Постскриптум. Поможет ли России Путин? - Пушков Алексей Константинович. Страница 11

Ратификация СНВ-3 показала, что в США очень значительны те силы, которые с большим подозрением относятся к России. Договор стал личной заслугой Обамы, но не американского политического класса в целом. В психологии этого класса по-прежнему преобладает сдержанное, если не сказать враждебное, отношение к России.

Кроме того, ратификация договора не сняла тех противоречий, которые у нас сохраняются по другим вопросам, например, по принципам системы противоракетной обороны, которую США планируют разместить в Европе. Не случайно Владимир Путин под занавес 2010 года выступил с жесткими заявлениями по этому поводу, сказав, что если около наших границ будут появляться новые виды вооружений США и НАТО, и если мы не создадим совместную ПРО, то Россию и Запад ждет новое противостояние.

Не случайно и то, что после подписания договора СНВ-3 в апреле 2010 года наступила большая пауза в российско-американских отношениях. Причем в этой паузе преобладали не столько позитивные, сколько негативные элементы. Это и шпионский скандал, который был развернут в Америке в июле 2010 г. спустя три дня после отъезда Дмитрия Медведева, и неспособность – или нежелание – администрации Обамы обеспечить отмену печально знаменитой поправки Джексона-Вэника, и намерение США разместить в Польше и Румынии противоракеты среднего и малого радиуса действия без согласования с Россией. Наконец, американская администрация не отказалась и от идеи включить в НАТО Украину и Грузию. Реализация этих планов была перенесена на более дальние сроки, но она остается официальной целью внешней политики США. Во второй половине 2010 г. Хиллари Клинтон говорила об этом и Виктору Януковичу в Киеве, и Михаилу Саакашвили в Тбилиси.

Сам по себе договор СНВ-3 не дает оснований для слишком оптимистических оценок будущего развития российско-американских отношений. Договор, при всех его достоинствах и отличительных чертах, не мог обеспечить качественный прорыв в отношениях. Политическое значение СНВ-3 ограничено тем, что договоры такого рода у нас были и раньше. Первые из них – ОСВ-1 и ОСВ-2 были подписаны между СССР и США еще в годы «холодной войны». В мае 2002 г. Путин и Буш также подписали в Москве договор об ограничении стратегических потенциалов, но за этим последовала резкая деградация российско-американских отношений. Таким образом, ратификация СНВ-3 была необходимым, но далеко не достаточным условием для успеха «перезагрузки».

ГОТОВЫ ЛИ США К ВЗАИМНОЙ СДЕРЖАННОСТИ?

Заявление официального представителя Государственного департамента США (февраль 2011 г.) о том, что Вашингтон поддерживает Японию в вопросе о судьбе четырех островов Курильской гряды, было расценено многими российскими СМИ как микросенсация. Они поспешили обвинить американские власти в том, что в условиях «перезагрузки» и предполагаемого сближения между Россией и США Вашингтон занял сторону Японии.

Однако ничего неожиданного здесь не было. США еще в 1952 году на уровне конгресса приняли резолюцию о том, что Южно-Курильские острова должны быть переданы Японии. Это была не юридическая, а политическая позиция, вызванная «холодной войной». До 1945 года США обещали Сталину, что они поддержат Россию в вопросе о Курилах, и придерживались этой позиции до 1951 года. Даже в тексте Сан-Францисского договора, который был эквивалентом Потсдамского для Дальнего Востока и Тихого океана, было указано, что эти острова передаются России.

Однако Москва в силу целого ряда причин не подписала Сан-Францисский договор – и сделала крупную ошибку. В атмосфере разогревшейся «холодной войны» американцы, видимо, решили, что раз уж их отношения с Москвой испорчены (а в то время шла кровопролитная война на Корейском полуострове, в которой СССР поддерживал Северную Корею, в то время как США выступали на стороне Южной Кореи), то лучше поддержать ту страну, которая уже стала их главным военным оплотом на Дальнем Востоке, то есть Японию. И от этой линии США не отказывались на протяжении последних 60 лет.

Таким образом, США лишь подтвердили ту позицию, которую они занимали на протяжении всей второй половины XX века. Так есть ли повод для озабоченности? Безусловно, есть. Подтверждается ощущение хрупкости «перезагрузки», неустойчивости нового климата в отношениях с США. Американские политики перестали в прояпонском духе комментировать проблему Курил с 2001 года. А именно – когда Владимир Путин решительно поддержал Джорджа Буша в его глобальной «войне с террором». Было понятно: если Россия поддерживает их по таким вопросам, как Афганистан, борьба с «Аль-Каидой», транзит военных грузов, размещение американских военных баз в Средней Азии и обмен важной разведывательной информацией относительно исламских радикальных организаций, то Вашингтон не может в ответ раздражать Москву и говорить о том, что Курилы должны быть переданы Японии. Москва, со своей стороны, могла бы в ответ пересмотреть свои позиции по целому ряду ключевых вопросов.

Но вот что удивительно: казалось бы, при Обаме наши отношения стали лучше, а не хуже, чем при Буше. И тем не менее США заняли откровенно прояпонскую позицию, хотя их, обратите внимание, никто за язык не тянул.

Представители администрации утверждают, что в их позиции ничего не изменилось. Но одно дело – когда вы молчите, и совсем другое, когда вы открыто заминаете позицию в пользу одной из сторон, в данном случае – японской.

Какие из этого можно сделать выводы? Вывод первый: США решили поддержать Японию, поскольку посчитали, что могут себе это позволить, так как Москва не отреагирует на публично озвученную позицию Америки. Это, собственно, и произошло – Москва промолчала. Их расчет оказался верным.

Вывод второй: если мы не будем реагировать на такие заявления, то в Японии, США – и не только там – будут исходить из того, что могут ставить под вопрос территориальную целостность и суверенитет России.

Наконец, третий вывод: даже во имя «перезагрузки» мы не должны прощать нашим американским «друзьям» такие высказывания. Они должны понимать: есть некоторые нормы. Если вы говорите, что готовы улучшить отношения с Москвой, то заявления, которые ставят под сомнение территориальную целостность РФ, противоречат такой готовности. И, видимо, Москва не должна стесняться говорить это Вашингтону. «Перезагрузка» накладывает определенные обязательства на обе стороны этого процесса, а не только на Россию.

Начиная с 2009 г. мы не делали заявлений, которые могли расцениваться как враждебные США. После начала «перезагрузки» Москва начала проявлять сдержанность даже тогда, когда не согласна с американской позицией. К такой же сдержанности следовало бы призвать и американскую сторону. В этой связи вызов в российский МИД американского посла, где от него потребовали разъяснения позиции США, выглядел совершенно оправданной мерой. А учитывая заявления Дмитрия Медведева по вопросу о судьбе Курил и его поездку на эти острова, этот вопрос можно было поднять на уровне президентов России и США.

«НЕСОВМЕСТНАЯ» ПРО И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПУТИНА

Заявления Владимира Путина в интервью телеканалу Си-эн-эн в конце ноября 2010 г. вызвали в политическом мире стран Запада состояние, близкое к шоку. Кто-то даже сравнил их со знаменитой мюнхенской речью Владимира Путина (февраль 2007 года).

Смысл высказываний российского премьера сводился к тому, что если Россия, США, а также НАТО не выйдут на договоренности в области строительства совместной системы противоракетной обороны, то нас ожидает новая «гонка вооружений», поскольку в этом случае Россия будет вынуждена усиливать свой ядерный потенциал и размещать новые ударные системы.

Давая интервью, Владимир Путин особо подчеркнул, что мы не хотели бы такого развития событий и что это – не наш выбор. Но так может произойти, если не будут достигнуты соответствующие договоренности. «Россия удивила», – написали многие западные СМИ. Много писали и о том, что слова Путина вступили в диссонанс с примирительными заявлениями Дмитрия Медведева. Отношения с Россией в последнее время, мол, «развивались вполне гармонично», недоумевала западная пресса, Медведев даже согласился приехать на саммит НАТО в Лиссабон (ноябрь 2010 г.), и вдруг – такой «холодный душ».