Дипломаты в погонах - Болтунов Михаил Ефимович. Страница 11

В сопровождении бойцов разведдивизиона, которые действовали под видом караванщиков, Ливкин, выдавая себя за русского чаеторговца Попова, появился в ставке командующего китайской армией. Нельзя сказать, что его приняли с распростертыми объятиями, но подарки, обаяние Давида Ивановича Ливкина сделали свое дело.

Есаул пробыл в ставке несколько дней и выяснил: китайцы не собираются нападать на Россию, они сами обеспокоены воинственными действиями японцев. Об этом и было доложено главнокомандующему по возвращении. Думается, вряд ли стоит говорить о том, какое важное значение имели эти разведданные при планировании дальнейших боевых операций.

Что же касается Ливкина, то следует сказать, что война прошлась по его судьбе страшным, огненным колесом – в бою он получил тяжелую контузию, лишился дара речи, долгое время не мог самостоятельно передвигаться. Был уволен в отставку в звании полковника.

Так что в выполнении разведзадач во время войны участвовали различные бойцы и офицеры русской армии. И не только армии, но и просто патриоты России. Среди них переводчик монгольского языка при штабе главнокомандующего студент Санкт-Петербургского университета Владимир Шангин, чиновник особых поручений владеющий китайским языком Дмитрий Янчевецкий, служащий российско-китайского банка Москвитин. Все они, оставив свои мирные профессии, здесь, на Востоке, защищали Россию, воевали с врагами своего Отечества.

Однако нас в большей степени интересует участие в разведработе в ходе русско-японской кампании 1904–1905 годов военных агентов. Напомним еще раз: именно они вели дальнюю, выражаясь современным языком, стратегическую разведку. Разумеется, с началом войны гласные агенты не могли работать на территории противника. Действовать приходилось из соседних с Японией стран – из Китая, Кореи. Большую помощь в этой работе оказывали военные агенты в Европе. Они информировали руководство о японских заказах на вооружение и боевую технику, которые были размещены на западноевропейских предприятиях.

Кто же эти офицеры, вынесшие на своих плечах всю тяжесть дальней разведки в годы Русско-японской войны?

Некоторые из них нам уже знакомы, они работали на Востоке до войны. Это полковник Федор Огородников, с 1903 по 1907 год первый военный агент в Китае.

Его помощником был полковник, потом генерал-майор Константин Десино. После трех лет не совсем удачной работы под прикрытием в должности секретаря консульства в Чифу Константин Николаевич назначается гласным помощником военного агента сначала к полковнику Константину Вогаку, а с 1903 года – к полковнику Федору Огородникову.

В начале 1905 года в Китай прибывает еще один помощник военного агента – капитан С. Афанасьев.

В Корее с 1899 года работает полковник фон Раабен. Полковник Александр Нечволодов должен был его сменить на должности военного атташе, но не успел. Началась Русско-японская война, и Александр Дмитриевич, находившийся в этот момент в Порт-Артуре, получает назначение в распоряжение наместника на Дальнем Востоке.

В Германии в период войны активно действует военный агент полковник Вадим Шебеко. Во Франции, в Париже Российскую империю представляет полковник Владимир Лазарев, в Швеции, в Стокгольме – полковник Александр Алексеев.

В Австро-Венгрии должность военного агента исполняет упоминаемый нами прежде полковник Владимир Рооп.

Итак, пожалуй, начнем с тех военных агентов, кто работал ближе к театру боевых действий.

Полковник Александр Нечволодов с помощью нашего генконсула А. Павлова завербовал и отправил в Японию и Корею трех агентов-иностранцев – швейцарца Барбье, немца Мейера и француза Шаффанжона. Работали они под видом торговых людей. Задание у них было весьма ответственное – разведать численность, состав, вооружение японской группировки, которая высадилась вблизи Порт- Артура, а также вскрыть состав воинских частей, которые двигаются из Кореи.

Передавать добытые сведения они должны были сначала в Европу, оттуда их переправляли телеграфом в Петербург, а из столицы Российской империи – в штаб Маньчжурской армии. Что и говорить, путь не ближний, но иной возможности тогда не существовало.

Нельзя сказать, что снаряженные тайные агенты не работали вовсе, но сведения, которые они передавали, приходили в штаб армии на Дальнем Востоке нерегулярно и за время дороги попросту устаревали, теряя свою актуальность. А деньги агентам, откровенно говоря, платили немалые. Пришлось летом 1905 года агентов поблагодарить и рассчитать.

Пожалуй, наибольшую пользу в разведывательном плане в период боевых действий приносили военный агент в Корее полковник Федор Огородников и его помощник генерал- майор Константин Десино.

Огородникову удалось привлечь на свою сторону тайного агента, который находился в Японии и передавал ценную информацию о японской армии и флоте. Также ему на связь был передан и еще один японский агент, некто Гидис, работавший в тылу наших войск под видом корреспондента английской газеты. Перевербовал его капитан Генерального штаба Алексей Игнатьев, служивший в это время помощником старшего адъюнкта управления генерал- квартирмейстера Маньчжурской армии.

Гидис поставлял своему резиденту весьма важную информацию, за что, собственно, и был казнен японцами после провала и ареста.

Федору Огородникову приходилось заниматься и вовсе непривычным для себя делом – курировать выпуск газеты.

Японцы перед войной и в период боев уделяли большое внимание работе с иностранными журналистами, привлечению их на свою сторону, одним словом, вели целенаправленную пропагандистскую работу. Этому следовало противостоять. Именно поэтому генерал-квартирмейстерская служба и стала инициатором газеты «China Review», выпуск обходился недешево, но цель оправдывала затраченные средства.

Следует добавить, что в городе Мукден выходило еще одно издание – газета «Шенцзинбао» на китайском языке. Ее выпуском руководили военные комиссары Мукденской и Гиринской провинций.

После Мукденского поражения русской армии и снятия с должности Куропаткина новый главнокомандующий генерал Линевич принял решение укрепить дальнюю разведку. Для этой цели он разделил театр военных действий на три направления: Японию и Корею; Маньчжурию к западу от меридиана Фынхуанчень; Маньчжурию к востоку от этого меридиана с портами Инкоу, Дальний, Талиеван, Дагушань, Шахэцзы и другие, а также Ляодунский полуостров.

Военному агенту полковнику Федору Огородникову было приказано руководить организацией разведки в полосе первого направления, его помощнику капитану Афанасьеву – второго, третье закреплялось за штабс-капитаном Россовым. Такое разделение театра военных действий и попытка укрепить разведку были связаны с тем, что тяжелое поражение русских войск под Мукденом нанесло удар по тайным разведсилам. Многие агенты-китайцы разбежались, иных пришлось отозвать, поскольку в ходе боев, японцами был захвачен обоз квартирмейстерской службы, в котором хранилась секретная документация с именами информаторов. Всю работу по воссозданию агентурной сети, по сути, пришлось начинать заново.

Вторым важнейшим каналом получения стратегической разведывательной информации во время Русско-японской войны были агенты, работающие в Европе. Их интересовали военные заказы Японии на европейских фирмах, а также отгрузка готовой продукции.

Военный агент полковник Вадим Шебеко, кстати говоря, очень опытный военный разведчик, до прибытия в Берлин работавший в Константинополе, потом в Вашингтоне, взял под контроль крупповские фирмы в Германии. По его расчетам, японцы пренепременно должны были обратиться к немцам. Ну а те уж, знамо дело, не откажут посланцам из Страны восходящего солнца.

Так и случилось, как просчитал Вадим Николаевич. Крупный артиллерийский заказ японского правительства был размещен на крупповском заводе в Эссене. Правда, информатор Шебеко попросил за свои сведения кругленькую сумму в несколько тысяч марок. Однако обещал не только докладывать о ходе выполнения заказа, сроках его отгрузки, но и сообщить название парохода, на котором повезут произведенную продукцию, и время отхода судна.