Я есть Любовь! - Уваров Максимилиан Сергеевич. Страница 16

– Мда-а-а… – улыбается Жу-жу, глядя на мой член. – Но вы не расстраивайтесь, я и не такое видела. И с таким членом возможно детей наделать.

Она не стала долго разговаривать. Ее напомаженные губы оставляли на моем члене красные полосы. Ее язык был игривым и нежным, поэтому я быстро излился ей в рот.

– Давайте, пристраивайтесь ко мне сзади, – говорит Жу-жу, вставая на колени и отклячивая пышный зад.

Внутри она оказалась мокрой и горячей. Я вошел в нее, и она приняла весь мой член. Мне было приятно в ней. Член мягко скользил и хлюпал внутри нее. Я снова быстро излился, и она предложила мне попробовать еще одну позу. Она легла на спину и широко раздвинула ноги. Я посмотрел на ее дыру, и мне стало неприятно. Она была большой и ярко-красной. Вокруг нее росли редкие кустики рыжих волос, а из ее глубины вытекала моя сперма. Я отказался и, заплатив ей за услугу, вышел из комнаты.

Это маленькое развлечение сыграло со мной злую шутку. От Жу-жу я подцепил какую-то заразу, и у меня поднялась температура. В Париж Матильда уехала с другим танцором…

Князь стал с неохотой видеться со мной. Я чувствовал это. Он все реже присылал после спектакля экипаж, и все реже мы оставались наедине. Я был расстроен, потому что привык к нашим встречам и нашей близости. Я часто думал про его крепкое тело и сильные руки. Мне очень хотелось чувствовать в себе его большой член.

– Пойдем со мной. Я хочу тебя кое с кем познакомить, – говорит мне князь, когда я выхожу из своей грим-уборной. – А вот, кстати, и он… – Львов тянет меня за рукав за собой. – Улыбайся. Нас заметили…

И я улыбался. Правда, я не понимал, про кого он говорит, поэтому улыбался всем, кого встречал на пути. Князь провел меня через весь коридор в фойе театра и остановился возле группы мужчин, которые о чем-то яростно спорили.

– Вы не понимаете, господа, – говорит мужчина, стоящий ко мне спиной. – Будущее за такими людьми, как Фокин, Бенуа, Бакст. Русский балет – это мощная сила, но без новаторских идей и денежных вливаний он зачахнет, как цветок без воды и света. Ему нужны новые имена. Новые формы. Новая музыка. Я хочу оживить его и показать всему миру это чудо.

– Согласен с Сергеем Павловичем, – произносит князь, здороваясь со всеми за руку. – Кстати о новых именах: разрешите представить вам моего друга Вацлава.

Я оробел, глядя на этих монстров искусства. Я снова показался себе букашкой, мышкой в стае матерых котов. Я не мог выговорить ни слова и только глупо улыбался и пожимал их руки.

– Я видел вас на сцене, Вацлав, – последний мужчина протягивает мне руку и мягко треплет по плечу. – Вы произвели на меня огромное впечатление своим танцем. Я впервые видел такую необычную технику исполнения.

Мужчина был полной противоположностью князю Львову. Среднего роста, достаточно плотным. Его черные волосы были зачесаны назад, но одна белая непослушная прядь постоянно падала на высокий лоб. При разговоре его черные усики смешно подрагивали, а глаза хитро щурились. Я не боялся его. Он смотрел на меня мягко и нежно и улыбался как старый и добрый друг.

– Простите, совсем забыл представиться: Сергей Павлович Дягилев. К вашим услугам…

========== Глава 11 ==========

Я волнуюсь. Мои руки трясутся, как листья на дереве. Моя душа рвется из груди и улетает вверх, в яркое голубое небо.

– Ваца, пойдем обедать. Уже все готово, – жена подходит ко мне и кладет руку на плечо.

Я не хочу есть, но говорю ей, что скоро приду. Если она узнает, что я не хочу есть, то поймет, что я волнуюсь. Я не хочу, чтобы она это поняла. Она злится на меня. Я дал согласие, чтобы ОН навестил меня, и она злится. Я делаю вид, что спокоен, и кладу руки в карманы вязаной кофты. Но моя душа светится радостью, и эта радость льется из моих глаз, и я их опускаю и смотрю на землю. Если она увидит радость, то поймет, что я жду встречи с НИМ.

– Ну, как настроение? – после обеда приходит доктор Френкель и садится с нами пить чай.

Я говорю ему, что мне скучно. Я вру. Я взволнован и рад. Доктор видит это по моим глазам. Он умный, и он меня понимает. Он не говорит, что понял мою ложь. Он знает, что тогда жена будет злиться и нервничать. А он доктор и не может допустить того, чтобы она нервничала.

– Сейчас Сергей Павлович приедет. Он еще вчера вернулся, но я ему сказал, что хочу подготовить вас к его визиту, – говорит Френкель, когда мы остаемся одни.

Я признаюсь, что взволнован. Ведь ОН для меня так и остался важным человеком в жизни. ОН всегда понимал меня и принимал таким, каков я есть. Я не играл с НИМ. На сцене я был ЕГО рабом. Я позволял мною командовать, ибо это было во благо балета и моей карьеры. А когда мы были вместе… Я всегда чувствовал с НИМ себя спокойно. Даже когда мы ссорились и не понимали друг друга, то не переставали любить.