Я — Спок (СИ) - Нимой Леонард. Страница 34

Тем временем я закончил пьесу и перешел в Сан-Франциско к работе над «Вторжением похитителей тел», римейке классической научно-фантастической картины 1950-х годов. «Парамаунт», конечно, опять позвонила, но я остался на своей позиции — мне казалось неприемлемым обсуждать новый контракт в середине судебной тяжбы.

Напряжение нарастало. Прошел слух, что создан сценарий к новому «Звездному пути» и что все актеры из оригинального состава уже подписались на участие. Хотел ли я, чтобы «Энтерпрайз» отправился в путь без меня?

Нет. Но я верил, что вопрос вскоре уладится.

Вскоре Роберт Уайз (тот самый, который снимал «Звуки музыки» и «День, когда остановилась Земля») подписался в качестве режиссера. Без моего ведома мистер Уайз работал мне на благо — он верил, что Спок важен для фильма, до такой степени, что его собственный контракт с «Парамаунт» отдельно требовал от студии, чтобы «Парамаунт» сделала все возможное, чтобы уладить разногласия.

Потом прошел слух, что подписаны контракты со всеми актерами. Сценарий был закончен, все были на местах — кроме Спока.

Опять позвонила «Парамаунт». Не прочитаю ли я сценарий?

Я держался твердо. Тяжба должна быть урегулирована до того, как я прочитаю сценарий или подпишу новый контракт.

В конце концов, позвонил мой юрист. «Слушай, «Парамаунт» вроде как и правда хочет достичь соглашения. Ты прочитаешь сценарий, если они уладят тяжбу?».

Да.

Через четыре дня, в пятницу вечером, тяжба была завершена, мой юрист приехал ко мне домой с чеком. Через час прибыл сценарий. Я сел и прочитал его за вечер.

Было две проблемы.

Во-первых, сам по себе сюжет был не слишком хорош.

Во-вторых, Спок в нем не появлялся.

На следующее утро, в субботу, Джин Родденберри, Роберт Уайз и Джефф Катценберг пришли ко мне домой, чтобы обсудить сценарий и мое участие в фильме.

Но до их прихода ко мне явился еще один гость.

Я открыл дверь и обнаружил Джина Родденберри, Джеффа Катценберга и Роберта Уайза, мы обменялись приветствиями и я был представлен мистеру Уайзу, с которым еще не был знаком. Невысокий, седоволосый Роберт Уайз — спокойный, уравновешенный человек, истинный джентльмен, чье чувство внутреннего достоинство всегда заставляло меня обращаться к нему не иначе, чем «мистер Уайз». Я необыкновенно уважаю и его самого, и его работы, которые включают в себя и оскароносные «Звуки музыки» и «Вестсайдскую историю», самая моя любимая из них (та, которая, возможно, и послужила ему рекомендацией для СТ-ТМП) — классическая кинолента «День, когда остановилась Земля». Она рассказывает о группе технологически продвинутых пришельцев, которые прибывают на Землю — не для того, чтобы ее завоевать, а чтобы предупредить нас об опасности игр с атомным оружием. Чтобы убедить нас, скептичное, воинственное человечество, в своих возможностях, они заставляют отключиться всю энергию на планете (не считая тех мест, где это было бы опасно — например, больниц) на короткое время. Это был эпохальный фильм, заставляющий нас задуматься, как милосердные, миролюбивые чужаки могут видеть нас и нашу маленькую планетку.

(У меня нет никакого сомнения, что контактеры с внеземными цивилизациями из Невады — и их инопланетные друзья — могли бы только похвалить мистера Уайза и всех тех, кто участвовал в съемках фильма).

В любом случае, мы обменялись рукопожатиями и сели. Мы с Джином сердечно друг друга поприветствовали, и тон нашего разговора оставался весьма милым, но, если честно, он выглядел взволнованным, измотанным и загруженным. У меня сложилось впечатление, что он пришел неохотно, только по настоянию Катценберга («Ты туда еще как придешь, Джин, чтобы помочь нам затащить этого парня на борт!»). Возможно, он так же инстинктивно понимал, что сюжет мне не понравится.

И, я думаю, мы оба были рады присутствию двух других людей. После неприятных инцидентов со «Звездным путем: Фаза II» и «Квестором», нам с Джином было друг с другом неловко, как никогда.

Когда светская болтовня закончилась, Джефф перешел прямо к делу:

— Ну что, Леонард, ты прочитал сценарий?

— Да. Вчера вечером.

— И что думаешь?

Я знал, что услышу этот вопрос. На языке у меня вертелось: «Он ужасен» — но, похоже, жаловаться особо не было смысла. И, совершив одно из величайших своих дипломатических достижений, я уклонился от ответа, задав собственный вопрос:

— Именно этот сюжет вы собираетесь снимать?

— Да! — хором сказали Джефф, Джин и мистер Уайз.

— Конечно, — помедлив, добавил Джефф, — еще будут некоторые доработки…

Они с мистером Уайзом быстренько их перечислили.

— А каковы ваши намерения в отношении персонажа по имени Спок? — спросил я.

Катценберг и Уайз разом повернулись к Джину, который заерзал на месте, как человек, которого поставили в неловкое положение.

— Нуууу, — сказал Родденберри, будто пытаясь защититься, — когда пятилетняя миссия была завершена, Спок вернулся на Вулкан, чтобы избавиться от всех человеческих эмоций. И в попытке достичь чистой логики, он зарабатывает вулканский аналог нервного расстройства.

Я услышал у себя в голове тихий голос:

Я глубоко вздохнул и ответил:

— Мне сложно сказать, какая часть зрительской аудитории будет рада увидеть Спока потерявшим здравый рассудок.

По правде говоря, у меня точно на это кишка была тонка. Это означало попирание неотъемлемого достоинства героя. А еще это значило, что Спока по-настоящему не вписали в сюжет. Одно из первых неписаных правил хорошей драмы гласит, что каждый персонаж должен служить неотъемлемой частью истории — иначе без него можно обойтись, и он должен быть убран. Возвращение Спока на Вулкан — это, конечно, было очень мило, но не имело никакого отношения к сюжету о ВиДжере (т. е. о Вояджере, поврежденном зонде с Земли, который, предположительно, связался с инопланетным зондом и обрел сверхспособности, таким образом, вызывая проблемы для наших героев).