Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914) - Бовуа Даниэль. Страница 27

Конфликты этого времени между землевладельцами и чиншевиками напоминали случаи вражды, характерные для XVIII в., к усилению которых привело принятие «Закона о сеймиках», служившего дополнением к Конституции 3 мая. Тому подтверждением могут служить споры, разгоревшиеся в 1798 г. и длившиеся до 1802 г. в имениях одного из богатейших землевладельцев, Щ. Потоцкого. В отличие от С. Понятовского, этому лидеру Тарговицкой конфедерации чувства шляхетской солидарности не были близки, а тот факт, что он полностью продался России, не помешал ему воспользоваться идеями «патриотов» Великого сейма и «либеральным» образом защищать свои интересы. В период с 1796 по 1805 г. барщина у него была заменена оброком. И хотя потомки Потоцкого вернулись к прежнему порядку, «прогрессивность» взглядов этого человека, к которому польские историки относятся неблагосклонно, заслуживает внимания. Одним из последствий его «прогрессивного» подхода было увеличение чинша для безземельной шляхты.

Узнав об отказе шляхты из селений Рубань и Рыжин подчиниться, Щенсны Потоцкий отправил туда своего эконома Цандера согнать чиншевиков с земли, а если бы те оказали ему сопротивление, то разрушить их дома с помощью местных крестьян, использовав русько-польский конфликт. 19 семей было заковано и вывезено на телегах за пределы уезда. Эта картина, как видим, далека от представленного в произведении «Воспоминания Соплицы», где подпоенную магнатами веселую шляхту везут на возах на сеймик. Общий для Уманского и Звенигородского уездов суд, рассмотрев жалобы пострадавших жителей, постановил, что шляхта, которой некуда деться, получает «право» разойтись по разным семьям; в сущности, это значило, что суд принял как свершившийся факт разрушения домов. Потоцкому же рекомендовал в будущем избегать подобных крайностей. Впрочем, разве можно было противостоять его воле? 157

Представляется, что известия о подобных делах, похороненных под кипой бумаг местных судов и свидетельствующих о надломе шляхетской солидарности, не доходили до Петербурга, где никаких решений относительно судьбы чиншевой шляхты не принималось. 22 апреля 1799 г. Новороссийская казенная палата, которая тогда еще отвечала за сбор налогов в присоединенных к Киевской губернии уездах, жаловалась Сенату на отсутствие решения по этому вопросу. Правовая проблема была осложнена просьбой двух шляхтичей из принадлежавшего Браницким села Краснополь, которые были настолько сбиты с толку, что просили причислить их к государственным крестьянам. Сенат, наверняка с оттенком иронии в отношении Павла I, ответил, что согласно указу от 4 декабря 1796 г. такое решение «единственно зависит от самодержавной власти Богом императору дарованной» 158.

Фискальные органы власти были обеспокоены происходившим на этих землях, в частности, и потому, что значительная часть имений на Волыни, в Подолье и на Киевщине при Речи Посполитой были староствами, т.е. донационными (пожалованными) королевскими землями, а потому должны были вновь стать казенными. За исключением конфискованных, значительной частью огромных староств продолжали владеть прежние польские яюбенефицианты. Один из советников, Котлубицкий 159, подсчитал, что, если бы эти земли контролировало государство, они ежегодно приносили бы казне свыше двух миллионов прибыли. В шестом пункте записки, поданной им по этому поводу в Сенат, упоминалось о существовании селений мелкопоместной шляхты и безземельной шляхты, которая, по подсчетам Котлубицкого, могла достигать 100 тыс. душ мужского пола. По его мнению, этих людей, принимая во внимание то, как унизительно они эксплуатировались экономами в упомянутых имениях, будет несложно превратить в государственных крестьян. Среди шляхты можно было бы, по его мнению, проводить и рекрутский набор. Подобные мысли были близки и Зубову, хотя в данном случае речи о переселении не было. Котлубицкий предлагал Сенату создать комиссию по превращению староств в казенные земли. Имеретинский, изучавший проект, сомневался в том, что он мог быть реализован, поскольку в созданные на местах комиссии входили уездные маршалки (предводители дворянства) польской шляхты, которым ассистировали землемеры, взяточничество которых было общеизвестно. Фискальным властям пришлось умерить свои аппетиты 160.

Год 1800-й продемонстрировал растущий интерес в Российской империи к определению статуса шляхты, однако принятым мерам недоставало последовательности. Поляки из окружения Павла I и в Сенате постарались поставить под сомнение предложения Котлубицкого и предложили 19 марта 1800 г. царю подписать указ, который по своему содержанию напоминал кардинальные права шляхты и боярства (в руськом понимании это слова), в нем подчеркивалась идея равенства всех членов рыцарского сословия и приводился длинный перечень всех сеймовых «конституций», которыми на протяжении истории Речи Посполитой этот принцип подтверждался. В проекте указа перечислялись привилегии 1374, 1463, 1690, 1699, 1768 гг., а также замечалось, что на основании всех перечисленных конституций шляхта и бояре не должны быть ограничены в своих привилегиях 161.

Впрочем, вскоре вновь появилась проблема шляхты, которую официально отнесли к податной категории, в этот раз в Белоруссии, где двое мужчин по фамилии Позняк и Лешек, признанные шляхтичами в Могилевской губернии во время проверки 1792 г., проведенной согласно «Закону о сеймиках», беспрестанно подавали жалобы от имени 1096 семей, оказавшихся в подобной ситуации. Сенат издал 9 апреля 1800 г. решительный указ, в котором высказывалось удивление незнанием процедуры истцами: сначала они должны были выслать доказательства принадлежности к привилегированному сословию в Герольдию, а затем ожидать получения подтверждения от самого царя, пока же вопрос находится на рассмотрении, они не должны были засыпать административные органы жалобами. Кроме того, в указе предъявлялось требование ко всем губернаторам присоединенных губерний срочно ознакомиться с данной процедурой, если до сих пор этого не произошло 162. Очевидно, никто не замечал, что данный указ противоречил предыдущему царскому указу. Деклассированная шляхта должна была на неопределенное время смириться со своим положением.

С целью положить конец этой неопределенной ситуации (никто еще не знал, что она затянется на десятки лет) Сенат провозгласил один за другим сразу два указа – 13 и 15 июня 1800 г. Первый давал 9833 чиншевикам, положенным в подушный оклад на казенных землях Киевской и Подольской губерний, два года для предоставления доказательств принадлежности к привилегированному сословию, а через день был издан еще один указ, которым на всякий случай такая возможность без указания, какого числа людей это касается, распространялась на чиншевую и околичную шляхту всех прежних польских губерний 163.

2 июля 1800 г. П.Х. Обольянинов, фаворит Павла I, генерал-прокурор Сената, а потому отвечавший за Герольдию, во избежание путаницы при записи в сословия представил своим коллегам очень подробный отчет с несколькими дополнениями, в которых уточнялась процедура регистрации шляхтичей в новых губерниях. Все шляхетские собрания, отмечалось в отчете, должны прислать копии своих книг с перечнем представленных каждой семьей доказательств принадлежности к благородному сословию. Уездные маршалки (при Павле I их еще не называли в обязательном порядке предводителями) должны были информировать Герольдию о каждом рождении мальчика, указав имена обоих родителей и подав копию записи в местной метрической книге. В них должны были быть поданы данные о месте проживания и количестве деревень, находящихся в собственности. Эта информация должна была передаваться через гражданских губернаторов, которые со своей стороны обязаны были следить за высылкой этих данных в начале каждого года. К отчету должны были прилагаться следующие документы: схематически начертанное генеалогическое древо и заполненный формуляр декларации, включавший 6 рубрик: