Аренида. Фантастика в советском кино - Казанцев Александр Петрович. Страница 17

ние планет совершенно исключает это. А в то же время, как

ты знаешь, экспедиция Волкова не обнаружила на Венере

никаких следов цивилизации...

— Откуда же они прилетали?

— Вот это загадка, которую я хочу разгадать!

Зал заседания совета.

Валя продолжает свой рассказ:

— На следующий день совет предложил Батанову и Руб-

цову самим решить, кто из них поведет корабль. Как вы

знаете, они решили бросить жребий. Но было это не сов-

сем так, как рассказал Платон. На самолете лететь должен

был Рубцов... Я подменила жребий...

— Что?! — кричит вскочивший со своего места Платон.

— Ты подменила жребий?!

В зале шум. Валя молчит.

— Невероятно! — восклицает Платон. — Поставить под

удар важнейшую экспедицию! Это не ребячество!.. Это...

— Погоди, Платон, — останавливает Рубцова выкрик из

задних рядов. — Валя права! Лететь должен был Батанов!

Это его право!

Журналист Суровцев, размахивая блокнотом, торопливо

идет по проходу, не очень связно говоря на ходу:

— Разрешите... Я должен рассказать... Все это не слу-

чайно...

— Товарищ Суровцев, — строго произносит председа-

тель, — вы хотите...

— Да... Я хочу... Я должен... Все мы друзья еще по уни-

верситету. И я должен рассказать сейчас о том, что было

ровно десять лет назад.

Зал постепенно успокаивается. Председатель не преры-

вает журналиста.

— Помните 1961 год? Первый прорыв человека в космос...

Подвиг Юрия Гагарина... Весь мир тогда говорил о косми-

ческих путешествиях... Летом шестьдесят первого года мы

вчетвером: Рубцов, Батанов, Валя — тогда она была еще

Коновалова — и я отправились в Сибирь на поиски Тунгус-

ского метеорита... Затеял все это Платон, в то время он был

яростным сторонником гипотезы писателя Казанцева. Ут-

верждал, что таинственный метеорит был космическим ко-

раблем марсиан... Однако пыла Рубцова хватило ненадол-

го. Мы не нашли никаких прямых подтверждений этой ги-

потезы, и через месяц Платон стал ее убежденным против-

ником. Я хочу напомнить о находке Батанова в день наше-

го отъезда из тайги. Вместе с геологическими образцами

Олег притащил тогда в палатку удивительный предмет...

Перед нами возникает протекшая от дождя парусино-

вая палатка. В ней четверо друзей. Все они на десять лет

моложе. Столпившись вокруг Батанова, они с изумлением

рассматривают причудливо свитый в спираль камень. Это

та самая статуэтка, которую мы видели в ночном разгово-

ре Батанова и Вали.

— Что это? — тихо спрашивает Валя.

— Не знаю, — говорит Олег. — Я нашел это в корнях

вывороченной лиственницы у северо-восточного вывала...

Суровцев бережно очищает камень от приставших комоч-

ков земли.

— Странно... — бормочет он. — Очень странно, но... Нет,

это, конечно, невероятно... Мне кажется, что я точно такой

же камень однажды видел..

— Где? — спрашивает Валя.

— В Москве.

— На мостовой? — усмехается Платон.

Но Женя не принимает его иронии. Он слишком взвол-

нован.

— Нет... На мексиканской выставке...

— Что?!

— Да, да... Тем было много... всех размеров... Это...

— Ну? — не выдерживает Валя.

— Я боюсь ошибиться, но, по-моему, это Кетцалкоатль

— священный пернатый змей древних индейцев майя!

На мгновение в палатке становится очень тихо. Валя

осторожно, как завороженная, проводит рукой по камню,

ощупывая тончайшую резьбу.

Первым приходит в себя Платон.

— Какая чепуха! — он отбрасывает статуэтку Олегу. —

Возьми свой булыжник...

И снова становится тихо. Олег медленно поднимается,

сжимает кулаки.

— Платон! — кидается Валя. — Ребята!.. Вы с ума со-

шли!

Батанов, тяжело дыша, отступает.

— Извини, Олег... — смущенно говорит Платон. — Я не

хотел тебя обидеть. В конце концов все эти статуэтки чепу-

ха... На них не построишь гипотезы.

— Да? А мне казалось, что тебе это легко удается, — бро-

сает Батанов.

— Ну, брось, Олег, — примирительно говорит Платон.

— Мне тоже обидно, что наша экспедиция кончилась ни-

чем!

— А тебе не кажется, — подчеркнуто спокойно произ-

носит Батанов, — что она только начинается?

— Ребята! — кричит Суровцев. — Ребя...

В зале заседаний совета, прервав свой рассказ на полу-

слове, стоит Суровцев.

Так же как и все, он смотрит в сторону председателя,

пытаясь понять, что сообщает появившийся в зале молодой

научный сотрудник.

Академик торопливо встает:

— Товарищи! Только что удалось установить связь. Ба-

танова очень плохо слышно. Сейчас пленку с записью пос-

ле усиления переключат сюда, на этот зал...

Вскочила Валя.

Подавшись вперед, повернулся к динамику Платон.

Торопливо раскрывает блокнот Суровцев.

Все, притаив дыхание, не отрывают глаз от динамика.

Доносятся треск и шорох космических разрядов... И да-

лекий голос Батанова:

— Земля! Земля! Я — Сокол! Докладываю коротко о

событиях с момента перерыва связи...

Кабина ракеты.

В ней астронавты примерно в тех же позах, в каких мы

видели их перед перерывом связи.

Хэнь сосредоточенно смотрит на пульт, где под стек-

лянными колпаками судорожно дергаются стрелки прибо-

ров.

— Запишите, — отрывисто бросает он Сташевскому. —

Девятнадцать часов восемнадцать минут. Напряжение маг-

нитного поля возросло в пять раз...

Батанов устало снимает наушники.

— Земля нас не слышит...

На приборной доске автоматы вычерчивают на ползу-

щих лентах лихорадочные зигзаги.

— Автоматика начинает дурить, — тихо говорит инже-

нер.

— Похоже на историю М-4 и М-5, — задумчиво произ-

носит Хэнь. — Сначала там тоже прервалась связь... — он не

доканчивает фразы.

— Там были автоматы, — вставляет Сташевский, — а

здесь...

И тоже умолкает.

Батанов, внимательно взглянув на молодого инженера,

твердо заканчивает:

— Вот именно: тем были автоматы, а здесь мы, люди!

В черном небе, приближаясь к яркому диску Марса, дви-

гается серебристая точка ракеты...

Кабина ракеты.

Бешено пляшут стрелки приборов.

По напряженным лицам астронавтов мечутся блики све-

та от непрерывно мигающих сигнальных лампочек.

— Автоматика на пределе, — говорит Сташевский, тре-

вожно бросая взгляд не командира.

Батанов молчит, не отрывая глаз от приборов.

— Согласно инструкции... — продолжает инженер.

— Не подсказывайте мне, Сташевский, — отзывается Ба-

танов. — Мне хорошо известно, что согласно инструкции в

этих условиях я обязан прекратить полет.

— Что?! — вскидывается Хэнь. — Прекратить полет?! Ко-

гда я только начал исследования! Никогда в жизни... Это

как один глоток умирающему от жажды...

— Так гласит инструкция, — хмуро говорит Батанов. —

Если мы не повернем корабль...