Неповторимая - Дрейк Шеннон. Страница 30

Лишь спустя некоторое время Шона поняла, что Дэвид вновь отстранился от ее губ, спускаясь вниз по шее. Рубашка Шоны поднялась выше пояса; его грубые, мозолистые ладони скользили по обнаженной коже, подхватывали груди, дразнили и потирали соски, осыпая ее вспышками пламени и света, подобными солнечным лучам. Его губы и руки, казалось, были повсюду, их ласки усиливались. Наконец у Шоны вырвался хриплый шепот, но она сама не поняла, что пробормотала, а Дэвид не стал ее слушать. Он провел большим пальцем пылающую линию вниз по животу от пупка и вновь глубоко погрузился в нее. С ее губ слетел крик, и она уже не знала, отчего вскрикнула — от наслаждения или неожиданности, и не хотела знать. Она чувствовала, как он осторожно покусывает кожу на ее бедрах, обводит языком средоточие ее желания. Это продолжалось, пока Шона не уверилась, что вот-вот умрет, а затем удар языка пришелся точно в цель, она содрогнулась от взрыва ощущений и не сдержала протяжного крика.

Он помедлил настолько, чтобы успеть расстегнуть пуговицы на черных бриджах, а затем вновь завладел ее ртом, пленил губы, язык и дыхание, не позволяя вырваться ни единому слову. Крупная дрожь прошла по ее телу при очередном вторжении, ибо он погрузил в нее свое пылающее копье — твердое, дерзкое, нетерпеливое. Она могла бы вскрикнуть вновь от неожиданно пронзивших ее ощущений, но поцелуй поглотил все звуки. Этот поцелуй возбуждал ее и сводил с ума.

Внезапно Шона обнаружила, что смиряется с его требованием, а затем сама спешит утолить свою жажду. Она невыносимо желала его — забыв о нем и о себе, о времени, месте, прошлом, настоящем и всех доводах рассудка. Она изнывала от голода и боли, она изгибалась и приподнималась навстречу каждому его удару, наслаждаясь каждой секундой прикосновений.

Он был по-прежнему одет, только бриджи расстегнуты. Он заполнял ее, а ее плоть казалась невероятно уязвимой для прикосновения грубой ткани, и все ее чувства сосредоточились на том месте, где соприкасалась обнаженная кожа, где он вонзался в нее с ошеломляющим нетерпением, жестко, дико, требуя все, что она только могла отдать. Она прижималась к нему, чувствуя себя так, словно попала в смерч. Его удары не прекращались, желание не утихало, требования росли. Те самые сила и мощь, которые переполняли ее, казалось, возбуждали в ней желание получить еще больше и достичь изнеможения. Его тело окатила волна напряжения и жара, а затем в нее словно выплеснулся поток солнечного света, мгновенно вознося ее на вершину. Это ощущение оказалось невыразимо прекрасным, в нем смешались все яркие, сочные оттенки свирепого пламени, которое бушевало в ней. Она плыла в ласковых и теплых волнах, содрогаясь в стремительно затихающих конвульсиях, пока не очнулась.

Дэвид зашевелился, словно осознал свой вес в тот же миг, как Шона начала чувствовать его тяжесть. Он улегся рядом и отвернулся. Он был полностью одет. Шона слышала, как он застегнул бриджи и вытянулся, заложив руки за голову и уставившись в потолок.

— О Боже! — вдруг воскликнула она, осознав, что произошло. Несмотря на цветы и подарки, он по-прежнему обвинял в преступлении Шону и ее родных.

Он явился сюда, чтобы отомстить. То, что случилось, не что иное, как отмщение.

— Будь ты проклят! — выкрикнула Шона, рванувшись с постели.

Но попытка не удалась.

Схватив за плечи, Дэвид бросил ее на матрас.

— Куда это ты собралась? — раздраженно спросил он.

— Уйти!

— Почему?

— Потому… потому… — Она осеклась. — Черт бы тебя побрал! — вновь выкрикнула она, обрушив кулак на его грудь. Уставившись прямо в глаза Дэвиду, она зло прошептала: — Я не соблазняла вас, лорд Дэвид Даглас!

— Ты соблазнила меня всем своим существом, леди Мак-Гиннис! — Он обвел ее взглядом. — Впредь я не намерен спать в чертовски неудобном кресле, и я не позволю тебе насмерть простудиться на полу.

Она дрожала, пытаясь бороться, несмотря на то что для борьбы у нее уже не осталось сил.

— Не смей!

— Разве я причинил тебе боль? — Он не понимал, сколько душевных мук доставил ей. — Скажи да, дорогая, и окажешься лгуньей. Самое худшее, что могло случиться, — кто-нибудь из нас громко вскрикнул от наслаждения и выдал нас обоих.

Она задохнулась от возмущения, готовая броситься на него. Но Дэвид не дал ей такой возможности, притянув ближе.

— У тебя есть все шансы отвергнуть меня, — объяснил он.

— Ошибаешься! Ты никогда не давал мне никаких шансов.

Дэвид уставился на нее в темноте, провел ладонью по ее щеке и коснулся большим пальцем нижней губы.

— А может, я не осмеливался дать тебе хотя бы один шанс! — тихо прошептал он.

— Так нельзя… это не может продолжаться, — решительно заявила Шона.

Дэвид покачал головой и нахмурился.

— Ты считаешь, можно забыть о том, что произошло?

— Ты не понимаешь…

— И не желаю понимать.

— Но ты забываешь о последствиях! — выпалила она.

— На этот раз — нет. Сейчас меня не застанут врасплох. Шона опустила ресницы, но не сумела сдержаться.

— Я говорю не о тебе! — заявила она.

— Тогда о чем же?

Истина, которой Шона не могла поделиться, заставила ее уклониться от ответа.

— Ни о чем.

— Черт возьми, что с тобой? Она яростно помотала головой.

— Ничего.

— Ничего… — пробормотал Дэвид. — Ничто не изменит того, что один из твоих родственников виновен, и я узнаю, кто именно. Проводя ночи на полу, ты ничего не добьешься. И даже если я буду бодрствовать на подоконнике, ничто и ни для кого не изменится.

В мерцающем отблеске огня Шона увидела, как он устремил на нее взгляд, полный гнева, страсти и решимости. Она задрожала, желая, чтобы Дэвид не обратил внимания на ее испуг.

— Если ты намерен и впредь обвинять моих родных и ждать моей помощи, тебе будет лучше сообщить мне, что происходит. Чем ты занимаешься?

Он улыбнулся.

— Тебе известно, что до сих пор я проводил с тобой каждую ночь.

— Да, я видела цветы и цепочку. — Она вглядывалась в его лицо, по которому плясали тени. — Но зачем ты это сделал? — еле слышно продолжала она. — Из мести?

Зубы Дэвида сверкнули в улыбке.

— Вот именно, — отозвался он. Шона мрачно взглянула на него.

— Пять лет назад я… не хотела соблазнить тебя. Может, это не совсем так, но я не собиралась…

— Ты собиралась именно соблазнить меня, просто не предполагала, что зайдешь так далеко, — напрямик заявил он.

Она покачала головой, отодвинулась подальше и повернулась к нему спиной.

— Я не хотела заманить тебя в ад, в котором ты оказался. Я боюсь твоего отмщения…

— Потому, что мое отмщение, миледи, заставляет вас хотеть меня — так, как я хотел вас, пока не начался пожар.

От этого хриплого голоса жар волной прошелся по телу Шоны. Она с трудом проглотила вставший в горле ком, борясь с подступающими слезами. Нельзя, чтобы он узнал, как она хотела его. Как тосковала без него, как вожделела. Как мечтала оказаться с ним рядом.

— Пожалуй, лорд Даглас, — прошептала она в ответ, — я не позволю вам с такой легкостью добиться мести. Нет, я не хотела вас — не стремилась соблазнить несколько минут назад и не сделаю этого впредь…

— Вот как? — спросил он.

В его голосе прозвучали странная нежность и нетерпение.

Но прикосновения по-прежнему были решительными и властными, когда он повернул Шону лицом к себе и внезапно прижал к подушке в темноте.

— Значит, я сам соблазню тебя, — хриплым шепотом пообещал он. — Я хочу тебя — еще много раз…

Он и вправду желал ее. И соблазнил. Умело и быстро, на этот раз избавившись от одежды. А затем заснул обнаженным рядом с ней, крепко прижимая ее к себе всю ночь.

Глава 11

Разумеется, утром Дэвид исчез, словно и не появлялся. Шона не надеялась увидеть его, проснувшись, и порадовалась исчезновению. Наблюдая, как солнечные лучи озаряют комнату, она попыталась разобраться, почему возвращение Дэвида вызвало у нее такое смятение чувств. Некогда она считала его мертвым, и боль была так сильна, что ей не хотелось жить. А теперь, казалось, он вновь пробудил в ней давно угасшие чувства. Месть… Он не знал об этом, но отомстил ей несколько лет назад. Она не представляла себе, что пришлось пережить Дэвиду, — особенно потому, что он предпочитал молчать о прошедших годах, — но и Дэвид не знал, сколько мук она вынесла, лишившись его. Неужели теперь он использовал ее? Может, он возбуждал в ней желание намеренно, из мести? Или же виной всему была страсть Дэвида, вызванная более глубокими, совершенно иными чувствами? Шоне не хотелось признаваться в том, какие глубокие чувства она сама питает к нему до сих пор. Разлука ничего не изменила. Она всегда любила Дэвида. Когда считала его погибшим, то и сама была наполовину мертва.