Сталин перед судом пигмеев - Емельянов Юрий Васильевич. Страница 39

Н. А. Иваницкий в своей книге «Коллективизация и раскулачивание» рассказал, как в Поволжье был создан «боевой штаб» во главе с М. М. Хатаевичем, куда вошли председатель крайисполкома, крайпрокурор и представитель реввоенсовета Приволжского военного округа. Аналогичные штабы создавались в округах и районах. В Поволжье для осуществления этой операции привлекались и части Красной Армии. Было приказано выделить в гарнизонах по 50 бойцов в полной боевой готовности, создать отряды Красной Армии в 20 населенных пунктах, где нет воинских гарнизонов, по 40 человек в каждом. Краевой штаб «вынес решение о выдаче коммунистам оружия».

Такие действия не могли не вызывать протестов не только со стороны тех, кто подлежал выселению и «ликвидации как класс», но и большинства крестьян. Крестьянские выступления против раскулачивания и коллективизации приняли еще более широкие масштабы. Только с января по март 1930 года в Сибири произошло 65 крестьянских восстаний. В течение 1930 года на Средней Волге произошло 718 крестьянских выступлений против коллективизации. На Ставрополье вспыхнул вооруженный мятеж. Восстания происходили также на Украине, особенно в приграничных западных районах республики, в ряде районов Армении, Азербайджана, в Карачаевской и Чеченской автономных областях, в Дагестане и в ряде республик Средней Азии. Страна оказалась под угрозой всесоюзной «Жакерии».

Другой и более распространенной формой сопротивления коллективизации явилось массовое разрушение продовольственного фонда страны. Крестьяне, записанные в колхозы или ожидавшие такой записи, не желали сдавать свой скот в общее хозяйство и начали его забивать. Только в январе и феврале 1930 года было забито 14 миллионов голов крупного рогатого скота. Таким образом срывалось выполнение одной из главных задач коллективизации – обеспечение полноценным питанием растущего населения городов.

2 марта 1930 года в «Правде» была опубликована статья Сталина «Головокружение от успехов». В ней он, с одной стороны, с удовлетворением констатировал быструю коллективизацию, обращая внимание на выполнение плана по хлебозаготовкам и заготовке семян для яровых посевов. Он утверждал, что коллективизация в зерновых районах была хорошо подготовлена, так как там «крестьяне имели возможность убедиться в силе и значении новой техники, в силе и значении новой, коллективной организации хозяйства». Он делал вывод: «Коренной поворот деревни к социализму можно считать уже обеспеченным».

С другой стороны, обращая внимание на «теневую сторону» достигнутых успехов, Сталин осуждал действия властей на местах, которые не были предусмотрены планами ускоренной коллективизации. Он признал нарушение принципа добровольности вступления в колхозы и игнорирование «разнообразия условий в различных районах СССР», приведя в пример методы коллективизации в северных районах страны и в Туркестане.

Кроме того, Сталин заявлял, что не коммуна, а сельскохозяйственная артель является «основным звеном колхозного движения». Сталин подчеркивал, что в артели «не обобществляются: приусадебные земли (мелкие огороды, садики), жилые постройки, известная часть молочного скота, мелкий скот, домашняя птица и т. д.». Подтверждая это положение Сталина, «Правда» одновременно с его статьей опубликовала текст примерного устава сельскохозяйственной артели.

Статья Сталина, а затем опубликование 14 марта 1930 года постановления ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении» означали отказ от попыток завершить сплошную коллективизацию сельского хозяйства страны в ближайшие месяцы. Сотни тысяч крестьян выходили из колхозов. Многие колхозы распускались. Если к 1 марта 1930 года коллективизированными были более половины всех крестьянских хозяйств, то в мае 1930 года их осталось 23,4 %. В 2 раза сократилось число коллективизированных хозяйств и на Нижней Волге, составив 37,5 %. Лишь на Северном Кавказе уровень коллективизации превысил половину, составив 58,1 %. Попытки коллективизировать крестьянские хозяйства штурмом провалились.

3 апреля 1930 года «Правда» опубликовала «Ответ товарищам колхозникам» Сталина, в котором он подтвердил свои взгляды, высказанные в статье «Головокружение от успехов». В то же время из содержания «Ответа» Сталина было ясно, что он не намерен отказываться от политики ликвидации кулачества как класса и коллективизации. Сталин подчеркивал, что «теперь внимание работников должно быть сосредоточено на закреплении колхозов, на организационном оформлении колхозов, на организации деловой работы в колхозах». Таким образом, несмотря на серьезное поражение в ходе коллективизации, Сталин через год после провозглашения программы революционных преобразований и ускоренного развития страны был уверен в правильности выбранного курса и намеревался продолжать его. Поэтому в своем докладе на XVI съезде партии (27 июня 1930 года) он объявил «развернутое наступление социализма по всему фронту».

Позже, в своем выступлении 4 февраля 1931 года, Сталин поставил вопрос ребром: «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Это был суровый, но весьма реалистический прогноз: если бы к февралю 1941 года СССР не приблизился к уровню передовых стран в создании основ оборонной промышленности, вряд ли он бы смог устоять через несколько месяцев под натиском нападения гитлеровской Германии.

Спад в коллективизации был лишь временным отступлением. К началу XVI съезда в результате выхода крестьян из колхозов в них осталось лишь 21,4 % крестьянских хозяйств, но, начиная с осени 1930 года, коллективизация возобновилась. Уровень коллективизации к ноябрю 1930 года достиг 22,8 %, к декабрю – 24,5 %, к январю 1931 г. – 26,1 %, к февралю – 29,4 %, к марту – 35,3 %, к апрелю – 42 %, к маю – 48,7 %, к июню – 52,7 %. Таким образом, через год после XVI съезда партии коллективизация превысила уровень, достигнутый в период «головокружения от успехов».

Трудности коллективизации усугубились после обычного для природных условий нашей страны неурожая летом 1931 года. Однако, несмотря на недород нормы сдачи хлеба государству, для колхозов были установлены несколько выше, чем в урожайном 1930 году. К тому же вновь началось обобществление крестьянского скота. Вследствие этого приток крестьян в колхозы прекратился, а часть крестьян стала покидать колхозы. В первой половине 1932 года уровень коллективизации снизился с 62,6 % до 61,5 %.

Невзирая на рост антиколхозных настроений в деревне и неурожай, хлебозаготовки осуществлялись неукоснительно. Государство стремилось обеспечить потребности быстро растущего городского населения, а также выполнить экспортные обязательства государства. Если из урожая 1930 года в 835 миллионов центнеров было заготовлено 221,4 миллиона центнеров (из них на экспорт пошло 48,4 миллиона центнеров), то из урожая 1931 года в 694,8 миллиона центнеров было заготовлено 228,3 миллиона центнеров (из них 51,8 миллиона центнеров было направлено на экспорт). Изъятие хлеба из деревни не могло не усугубить обычного для России голода в неурожайный год. Хотя начиная с 1932 года вывоз зерна за рубеж стал резко сокращаться (в 1932 году было вывезено 18,1 миллиона центнеров, в 1933 году – около 10 миллионов центнеров), в 1933 году голод повторился.

Так как государственная статистика в то время умалчивала о страшном бедствии в стране, то точных сведений о числе жертв голода 1932–1933 годов неизвестно. Сравнивая сведения о населении в ходе переписи 1926 года с данными переписи 1939 года, американский советолог Фрэнк Лоример пришел к выводу, что превышение количества умерших над среднегодовым уровнем смертности составило в этот период от 4,5 до 5,5 миллиона человек. Не менее миллиона из этого числа, вероятно, погибло в Казахстане, где непосильные реквизиции скота спровоцировали попытку массового исхода местного населения в Синьцзян. Во время этого переселения множество людей, застигнутых в пути на горных перевалах и в степи ранними зимними буранами, погибло.