Неистовая принцесса - Дрейк Шеннон. Страница 27

— Моn Diеu! [5] — воскликнул он. — Из моря к нам прибило ангела.

— Фаллон!

Она услышала голос отца, с радостным криком села и протянула к нему руки. Он обнял дочь, поцеловал в обе щеки и обнял снова.

Пастух предложил ей свою пахнущую овцами накидку, чтобы она не простудилась, и Фаллон от души поблагодарила его. Он продолжал смотреть на нее так, словно она и впрямь была ангелом.

Пока Гарольд разыскивал на берегу других уцелевших людей, появился всадник в полном облачении. Фаллон при виде его пришла в полное отчаяние.

— Мы оказались в Нормандии? — тихо спросила она.

— Нет, в Понтье, — вежливо ответил всадник, остановив перед ней своего коня.

— Я Гарольд, герцог Уэссекский, — сказал отец.

— Да, сэр, я верю, что вы английский герцог, и сейчас вы гость графа Ги из Понтье.

Отец бросил на дочь горестный взгляд, и Фаллон поняла, что этот человек отнюдь не принимает ее за ангела. Они были «гостями», то есть пленниками.

Рыцарь спешился и протянул ей руку, чтобы помочь встать.

Она холодно сказала, что способна встать самостоятельно.

Они направились к замку Бореи. Там Фаллон проводили в спальню и заперли за ней дверь. Гарольда заключили в темницу.

Вильгельм был в Руане, когда до него дошла весть, что граф Ги держит у себя Гарольда Годвина.

Гонец, стоявший перед герцогом, говорил быстро и с оттенком благоговения:

— Гарольд потерпел кораблекрушение. Спаслись также капитан, обер-егермейстер и даже собаки… Говорят, что с Гарольдом была женщина, темноволосая красавица с экзотической внешностью. Пастух, который первым наткнулся на них, был уверен, что море выбросило на берег ангела.

— Ангела? — Дело было в зале Вильгельма по время ужина. Герцог вопросительно посмотрел на Аларика. — Кто этот ангел?

— Я думаю, дочь Гарольда, — ответил Аларик.

— Бедняжка! — воскликнула Матильда, думая о собственной все растущей семье. — И она в руках этих рыцарей!

Вильгельм рассеянно погладил ей руку.

— Не переживай, любовь моя. Насколько я таю графа из Понтье, его интересуют деньги, а не девушки. — Вильгельм стукнул кулаком по столу и весело рассмеялся. — Гарольд здесь! Очень интересная ситуация! Поезжай обратно, — обратился он к гонцу, — и напомни Ги, что он мой вассал. Я хочу, чтобы Гарольда вместе с его людьми немедленно отправили ко мне. Мы отправляемся утром в Ое. Ги может встретить меня там вместе со своими гостями. Ему будет заплачено, но я хочу видеть Гарольда как можно скорее. Понял?

Гонец низко поклонился и сказал, что все понял.

— Вильгельм, может быть, мне отправиться с этим человеком и проследить, чтобы Гарольду и его дочери не нанесли обиды? — предложил Аларик.

Вильгельм с любопытством посмотрел на него.

— Их никто не обидит, в этом я уверен. А ты мне понадобишься завтра. Не забывай, — внезапно раздражаясь, добавил Вильгельм, — что если ты хорошо знаешь Гарольда, то я никогда с ним не встречался. Поэтому необходимо, чтобы ты находился рядом.

Аларик кивнул, отдавая должное разумности слов герцога. Однако когда пришло время отдыха, он убедился, что не может уснуть. Он не мог понять, почему ему так хочется встретиться с англичанином, которого он не видел много лет.

В Ое герцог выехал с большой свитой, поскольку хотел явиться перед Гарольдом во всем великолепии. Там перед ними предстали Ги с пленниками. Вильгельм бросился обнимать Гарольда, словно он встретил после долгой разлуки доброго родственника, однако люди из близкого окружения герцога не сомневались, что для Гарольда это лишь замена одного тюремщика другим.

После первых приветствий Гарольд представил дочь.

— Ага, тот самый ангел, — пробормотал Вильгельм.

Аларику бросилось в глаза, как изменилась Фаллон. Даже верхом на лошади она казалась высокой. Несмотря на забрызганное грязью и помятое платье, она выглядела великолепно. Ее лицо и впрямь напоминало лик ангела бело-розовым оттенком кожи и утонченными прекрасными чертами. Колдовские глаза голубизной соперничали с полуденным небом и морем во время штиля. Цвета воронова крыла пышные волосы волнами ниспадали на плечи и спину. Фаллон шагнула вперед, и Вильгельм расплылся в доброжелательной улыбке, припомнив ребенка, которого когда-то давно видел при дворе Эдуарда.

— Миледи Фаллон! В Англии я оставил маленькую девочку. В Нормандии я приветствую прекрасную и величественную женщину. Скажите, моя дорогая, вы помните меня?

— О да, я помню, — с любезной улыбкой произнесла Фаллон, и у Аларика перехватило дыхание. Она действительно превратилась в сказочную красавицу, созданную для того, чтобы испытать стойкость мужчин. — Разве можно позабыть великого герцога Нормандского? — добавила она.

Вильгельм взял ее за руку и склонился для поцелуя. В этот момент она встретилась взглядом с Алариком. Прочитав в ее глазах удивление, он понял, что Фаллон узнала его. Понял и то, что Вильгельма она считала, кем угодно, только не «великим герцогом Нормандским». Он улыбнулся, давая ей понять, что ему ясен смысл ее слов.

— Аларик!

Гарольд приветствовал его с искренней теплотой. Вильгельм отвел в сторону своего коня, давая возможность Гарольду и Аларику приветствовать друг друга. Затем он поднял руку и сказал, что они немного отдохнут, после чего отправятся в столицу — в Руан.

— Но вначале, — добавил он, — давайте заменим этих кляч, которыми снабдил гостей Ги, более пристойными лошадьми.

Раздался веселый смех, и даже Гарольд улыбнулся. Фаллон видела, как Вильгельм заплатил за лошадей, на которых они приехали, и за то, что Ги передал ему пленников.

— Гарольд, — обратился Вильгельм, подводя высокого гнедого жеребца. Отец Фаллон поблагодарил герцога и взобрался на этого красавца. — Аларик, помоги леди.

Она хотела запротестовать. Но ведь это была мелочь, она отдавала в том себе отчет; и Вильгельм мог попросить любого из своих людей помочь ей. Протестовать было глупо, и Фаллон промолчала.

Аларик спешился и поклонился.

— Миледи, — пробормотал он и с явным нетерпением подошел к ней. От его прикосновения ей хотелось закричать, но она молча вперила взгляд в бездонную глубину его серых глаз. Словно молнии сверкнули в них, когда он приблизился к ней. Она ощутила, как его руки, могучие и горячие, обвились вокруг ее талии. Он не опустил ее на землю. Он просто снял ее с небольшой лошади и перенес на гнедую кобылу. В течение этого времени они смотрели друг другу в глаза, и она почувствовала, что ее обволакивает волна головокружительного тепла.

Это длилось всего несколько секунд. Однако и после того как он отпустил ее и направился к своей лошади, Фаллон чувствовала прикосновение его рук и железную твердость его груди.

— Едем! — скомандовал Вильгельм.

Они подъехали к поместью, принадлежащему герцогу, которое содержал старый рыцарь Риле из Кутанса. Громкий топот копыт наполнил выложенный кирпичом двор, когда туда въехала свита. Все оживленно засуетились, и люди Вильгельма стали помогать Фаллон слезть с лошади.

Фаллон заметила, что Аларик издали наблюдал за этой суетой, кривя в презрительной улыбке губы.

Они отдохнули, отведали мяса кабана, фазанов, миног и запили терпким темно-красным вином. Вильгельм осудил Ги де Понтье за то, что тот обращался с английским герцогом, словно с пиратом. Гарольд поблагодарил его за помощь, и герцог с довольной улыбкой заявил, что давно мечтал встретиться с величайшим из англичан.

Вильгельму хотелось провести ночь в Руане, поэтому вскоре после обеда они пустились в путь. Фаллон вежливо улыбнулась, когда один из людей Вильгельма помог ей сесть в седло, затем осмотрелась вокруг. Неожиданно она обнаружила, что Аларик издали наблюдает за ней, сидя на громадном черном жеребце. Фаллон улыбнулась, затем вспыхнула и отвернулась.

Она направила свою лошадь вперед, чтобы уйти от взгляда Аларика. Правда, в этом не было особой нужды, потому что он ехал рядом с ее отцом. Ее сердило, что Гарольд разговаривал с Алариком, как с добрым другом. Опустив голову, Фаллон прислушалась к их беседе. Они говорили по-французски, поскольку герцог Вильгельм английский знал неважно. Аларик сделал комплимент ее отцу, сказав, что тот отлично владеет французским. Гарольд напомнил ему, что этому языку его обучали с младенчества; языки вообще давались ему легко, и это очень пригодилось, когда он совершал паломничество в Рим.