Воспитание православного государя в Доме Романовых - Евтушенко Марина Маевна. Страница 5

Смутное время завершилось воцарением в 1613 г. династии Романовых. В России сложилась уникальная в мировой истории ситуация, когда во главе Православной Церкви и православной державы встали отец и сын – патриарх Филарет и царь Михаил, и таким образом между духовной и государственной властью установились поистине родственные отношения. Но все же устойчивость новой династии в глазах подданных долгое время подвергалась сомнениям: будет ли у государя наследник, не появятся ли новые претенденты на трон? Все эти вопросы еще десятилетия беспокоили окружение царя Михаила Романова.

Именно в этот период, в начале 1620-х гг., начали тиражироваться печатные так называемые «Покаянные чины», предназначенные специально для исповедей патриархов и царей. Инициатива таких исповедей принадлежала патриарху Филарету (Романову), отцу нового монарха.

Неизвестный художник. Портрет патриарха Филарета Никитича Романова. Источник: Государственный Эрмитаж

В общих чертах содержание этих исповедей не отличалось от таких же текстов, предназначенных для простых мирян, но некоторые различия все же имелись. В частности, в «Покаянных вопросах» подробно рассматривались не только нравственный облик властителя, его отношение к законам, поведение и высказывания, но и обстоятельства его прихода к власти. Это свидетельствовало о неустойчивом положении Романовых и желании при возможном повороте событий заранее определить критерии нравственной оценки будущего государя.

Покаянные тексты для царей и патриархов не могли бы возникнуть в XV–XVI вв. В средневековой Руси персона властителя представала в глазах народа всегда и везде непогрешимой. Но с воцарением новой династии появилась необходимость идеологически оправдать ее возникновение и поставить государя выше мерок, применяемых к обычным людям, чтобы сделать его не только верховным вельможей, но и истинным самодержцем [37]. Таким образом, покаянные тексты служили как бы подтверждением истинного христианского лица государевой персоны.

Цари новой династии до определенного времени в жизни и в домашнем быту все же оставались со своими подданными первыми среди равных, «вполне народным типом хозяина, главы дома. […] Одни и те же понятия и даже уровень образования, одни привычки, вкусы, обычаи, домашние порядки, предания и верования, одни нравы» [38].

Что касается царских детей, то разница в их воспитании и образовании по сравнению с простым народом была лишь имущественная. К цесаревичам с пятилетнего возраста для воспитания назначался «дядька» из числа бояр и образованный приказной дьяк или подьячий для обучения чтению, счету и письму. При этом не было нужды в специальном священнике, обучающем Закону Божию, ибо религия впитывалась с детства в своей собственной семье с молоком матери. Едва познакомившись с азбукой, маленькие цесаревичи, как и дети простых подданных, совершенствовали грамоту по Часослову, Апостолу и Псалтырю; церковное пение и обряды они перенимали в храме в практике церковных богослужений. Там же по иконам и настенным росписям они знакомились со смыслом православной иконографии, а во время проповедей – с азами догматического и нравственного богословия, с житиями святых, с евангельскими и ветхозаветными мифами и преданиями.

Московская Русь до XVII в. жила относительно замкнуто, и обо всем, что происходило за ее границами, у народа было весьма смутное представление. Религия признавалась только одна – христианская (она же православная); представители иных исповеданий традиционно считались «басурманами» и «еретиками».

Неизвестный художник. Портрет царя Михаила Федоровича Романова. Источник: Государственный Эрмитаж

Царский наследник также выбирал себе невесту только из числа своих православных подданных [39], а царские дочери, не имея возможности найти себе равнородного жениха православного исповедания, чаще всего вынуждены были проводить свою юность в закрытых теремах, а в конце жизни принимать монашество. Прочим подданным государя на исповеди духовники также могли задать вопрос: «Не блудил ли ты с иноверкой или не был ли женат на ней?» [40], потому что даже общение или совместная трапеза с представителями иных конфессий считались грехом.

Однако уже с середины XVII в. прежняя закрытость государства постепенно стала уходить в прошлое; между Россией и странами Западной Европы начали устанавливаться тесные дипломатические связи. Теперь уже на представителей иных конфессий в официальных кругах государства стали смотреть дружелюбней. Более того, в 1623 г. по просьбе патриарха Филарета велись переговоры с датским и шведским королевскими домами о возможных невестах для цесаревича Михаила Романова.

Петровские преобразования, усилившие контакты с западным миром, более развитым в экономическом, военном и культурном отношении и далеко опередившим Россию в гражданском просвещении, в дипломатии, в образе воспитания и обучения и «в самом светском обхождении» [41], стали диктовать острую нужду в людях с широким кругозором, специальными знаниями и владением иностранными языками.

Неизвестный художник. Портрет царицы Натальи Кирилловны. Источник: Государственный Эрмитаж

В 1702 г. государем был подписан манифест «О ввозе иностранцев в Россию с обещанием им свободы вероисповедания». Для царя, безразличного к тому, «крещен ли человек или обрезан», главными критериями являлись профессионализм и порядочность. На постоянное жительство стали прибывать иностранные специалисты различных профессий: горные и военные инженеры, врачи, ученые. Среди представителей высшего сословия вошло в моду и получило широкое развитие освоение западной культуры и наук. Иностранцев начинают привлекать также к обучению знати и государевых детей.

В начале XVIII в. в России произошла также религиозная реформа. Суть ее, изложенная в части первой «Духовного регламента» [42], заключалась в том, что христианский государь провозглашался блюстителем «правоверия и всякой в Церкви святой благочиния» и, по сути, главой светской и религиозной власти в стране.

Теперь, согласно законам Российской империи, главой Православно-Кафолической Церкви вместо прежнего патриарха стал император, что позже нашло отражение в законодательстве. Потенциальный наследник престола должен был быть только православным и воспитанным православной матерью; в противном случае он не подходил бы для священного чина коронования и миропомазания.

Закон провозглашал православную веру «первенствующей» и «господствующей», при этом было указано, что «Император Всероссийский, яко христианский Государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния» [43]. Слова апостола Павла были интерпретированы следующим образом: «Российский есть Монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной Его власти не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает» [44]. Однако обожествлялась не сама личность государя, а лишь его высокое предназначение.

Постепенно взгляды на представителей иных вероисповеданий в образованном обществе стали существенно меняться. Исключение составляли только иудеи, традиционно воспринимаемые как враги христиан, и католики, которые продолжали считаться опасными врагами православия. Действительно, латиняне с их пышными богослужениями и процессиями, с выдающимися образцами музыкального и изобразительного искусства, с талантливыми проповедниками и с папским абсолютным единовластием всегда составляли мощную конкуренцию приверженцам византийского обряда. А настойчивое миссионерство широко образованных богословов (по большей части иезуитов), особенно на западных приграничных территориях Российской империи, порой вообще принимало вид политической и культурной экспансии. Даже боярин Борис Алексеевич Голицын (XVII в.) однажды прямо высказался, что если католики будут иметь возможность совершать в Москве службы по своему обряду, «то многие наши храмы опустеют, потому что у католиков есть что-то особенное в их службах, чем они могут прельстить наш народ» [45].