушка поправила очки и ответила: – Потому что твои родители так решили. И не надо меня спрашивать, почему они так решили, – тут же добавила она, видя, что Танечка хочет опять что-то спросить.

Бабушка не любила отвечать на подобные вопросы: она просто не знала на них ответы и честно в этом признавалась, хотя и подозревала, что ее авторитет при этом очень страдает.

Жизнь Танечки продолжалась и без велосипеда: день прошел в играх и прогулкам по городу. А закончился, как обычно, походом в постель.

– Марш в постель, – скомандовала бабушка, и внучка точно знала, что ей придется пойти спать: бабушка обычно просила, а командовать начинала только в тот момент, когда понимала, что с внучкой по-другому совладать уже не получится.

И Танечка поплелась в свою комнату, надела ночную сорочку и легла в кровать.

– Спокойной ночи, – сказала бабушка, поцеловала ее, подоткнула одеяло, включила ночник и вышла, закрыв за собой дверь.

Танечка сначала ворочалась, но потихоньку сон все же совладал с ней, и она уснула.

Поначалу Танечке ничего не снилось, но тут она вдруг оказалась на чудесной аллее, а рядом с одним из деревьев стоял велосипед – тот самый, о котором она мечтала. Танечка разглядывала его, потом посмотрела по сторонам – никого не было. И только она решилась сделать первый шаг, как велосипед исчез.

– Что же это такое? – обиженно спросила она, но никто не ответил. – Я хочу…, – начала она говорить, но вдруг кто-то позади нее крикнул: – Молчи. Молчи. Этого нельзя говорить

Танечка обернулась, испуганно смотря на человека, стоящего позади нее.

– Этого нельзя говорить, – повторил он более спокойным, но теперь дрожащим голосом, озираясь по сторонам. – Ты же знаешь, что нельзя.

– Что нельзя говорить? – спросила Танечка, смотря на юношу, как на сумасшедшего.

Он был ростом чуть выше ее. Его длинные белые волосы, собранные в пучок, открывали овальное лицо с узким лбом, большими зелеными глазами, широким носом, пухлыми губами и огромным, совершенно не подходящим ему, подбородком. Танечке сначала показалось, что он взрослый, но его рост и голос, говорили о том, что он не намного старшее ее. Его балахонистая одежда из грубого полотна была опрятна, но выглядела очень старой: на ней было много заплаток разных цветов. Из широких рукавов выглядывали очень худые кисти. Он был бос.

«Прямо, как шут при дворе, – подумала Танечка, но вслух этого не сказала».

– Закон двадцать два, восемь, – сказал многозначительно незнакомец.

– И что это за закон? – уточнила она, понимая, что объяснять он ничего ей не собирается.

– Этот закон знают даже те, кто еще только учится говорить, – ответил он, недоуменно смотря на нее. – Ты – не местная?

– Нет. Я из города О, – гордо ответила Танечка, – и мне про ваши законы ничего неизвестно, – тут же добавила она.

– Но как ты прошла заставу? Никто не может обмануть пограничников. За всю историю города такого не было.

– Я не проходила заставу. Я просто гуляю, – спокойно сказала Танечка.

– А-а-а. Просто гуляешь? Понятно, – ответил юноша, задумчиво и удивленно на нее смотря, отчего его лоб покрылся сетью морщин, что прибавило ему еще лет пять. – Тогда просто уясни себе, что эти слова, – он достал из кармана небольшую прямоугольную белую карточку с надписью «я хочу», выведенную красивым шрифтом серого цвета, и показал ее Танечке. – Эти слова произносить нельзя.

– Но почему? – возмутилась Танечка. – Если я хочу…

– Нет, – крикнул он и зажмурил глаза, а уши закрыл ладонями. – Этого нельзя говорить. Нельзя. Нельзя, – кричал он.

– Хорошо, все, все: я молчу, – кричала Танечка, но незнакомец не успокаивался: должно быть, он просто ее не слышал.

Она решила подождать, пока его истерика закончится. Через несколько минут это действительно произошло. Он медленно поднял голову, посмотрел на нее, огляделся вокруг и только после этого освободил свои уши, которые были теперь синего цвета.

– Какого они цвета? – тут же спросил он, показывая на свои уши.

– Синего.

– О, нет, – схватившись за голову, застонал он. – Что же теперь будет? Что будет?

– Может быть, они станут обычного цвета? И все? – предположила язвительно Танечка.

– Обычного цвета? – закричал он, смотря на нее бешенными от злости глазами. – Обычного цвета? Это ты во всем виновата. Ты это сказала, а не я. Значит, ты и будешь отвечать. Ясно?

– Ясно, – ответила Танечка. – А за что я буду отвечать? – тут же спросила она, чем вывела его из себя еще больше.

– За то, что говоришь эти слова, – грубо ответил он и снова показал ту же самую карточку со словами «я хочу». – Их нельзя говорить. Нельзя. Слышишь?

– Если ты так будешь и дальше кричать, то я скоро перестану слышать, – предупредила спокойно Танечка.

Он с негодованием посмотрел на нее, взвыл, отвернулся и пошел по аллее, но потом резко развернулся и подошел к ней.

– Ты должна пойти со мной, – строго, но уже совершенно спокойно, сказал он.